Время побежденных - Мария Семеновна Галина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он взглянул на часы.
— Жду вас у себя в кабинете в четырнадцать ноль-ноль. А пока вы свободны. В пределах управления, конечно. Приведите себя в порядок, отдохните… вам это не помешает. Все.
И он встал из-за стола.
Мы вышли в коридор. При дежурке была небольшая комната отдыха, где стояла пара коек, а в правом крыле здания имелись еще и камеры предварительного заключения. Честно говоря, они были ничем не хуже этой дежурки, и я направился туда. Там можно было хоть расслабиться в одиночестве, а мрачная физиономия Хенрика да и рожа моего дорогого напарника мне, честно говоря, порядком осточертели… Да и еще кое-что было, что грызло мне душу.
Так что я повернулся и уже шел по коридору, ведущему в правое крыло, когда услышал за спиной тихий оклик:
— Олаф!
Я не обернулся.
Стук каблучков, мягко отдававшийся эхом в стенах коридора, стал отчетливей, и наконец я почувствовал, как рука Сандры легла мне на локоть.
— Ты сердишься, Олаф? — мягко спросила она.
— На что? — холодно отозвался я.
— Ну… что я не сказала тебе всего.
Я пожал плечами:
— Это твоя работа.
Она вздохнула.
— Что поделаешь? Уж таковы правила Особого отдела, что сотрудники не всегда знают о существовании других подразделений. Ты же сам должен понимать, что такое служебная тайна! — жалобно добавила она. — А что мне было делать? Вдобавок я и понятия не имела, кому можно доверять, а кому — нет… — Она неуверенно улыбнулась: — Кроме тебя, конечно.
Не такой уж я полный идиот. Это она просто польстила мне, чтобы я злился поменьше.
— Так ты никакой не психолог?
Она приподняла четкие брови.
— Разумеется, психолог. И медэксперт вдобавок. И немного знакома с математикой. А как же иначе? Нас очень хорошо готовят. Ведь никогда не знаешь, что именно может пригодиться!
— Отлично! — сказал я по-прежнему холодно. — Приятно иметь дело с хорошим специалистом.
Я сбросил ее руку, все еще лежавшую на моем локте, и пошел дальше.
— Олаф! — жалобно проговорила она мне вслед. — Но я же тебя не обманывала! Просто не сказала тебе, что есть еще одно подразделение, которое занимается немножко другими вопросами. Ведь, в сущности, я работаю там же, где и ты! Что же ты на меня обижаешься?
Я замедлил шаг. Действительно, почему я на нее обижаюсь? То, что у нас все так засекречены, что и не подозревают о существовании параллельных служб, — дело-то, в сущности, обычное. Просто меня грызло неприятное ощущение, что меня держат за человека, который умеет только бегать и стрелять, если за него думает кто-то другой, вроде этих дистанционно управляемых смертников-зомби… Ну, короче, за дурака… А вдруг они правы? И я действительно больше ни на что не гожусь? Туповатый, но добросовестный Олаф Матиссен, ну что с него взять?
И я почувствовал, что лицо мое заливает жаркая волна стыда. Кажется, даже уши покраснели.
— Ладно, — пробормотал я, — что уж тут поделаешь… Как ты умудрилась связаться с Антоном? Хенрик же с тебя глаз не спускал!
— Отдала записку продавцу на бензоколонке, когда покупала кофе и сандвичи, помнишь? И попросила его связаться по такому-то номеру телефона и сказать то-то и то-то.
— Всего-навсего?
Она чуть заметно усмехнулась.
— А ты что думал?
Вся беда в том, что я вообще ничего не думал. События последних дней шарахнули меня по голове, вышибив остатки соображения не хуже, чем какой-нибудь хороший свинг левой профессионального боксера. Я все еще продолжал нерешительно топтаться на месте, когда она подошла поближе и, привстав на цыпочки, нежно меня поцеловала.
— Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты меня вытащил из того подземелья, — сказала она. — Ты был великолепен! Но у нас впереди еще много времени. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Всем нам нужно. Предстоит большая работа. Увидимся в два.
И она, повернувшись, пошла прочь по коридору, цокая каблучками. Какое-то время я тупо смотрел ей вслед, потом, пожав плечами, направился в свою каталажку. Сейчас мне хотелось только одного — как следует выспаться.
Но как следует выспаться опять не удалось — не такой уж Антон человек, чтобы давать поблажки своим сотрудникам. Казалось, я только глаза сомкнул, а меня уже будил угрюмый дежурный. Единственное, что меня немного с ним примирило, — это поднос с чашкой кофе, который он приволок с собой. Он поставил поднос на пол рядом с моей койкой и буркнул:
— Собирайтесь. Шеф велел вам поторопиться.
Я взглянул на часы. Черт! Без четверти два! Я спал чуть больше четырех часов — а казалось, мог проспать бы целые сутки, дай только волю.
— Антон сказал, что горячий душ и чистая рубашка пойдут вам на пользу. — Пока я расправлялся с кофе, дежурный изучал меня с холодным интересом, словно я и впрямь был каким-то запертым в камеру нежелательным элементом. — Где душевые вы, надеюсь, еще помните?
Я оставил чашку и с удовольствием потянулся.
— Вчера вроде помнил.
В глазах у дежурного мелькнул какой-то намек на сочувствие.
— Ну и видок же у вас, — заметил он, — на вас что, асфальтовый каток наехал?
— Парень, я предпочел бы каток, — почти искренне ответил я.
…Горячий душ и чистая рубашка воскресили меня к новой жизни — не скажу, что я с готовностью согласился бы ринуться в новые передряги сломя голову, но, по крайней мере, вновь ощутил, что голова у меня на плечах все же имеется.
В кабинете Антона все оставалось по-прежнему, только ворох бумаг был аккуратно разложен на три стопки, и Хенрик с Карсом уже углубились в чтение. Я поискал глазами Сандру — она, склонившись над сервировочным столиком, разливала в чашки кофе. Антон, поймав мой взгляд, ухмыльнулся:
— Она уже это видела. Это — для вас троих.
Я пожал плечами. Уж такой он был человек, Антон, что не упускал возможности лишний раз прищемить мне хвост.
Распространяться на эту тему я не стал. Придвинул стул и взялся за оставшуюся стопку сводок.
«Патрик О’Нил, грузчик дублинского аэропорта. Отец — потомственный шахтер, мать — домохозяйка. Возраст — 48 лет, умственные способности — ниже среднего; хобби — коллекционирование пробок от пивных бутылок. Вплоть до настоящего времени никаких видимых отклонений в поведении не наблюдалось, если не считать пресловутой ирландской вспыльчивости, из-за которой он в 2127 году подвергся двухнедельному тюремному заключению. Выпущен под залог в мае 2127 года. Во время пребывания Патрика в тюрьме
