Побочная Судьба - Валиса Рома

древа. Мимо проносились быстрые тени амуев, и взглянув на стёклышко, я неуверенно вскинула руку. Белый свет тут же обрёл плотность, миллиардов мелких лучей испещряя пространство. Стёклышко поймало одно, тут же вспыхнув, и я вскрикнула от неожиданности. Пальцы пронзила боль, и на коже выступили знакомые пятнышки.

Подожди, мне что, нужно вбирать свет в… себя?

Скрипя зубами, я вновь протянула руку, морщась от жгучей боли и смотря на проступающие на пальцах точки, складывающиеся в узор. Звёзды, нет, это слишком долго…

Взмахнув крыльями, я полетела вперёд, ловя сразу несколько лучей и хватая ртом прохладный воздух. Крылья с каждым взмахом становились почему–то тяжелее, когда амуи лишь ускорялись. Их тела всё ярче и ярче светились изумрудными крапинками, на мне же узор едва задел запястья.

Линза всё сильнее обжигала пальцы, и ведь её невозможно было опустить – веточки прочно оплели ладонь. Единственным выходом было летать внизу, собирая тусклый рассеянный свет, но даже там мне приходилось спускаться ниже. Крылья стали тяжёлыми и непослушными, и даже вспыхнуло желание сжать кристалл и просто оказаться на Файе. Это была заведомо проигранная битва.

Я тяжело опустилась на небольшой остров, стараясь отдышаться и смотря на кружившихся над головой амуи. Вот один из них, пылающий как светлячок золотым и зелёным, устремился вверх. Его тело налилось ярким сиянием, прежде чем испепелиться, оставив лишь сияющую пыль. Амуи тут же спустились ниже, не рискуя последовать за глупцом.

Взглянув на линзу в руке, я сжала её пальцами.

В голове зародилась безрассудная, пугающая и в то же время ошеломляющая идея. Она была ужасно опасной, так что я вряд ли могла остаться после неё в живых. Но времени было мало.

Выдохнув, я отошла от края, разбежавшись и прыгнув настолько высоко, насколько только можно было. Тут же взмахнув тяжёлыми крыльями, я устремилась вверх, едва замечая парализующую боль и подставляя линзу белому свету.

Выше, выше, выше…

Амуи остались далеко позади.

Выше, ещё выше...

Свет начал обжигать, а пальцы онемели от боли.

Выше, выше…

Узоры вспыхнули на коже сначала голубовато–зелёным сиянием, которое быстро переросло в белый чистый свет звезды.

Ещё один взмах, и тело перестало меня слушаться.

Я стремительно падала вниз, пылая белым светом и слыша рёв ветра в ушах. Внизу шумела листва древа, изгибаясь и отступая в сторону, образуя свободное пространство. Вверх устремился жёлтый свет от фонарей, и я заставила себя перевернуться, смотря на быстро приближающийся зал с испуганно расступившимися амуями. Лишь Гейлерин стоял в центре, и даже с высоты я ощутила его взгляд.

С трудом сложив крылья, я ещё быстрее устремилась вниз, обгоняя сияющих амуев, собравших достаточно света. Некоторые ещё силились меня догнать, но быстро отставали.

Зал приближался. Я закрыла глаза, слыша, как всколыхнулась листва древа, сомкнувшись позади. Миг, и крылья наконец–то распахнулись, и я тяжело приземлилась на колени, стараясь отдышаться и совладать с дрожью. Зеркальце рассыплось пылью в ладони.

– Поздравляю, – раздался голос над головой, и я подняла глаза, поняв, что приземлилась прямо перед Гейлерином. – Отныне чистый свет Белого Лика будет течь в твоих венах.

Белое сияние постепенно стихало, пропадали узоры на коже, но я ещё ощущала в груди на этот раз приятный жар и силу, наполняющую вены.

Поднявшись на ноги и сложив крылья, я взглянула в закатные глаза Гейлерина.

– Ты знаешь, чего я хочу.

– О, я знаю… – Он достал из–за спины деревянную шкатулку, открыв её и явив два кольца искусной работы с камнями, похожими на глаза Грандерилов. – Отнеси их Императору и скажи ему, что, так и быть, я явлюсь к нему на поклон и выслушаю все его требованья.

– Благодарю, – облегчённо прошептала я, приняв шкатулку.

Гейлерин молча кивнул.

– А теперь иди и не порти нам вечер.

Отступив, я вновь расправила крылья, вылетев из зала и замерев над кроной. Двигаться стало легче обычного, и кожа теперь едва заметно сверкала серебром, хотя мне казалось, что при желании она будет пылать белым светом.

Окинув с высоты остров, я приметила на краю тёмный силуэт фигуры, устремившись к ней. От моего приземления поднялся ветер, и Цербер прикрыл глаза рукой.

– Долго же ты соображала, – сухо заметил он, заметив шкатулку в моей руке. – Думаю, это стоит отпраздновать…

– А я думаю, что мне стоит закупиться у них одеждой, – призналась я, на что тот всё же усмехнулся. – Отправляемся обратно?

Цербер напоследок огляделся, удовлетворённо кивнув. Мы одновременно сжали кристаллы в руках, и мир растворился перед глазами. Прохладный ветерок вновь прошёл насквозь, заставив даже улыбнуться и открыть глаза. Мы вновь стояли на платформе в комнате дворца на Файе. Сквозь витражные окна проникал вечерний свет, бросая разноцветные блики на светлые стены.

– А вы не спешили.

Я чуть не выронила из рук шкатулку, оглянувшись в сторону кресла, на котором восседал Ориас. До этого он, видимо, что–то печатал на планшете, отложив его в сторону и поднявшись.

– Надо же, Мэл, неужто лесная фея сделала тебе предложение? – не смог удержаться Император при виде моего облика.

Я неторопливо спустилась с платформы, выдёргивая из волос цветочки и вместе со шкатулкой вручив их Ориасу.

– Лесная фея скоро явится к тебе на поклон, и лучше убеди его заключить с тобой союз, – посоветовала я. – И если нравится наряд, то отправляйся в следующий раз сам на Муали, Повелитель. Может, лесная фея и тебя приметит.

Я натянуто улыбнулась, развернувшись и зашагав на выход.

– Надеюсь, ты сохранишь это платье?

Лишь стиснув губы, я устремилась к себе, едва не перейдя на бег уже в знакомых коридорах. Грудь жёг огонь, готовый в любой миг вырваться на волю. Я едва успела добежать до своей комнаты, как кожа полыхнула ярким белым светом, выдавая с головой облегчение, тревогу и осознание того, что я приблизила свадьбу Ориаса и Айны.

– Мэлисса?

Раскрыв глаза, я взглянула на Айну, что во все глаза смотрела на меня. Белое сияние тут же исчезло, но на теле остались светящиеся точки, переходящие в узор.

Подняв палец к губам, я шепнула:

– Ты ничего не видела.

Глава 7. Страсть и голод. 1

Двери раскрылись передо мной, пропустив в до боли знакомый кабинет, который когда–то занимал Дамес. С тяжёлым сердцем я вошла в него, тут же застыв при виде Императора. Он что–то читал, сидя на диване Едва тронутый обед на тарелках заполнял собой