Спец экстра-класса - Иван Стрельцов

Горная дорога, петлявшая среди скал, неуклонно спускалась вниз. Подобно ручью, внизу она вливалась в бесконечное море песка пустыни Регистан, где вовсю хозяйничал знойный ветер.

Автомобильная колонна состояла из двух десятков малолитражных грузовиков «Тойота» и трехосных «ЗИЛов», забитых беженцами, покидающими родную землю в поисках лучшей жизни подальше от новой войны.

Все машины были довольно древние, борта многих вместо краски были оклеены когда-то яркими, а теперь поблекшими от времени и выгоревшими под безжалостным солнцем рекламными плакатами «Кока-кола», «Кэмел» и тому подобными.

Люди, сидящие на узлах своего нехитрого скарба, изнывали под лучами немилосердного светила, в душе моля Аллаха помочь им быстрее добраться до пропускного пункта на границе с Пакистаном, где можно будет отдохнуть и вдоволь напиться прохладной воды.

Съехав с гор, колонна вытянулась в длинную причудливую цепь. Скорость движения заметно упала, более мощные машины вырывались вперед, старые, с изношенными двигателями плелись в хвосте, заметно увеличивая расстояние между машинами.

За два с половиной часа караван прошел всего полсотни миль, безжалостный солнечный диск, как приклеенный, завис в центре небосвода. Раскаленный воздух колебался прямо на глазах, как тяжелая маслянистая жидкость.

Три американских вертолета выплыли из-за бархана, как три винтокрылых чудовища. Впереди двигался военно-транспортный вертолет «Ирокез», за ним шла пара плоско-фюзеляжных ударно-боевых геликоптеров «Си Кобра», на решетчатых подвесках висели контейнеры с десятками осколочно-фугасных неуправляемых ракет.

Автомобильная колонна, едва заметив появление вертолетов, сразу же замерла. Пассажиры стали выбираться из кузовов и выстраиваться возле них с высоко поднятыми руками. Жители страны, не один год находящейся в состоянии войны, были приучены к повиновению силе.

Развернувшись правым боком, «Ирокез» приземлился в полусотне метров от головной машины. Стремительные удары винтов подняли облако песчаной пыли, из раскрытой двери выпрыгнуло около дюжины американских рейнджеров в песчаном камуфляже, поверх которого были надеты кевларовые бронежилеты, тактические разгрузники и подсумки, набитые боеприпасами и всякой необходимой джи-ай мелочов-кой. Лица многих были закрыты шарфами, а глаза прикрывали плотные очки с большими выпуклыми стеклами, делая рейнджеров похожими на фантастических стрекоз.

Большинство военных были вооружены «коль-командо», укороченным вариантом общевойсковой штурмовой винтовки «М-16». У многих под цевьем автоматов были прикреплены мортиры подствольных гранатометов. Бойцы, поскрипывая толстыми подошвами своих джангл-бутс, выстроились четким полумесяцем, за их спинами двое стрелков-пулеметчиков, сидя в десантном отсеке, наводили на людей шестиствольные пулеметы «миниган». Со скорострельностью шесть тысяч выстрелов в минуту, они гарантированно могли обрушить на цель настоящий свинцовый вихрь. Кроме того, на колонну были наведены скорострельные пушки и ракеты зависших в небе двух остромордых «Си Кобр». Даже если бы это была военная колонна, а не мирные беженцы, у них не было бы ни единого .шанса. Даже в случае поражения вертолетов укрыться от смертельного огня было невозможно. Высоко в небе барражировали стратегические бомбардировщики «Б-52», которые мгновенно накрыли бы территорию сопротивления бомбовым ковром. Но сейчас сопротивляться никто не собирался.

Старший патрульной группы, угловатый огненно-рыжий лейтенант, потомок ирландских повстанцев, отойдя на приличное расстояние от песчаного вихря, стянул с лица желто-коричневый шарф и, повернувшись к чернокожему верзиле, коротко бросил:

– Капрал, штык.

Чернокожий гигант оскалился и, вытащив из ножен длинный штурмовой штык, одним щелчком примкнул его к стволу своего карабина.

– Вперед! – Лейтенант взмахнул рукой и двинулся к ближайшей машине, подчиненные последовали за ним.

Медленно переходя от одного грузовика к другому, рейнджеры тщательно осматривали нехитрый скарб беженцев, протыкая штыками узлы с тряпьем в поисках оружия. Мужчин осматривали не менее тщательно. Религиозные талибы носили бороды, и сейчас, скрываясь от наступающих сил Северного альянса, они брились, поэтому разведчики обращали внимание на нижнюю часть лица. У вызывающих подозрение джи-ай сдирали одежду, проверяя плечи на наличие синяков от отдачи оружия.

Боевиков выявили четверых: двух зрелых мужчин и двух юношей с темными фанатичными глазами. Их тут же вытащили из общей массы и, завернув руки за спину, затянули на запястьях петли пластиковых наручников.

Обойдя колонну, лейтенант остановился около трех мужчин, державшихся отдельно от основной массы беженцев. Каждому из них было далеко за сорок, их лица украшали густые черные с проседью усы и никакого намека на бороду. В документы старший патруля даже не заглядывал, в арабской письменной вязи он ни черта не понимал, но эти трое ему почему-то не понравились.

– Капрал. —Лейтенант кивком головы указал на троицу.

Чернокожий гигант и с ним двое рейнджеров приблизились к афганцам и бесцеремонно содрали с них одежду. На оголившихся мускулистых темно-коричневых торсах ничего подозрительного не было. На плечах отсутствовали синяки, а на указательных пальцах не было мозольных наростов, появляющихся в результате постоянного воздействия спусковых крючков.

– Все чисто, сэр, – немного раздосадованно проговорил капрал-негр.

– Уходим, – скрывая раздражение, сказал лейтенант.

Кивнув на задержанных, он направился к «Ирокезу». Через минуту три вертолета растворились в горячем мареве пустынного воздуха.

Еще через полчаса автомобильная колонна снова двинулась в направлении пакистанской границы.

Сломанная ключица все еще болела, но уже не так остро, как в первые дни. Впрочем, боль тогда была второстепенна по сравнению с мыслью, что его отправят в колонию, а там ждет позорная смерть. Даже сейчас, вспоминая недавнее время, Уж поеживался, как от холода.

Нет, все-таки не зря его прозвали Ужом, это ведь такой же змей, как и другие пресмыкающиеся. А змей у всех народов – это симбиоз хитрости и коварства, то есть мудрости. Ведь только он смог добиться того, чтобы в пресс-хату ему прислал Шах маляву, собственноручно написанную. Теперь он у Ужа в кулаке, если что с ним – клочок бумаги с каракулями в момент окажется перед Голгофой.

Боится Шах за свою шкуру, поэтому и выдернул его из тюрьмы и снабдил всем необходимым: документами, деньгами и даже медицинским обслуживанием. Только об одном просил – не «быковать», а что он, в темечко контуженный? Если кто из братвы его узнает, вмиг на «перо» посадят.

Одно было Ужу неясно: для чего отослали его аж в Черноморск. С глаз долой, из сердца вон? Или, может, на эту «жемчужину у моря» у Шаха свои виды и он, Уж, будет тут его представителем?

«Неплохо бы», – усмехнулся беглый уголовник, все еще не определившийся в своих планах. Зайдя в летний ресторан под ковбойским названием «Вестерн», он сел за свободный столик, бережно поглаживая здоровой рукой раненую руку на перевязи.

– Значит, так, триста граммов беленькой и чего-то заштефкать, – сказал Уж подбежавшему официанту.

За соседним столиком громко разговаривала группа темнокожих мужчин, то ли азербайджанцев, то ли арабов. Компания дружно ела шашлыки, запивая их водкой. Уж недовольно поморщился, не любил он всех этих нацменов. «Урюки, сидели бы у себя в Чур-кистане, так нет, лезут портить жизнь белым людям», – размышлял он про себя, нащупывая под полой пиджака рогообразную рукоятку семизарядного «нагана», который на днях купил на местной барахолке у какого-то забулдыги. Уголовник ощутил нестерпимое желание взвести курок и, подойдя к столу темнокожих, разрядить револьвер в веселящихся нацменов.

Как будто почувствовав враждебную энергетику, один из темнокожих повернул голову в его сторону и внимательно посмотрел ему в глаза.

Уж почувствовал, как ледяной ком, возникший в груди, скатился к низу живота. Отмороженный «шерстяной» уголовник, за бессмысленные зверства над себе подобными отчисленный уголовной братвой в касту отверженных и обреченных, неожиданно ощутил животный страх. В глазах незнакомца он увидел оскал СМЕРТИ. Расплатившись, быстро покинул ресторан.

Полковник Клинаев несколько секунд внимательно смотрел на сидящего напротив старшего оперуполномоченного Христофорова.

– Едете, значит, Владимир Николаевич?

– Так точно, еду. Все люди на исходных позициях, следующий на очереди я, – ответил опер.

– Так сказать, для осуществления местного руководства, – съязвил начальник отделения.

– Именно так.

– Все-таки не могу понять: для чего вам нужен этот мальчишка? Неужели вы думаете, что он сам уничтожит Бабая? – Это было в духе Клинаева: сперва дать ход операции, раскрутить ее, а в тот момент, когда она выходит на финишную прямую, задать свой коронный вопрос: «А надо ли это?»