Антарктида ONLINE - Владимир Васильев

– Считайте, что я пока исполняю обязанности.

– Я, конечно, извиняюсь, но вы исполняете обязанности идиота! – затарахтел, брызгаясь, Моисей Соломонович. – Что вы делаете с бумагой? Я скажу вам, если вы не можете понять: это важнейшая бумага. Если в этом месте случайно найдется один человек, у которого в голове кое-что есть, он отнимет ее у вас ради вашей же пользы. Читайте внимательно, только не надо останавливаться! На ходу читайте. Ну? Таки ничего не заметно?

– Таки ничего, – сознался Непрухин, пробежав глазами текст и умудрившись не отстать от неожиданно резвого ходока. До него наконец дошло, что Моисей Соломонович хочет сказать что-то ему одному.

– Ой, я над собой таки что-то сделаю! Вы не видите! Как вы названы в юридическом документе? Читайте!

– Самопровозглашенной республикой Свободная Антарктида, – недоуменно прочитал Непрухин. – А что, не так?

– Так, не так – какое мое дело? Вам сделали прецедент, между прочим, вас юридически назвали вашим же именем, с вами имеют дело как с политиками, а вы ведете себя… как полярники! – Месящий унтами снежную кашу, задыхающийся на ходу Моисей Соломонович был очень сердит. – Как младенцы! Нет, хуже младенца, потому что младенец себе подрастет и, может, даже поумнеет когда-нибудь…

Непрухин начал прозревать.

– Постойте, Моисей Соломонович… Вы хотите сказать, что какой-то там московский арбитражный суд по недоразумению назвал нас… Да это просто смешно!.. Да, а почему московский ?

– Потому что головная организация – Росгидромет – находится в Москве, а не в Жмеринке, вам понятно?

Непрухин снова поскреб в затылке, но уже свободной от бумаги рукой.

– Ну… допустим. А толку? Суд высшей инстанции отменит – и всех делов!

– Уже таки отменил по протесту московской прокуратуры…

– Вот видите!

– Отменил, а Генпрокурор обратно опротестовал. Теперь вам понятно?

– Нет.

– Я спрашиваю, вам понятно, на какой уровень вас выводят? Какая следующая инстанция – мне сказать или таки сами догадаетесь?

– Страсбург, что ли? – проявил догадливость Непрухин и несколько шагов шел молча, переваривая информацию. – Не, ну это смешно. При всем к вам уважении, Моисей Соломонович… И потом, Страсбург же только по европейским делам…

– Это ваше «смешно» таки стоило больших хлопот, – совсем сердито и даже обиженно отозвался начальник АХЧ. – Это прецедент, уж какой есть, и вы будете себе довольны. На что вам надо ссылаться при случае, как не на эту бумагу? А вы ее хотели, трижды извиняюсь, в сортир… Дети, ну дети!

– Спасибо, Моисей Соломонович, – с некоторым сомнением сказал Непрухин. – А насчет самолета уж извините, груз мы задержим…

– Разгружать будете?

– Конечно.

– Выгружайте только ящики с маркировкой «Щ42А». Они предназначены для Новорусской. Да поосторожнее, там электронное оборудование. Остальные ящики не трогайте – они для Мирного, Новолазаревской и Беллинсгаузена. Бочки тоже – в них наш керосин. Вы поняли?

– Ясно, Моисей Соломонович, – весело отозвался окончательно прозревший Непрухин. – А что в ящиках?

– Радиомаяки, радары и компьютеры. Наземный комплект для малых полевых аэродромов плюс документация. Если разберетесь в ней, то сможете принимать и отправлять самолеты в любой туман.

– Спасибо вам! – с чувством сказал Непрухин.

– Уй, только не надо меня благодарить! – скривился Моисей Соломонович. – При чем тут вообще Коган? Коган знать ничего не знает. Имущественные споры вы будете вести совсем не с ограбленным вами Коганом, а кое с кем повыше! Что взять со старого еврея, к тому же насильственно удерживаемого?

– Удерживаемого?..

– Ну да, а я вам за что толкую? Насильственно удерживаемого на станции Беллинсгаузен. Она последняя на маршруте. Должен же Коган попытаться получить назад имущество ААНИИ со всех станций? Должен, я вас спрашиваю, или нет?..

– А на острове Ватерлоо его удержат силой? – с недоверием спросил Непрухин.

– Таки да, если антаркты захотят воспользоваться советами Когана. Ой, какой вы непонятливый! Как можно так жить? Вас скушают в один минут. А с Коганом, может, и не скушают, особенно если старый завхоз под угрозой расправы станет давать вам полезные советы, а вы, то есть ваши новые власти, будете им скрупулезно следовать…

Только теперь Моисей Соломонович замедлил шаг, и видно было, что он выдохся. Крайние домики Новорусской были уже близко.

– А самолет? – спросил Непрухин.

– Что, и самолет вам нужен?.. Нет, самолет дозаправится и полетит в Мирный и так далее. Куда вам четыре комплекта аэродромного оборудования? От Беллинсгаузена самолет уйдет в Мексику, оттуда через Кубу, Мавританию и Тунис в Москву. Антаркты разграбят груз подчистую, не тронув только керосин, и разрешат улететь тем, кто, скажем так, поздоровее умом, начиная с вашего Типунова… Или я чего-то не понимаю? Или та-ки не разрешат?

– Разрешат, Моисей Соломонович, не сомневайтесь, – ответил Непрухин, улыбаясь. – А с приставом что делать?

– Он вам нужен?

– А это смотря кто он на самом деле…

– Пристав настоящий. Ему много знать-таки совсем необязательно… Ой, что это у вас – мокрый лед? Поддержите меня, прошу вас…

– Сюда идите, здесь гравий… Но ведь пристав догадается?

– Само собой. Если не дурак, то подтвердит, что антаркты нас ограбили, а больше ничего не скажет. Если дурак, то таки наживет себе неприятностей. Это Коган сказал, а ему можно верить… Слушайте, молодой человек, что вы меня под локоток держите? Коган вам барышня? Я сам дойду. А вы займитесь выгрузкой, да глядите: только ящики с маркировкой «Щ42А», не перепутайте…

***

В полдень седьмого дня работы Конгресса зоркий глаз Геннадия Ломаева, вышедшего в перерыве по нужде, углядел в густом небесном ультрамарине эфемерное, как легкий акварельный мазок, перистое облачко – циррус. Ломаев немедленно пришел в восторг и побежал к аэрологам. Не в пример ему, паучники Амундсен-Скотта, отрядив для участия в Конгрессе одного мученика-делегата, занимались настоящим делом. Двое из них как раз надували шар-зонд, третий проверял приборы. Ломаев сейчас же ощутил жгучую зависть к коллегам. Они не отсиживали зады на заседаниях – ценя независимость, но ставя план научных работ выше, они пытались понять, какая воздушная кухня действует ныне в сорока километрах над ледяным куполом.

Предложенную помощь американские коллеги приняли без энтузиазма, но и не погнали взашей, и целых полчаса Ломаев был счастлив. В полном безветрии зонд улетел вертикально вверх. Провожая его взглядом, Ломаев попутно заметил две вещи. Во-первых, незаконный циррус успел стыдливо растаять, подтвердив тезис об устойчивости антициклона над куполом. А во-вторых, в области зенита, в неприятной близости от жгучего солнечного диска перемещался, возникая, казалось, из ничего и тут же тая, короткий инверсионный след.