Десять сигм и другие невероятные истории - Пол Мелкоу

— Нужно поговорить, Аристотель.

— Конечно. — Я опустил коробку на стул и собрался выйти вместе с ней, когда сержант Кларк вдруг повернулась и взяла оригинал моей диссертации.

В студенческом городке было тихо — как всегда через неделю после экзаменов. Легкий ветерок шелестел листьями высаженных вдоль дороги деревьев. Мы прошли по обочине около сотни футов, прежде чем она заговорила.

— Откуда в воскресенье вечером ты знал о докторской степени? Об этом слышали несколько человек в «Люке».

— Предполагал, что все готово. За исключением подписей.

— Смелое предположение. Преподаватели говорят, Рок упирался. Причем достаточно сильно — хотел удержать тебя здесь.

— Да не так уж и сильно.

— Это лежало на столе Рока? — Клаудия помахала передо мной диссертацией.

— Нет.

— Ты пошел к Тельме и забрал оригинал. Немного необычно.

— Хотел сделать несколько дополнительных копий.

— У тебя есть алиби.

— Я был в «Люке».

— Другое алиби. — Гм?

— Доктор Хомели утверждает, что вы с ним беседовали с четырех до четырех сорока пяти. Два алиби, Стот, лучше одного, даже если одно из них фальшивое. Так что я знаю — убийца не ты.

Проклятие! Я совсем забыл о Хомели. Фернандо солгал по моей просьбе, но этого не требовалось. Я не знал, что Рока убили в течение того часа, который я провел у

Хомели.

— Рад, что ты не сомневаешься.

— Тебе требовалось алиби, Стот. Зачем?

— Фернандо явно что-то напутал. Придурок.

— На столе Рока лежала твоя диссертация?

— Я уже ответил на этот вопрос. — Я остановился. — Больше всего на свете мне хочется убраться отсюда. Я хочу свалить! Я не убивал его, и мы оба это знаем. Мне известно не больше, чем тебе, так что оставь меня в покое, ладно?

— Я подумаю.

— Вечером я уезжаю, Клаудия. Она помолчала.

— Чего-то ты не договариваешь. Ты его так сильно ненавидел? — Она протянула мне диссертацию.

— Нет, только этот город.

— Добро пожаловать в реальный мир, — усмехнулась Клаудия.

Я собрал вещи, и в квартире остались только паутина и катышки пыли. Потребовалось два рейса в благотворительный центр «Гудвил», зато я ухитрился запихнуть свои пожитки в машину. Все, кроме диссертации, которая лежала на полу возле телефонной розетки.

Здесь меня больше ничто не удерживало, и я понимал, что нужно садиться в машину и уезжать — как и собирался. Но я продолжал размышлять о диссертации.

Это единственный свидетель смерти моего научного руководителя. Очень жаль, что книга не может рассказать о произошедшем в ее присутствии.

Я замер. На какой странице был открыт том? Четвертая глава? Нет, пятая, посвященная альтернативным материалам для сбора запахов. Доктор Оливия-Йордан упоминала штукатурку, однако имелись и другие субстанции, в том числе образец волокнистой бумаги, показавшей неплохие результаты.

Образец. Диссертация была раскрыта на странице с образцом. Рок понимал, что убийца может забрать «яйца», однако преступник не знал о волокне. Может, Рок открыл страницу специально, в надежде, что я замечу. Ублюдок! Я почти вырвался, а он опять не отпускает меня.

Я раскрыл диссертацию, потом снова захлопнул. Нужно торопиться. Прошло уже двадцать четыре часа, а бумага имеет временной предел, после которого погрешность станет слишком велика.

В лаборатории было темно. Я включил масс-спектрометр и систему нейтронно-активационного анализа, а пока приборы прогревались, взял несколько микротрубок из образца. «Яйца» представляют собой систему микротрубок, в которой накапливаются молекулы воздуха, превышающие определенный размер. Вскрывая трубки в обратном порядке, исследователь может восстановить последовательность событий, происходивших вокруг «яйца». Национальные и международные агентства составили обширные каталоги запахов. При расследовании преступлений образцы запахов использовались чаще, чем отпечатки пальцев.

Принцип действия моей бумаги был точно таким же. Только в отличие от «яиц» микроструктура была не керамической и требовала более сложных вычислений. Впрочем, для того и пишутся докторские диссертации: берется простая идея, а затем излагается как можно сложнее, пока она не оказывается погребенной под грудой интеллектуального мусора, не имеющего к ней никакого отношения.

Обнаружить само убийство не составило труда. Сигнатура крови уникальна. На этом этапе требовалось лишь выявить следы запахов непосредственно до и после преступления. После нескольких попыток я получил вполне пригодный образец нужного временного отрезка. К счастью, в бумажном приемнике имелось несколько миллионов микротрубок.

Получив образец молекул с места преступления с интервалом пятнадцать минут в ту и другую сторону, я исключил сигнатуры Рока, потом свои, потом Тельмы — эти отпечатки были повсюду. Однако число возможных вариантов оставалось большим, потому что любой человек представляет собой приемник молекул. В образце в небольших количествах присутствовали следы всех, с кем Рок, Тельма, я и убийца встречались в воскресенье. Поэтому я удалил сигнатуры жены Рока, пуделя Тельмы, доктора Хомели. Затем открыл личную базу данных с образцами всех бывших любовников и средств после бритья. Просто удивительно, как сильно липнет к тебе запах любовника. Я исправлял ошибки специалистов по расшифровке «яиц», которые полагали, что на месте преступления присутствовал муж, тогда как на самом деле это была жена. Запахи любовников словно смешиваются. Наверное, я до сих пор немного пахну Адрианом.

Исключив все известные сигнатуры, я остался ни с чем. Я удалил убийцу Рока. Остались лишь неорганические соединения или микроскопические следы.

— Черт! Может, я сам его прикончил, только забыл?

Потом до меня дошло, что это, наверное, Тельма. У Хомели алиби, у меня алиби, и у жены Рока, наверное, тоже — раз ее до сих пор не арестовали. Тельма, старая перечница. Двадцать лет молчания тебя достали? Нет ничего страшнее отвергнутого любовника.

Для уверенности я взял еще одну группу образцов и исключил сигнатуру Тельмы, а затем принялся последовательно исключать все остальное. Удалив сигнатуры Рока, его жены и свою, я получил остаточные следы и один сильный запах, содержавшийся в моей базе данных. Наверное, основной запах принадлежал Адриану — мы расстались всего неделю назад, — а остальные Хомели и бог знает кому еще.

Чтобы покончить с этим делом, я запросил личную базу данных, уверенный, что откроется одеколон Адриана. К моему удивлению на мониторе появилось имя Рассела.

Рассел не ответил на звонок, и я проник в квартиру без спроса. Дверь ломать не пришлось — у меня сохранился ключ. Не люблю сжигать мосты.