Покушение на Тесея - Кир Булычев

– Вы, люди будущего, – ответил на это кентавр, лениво почесывая себе бок, – полагаете, что если живете на закате Земли, то стали умнее и даже образованнее. Чепуха все это! Я могу тебе как дважды два доказать, что мои знания глубже и разнообразнее твоих, агент Кора Орват.

– Что?! – Кора вскочила и схватилась за то место на боку, где положено было висеть пистолету.

– Вот видишь, – кентавр даже не пошевельнулся, – для тебя главный аргумент – пуля. А разве это не проявление глупости?

– Откуда ты знаешь?

– Здесь, в мире виртуальной реальности, я могу охватить взглядом и интуицией все ходы вашей игры.

– Значит, ты знаешь, что мы с тобой не в настоящей Греции?

– Глупышка. Ты и здесь осталась такой же наивной, как в поезде метро. Ты не поняла, что события и явления могут быть многозначными и многосмысленными. Виртуальная реальность – в первую очередь реальность. Для многих источник сомнения – само существование мифических времен в Элладе. Я – сказка, миф, выдумка старика Гомера? Грустно, но я сам порой поддаюсь таким мыслям. Ты ощупываешь свои крепкие бедра, ты смотришь на свои серые копыта, ты проводишь ладонями по короткой шерсти на своих боках и думаешь: а существую ли я на самом деле? Ведь здравый смысл против меня. Для Вольтера я – химера, выдумка, а для меня Химера – реальность, потому что я был знаком с ее мамой, которую звали Ехидной и которая также не отличалась красотой. Ты думаешь, что Химера была злобным чудовищем? Нет, жизненные обстоятельства сделали ее таковой. И Беллерофонт был хорош, когда напал на нее, на мой взгляд, предательски! Но мне ли судить людей и богов? Я знаю, что они существовали и существуют, а создание людьми виртуальной реальности лишь укрепило реальность их существования. Я не знаю, к чему движется человеческая история, но подозреваю, что в относительно недалеком будущем нарушится связь времен. То, что прошло тысячелетия назад, разумом человеческим будет исторгнуто из вечности и отправлено в будущее. И не удивляйся тогда, встретив меня в каком-нибудь Космопорте. Хотя, впрочем, кому от этого станет лучше – не знаю.

– Значит, ты знаешь, почему я здесь?

– Милая моя Кора, мои знания обрывочны и случайны, и я сам не знаю, каким образом они проникли в мой мозг. Я знаю, например, что ты выполняешь свой долг, но ведь каждый из нас выполняет свой долг. Я знаю, что ты не хозяйка своей судьбы. Но каждый из нас – раб собственной судьбы, собственных слабостей или собственной силы. Ты ищешь человека… В то же время от тебя исходит аромат справедливости. Я не хочу сказать, хорошая ты или плохая, жестокая или добрая, но основное направление твоей судьбы – это попытка помочь торжеству справедливости. Так что всю жизнь ты будешь способствовать ее победам, маленьким и небольшим, и вместе с ней ты будешь проигрывать большие битвы, потому что маленькая справедливость очень часто становится частицей большой несправедливости. Не спорь сейчас со мной. Я очень стар и видел столько тысяч людей и богов, что мне простительно кое-что знать об устройстве этого мира. А учу я людей и героев астрономии и арифметике, письму и риторике, и всем тем наукам, к которым в твои времена свойственно относиться со снисхождением взрослого мужчины, глядящего на то, как мальчишки гоняют по улице сшитый из тряпок мяч. Глупец, он забыл о радости этого немудреного занятия!

– Вы меня поражаете, Хирон, – сказала Кора.

– Это не было моей целью, – сказал он. – И жаль, что наше знакомство столь мимолетно. Вы выполните свою задачу и исчезнете из нашего мира. А жаль.

– Почему?

– Потому что Асклепий, может быть, вылечит меня от наказания Геры, и тогда я снова стану настоящим жеребцом, хоть куда! Но показать вам это на примере я не смогу.

– Вы с ума сошли! – Кора вскочила. У нее было хорошо развитое воображение.

Кентавр заржал от радости так громко, что с перепугу поселяне отпустили вепря, и он покатился под откос. Кентавру пришлось подниматься и вытаскивать их добычу на тропинку.

Когда кентавр возвратился, он был все еще весел.

– Продолжать ли рассказ о Ясоне? – спросил он.

– Продолжайте, – ответила Кора смущенно. Хуже всего оказаться в положении девицы, которая не понимает рискованных мужских шуток.

– Для нас, древних греков, – произнес кентавр, – поход на Черное море был необычайно трудным путешествием. И знаешь почему? Потому что это было в сказочные времена. Теперь Черное море стало как бы внутренним морем для греков, там понастроили городов и деревень, туда школьников возят на экскурсии. А вот во времена Ясона грекам казалось, что как только выйдешь в море, то начинаются такие чудеса, что и не приснятся. То же самое происходило с Одиссеем. Если задуматься, он кружил по нашим же домашним морям, а сказка осталась на века.

– Ты нарушаешь логику, Хирон, – заметила Кора. – Сам же сказал, что Ясон был твой ученик.

– На его корабле «Арго», построенном из лучших стволов лучшего дерева, было немало моих учеников.

– Что же получается? Для Ясона это путешествие на Черное море – сказочный подвиг, достойный поэмы, а в то же время ты говоришь, что это море как бы внутреннее озеро греческого мира.

– Никакого противоречия, девочка, – ответил кентавр, – если ты вспомнишь об относительности времени. Кстати, когда вернешься от нас к себе, то скорее всего там пройдет совсем немного дней… или часов.

Кора вынуждена была склонить голову перед мудростью кентавра и попросила продолжить его рассказ.

– Корабль «Арго», который построили для Ясона буквально всей Грецией, был очень большим по тем временам, пятидесятивесельным.

– Но он был с парусами?

– С одним большим квадратным парусом и с двадцатью пятью парами весел.

– Значит, у них были рабы?

– Ты можешь не перебивать старших? Раз не знаешь, что в те времена за веслами на кораблях никогда не сидели рабы, это было почетное занятие, и лучшие гребцы считались героями. Аргонавты и гребли! Сегодня трудно сказать, сколько их всего было, и даже перечислить их всех по именам. Вернее всего, их было чуть больше пятидесяти, и каждому принадлежало весло. Но кое-кого из них ты должна знать.

– Я?

– Конечно. Я тебе назову только моих учеников. Во-первых, сам Ясон, капитан и предводитель, во-вторых, Геракл.

– Сам Геракл? Неужели он подчинялся Ясону?

– Так повелели боги и люди. Это был поход Ясона, и всякий, кто присоединялся к нему, должен был подчиниться Ясону. Затем братья Диоскуры – Кастор и Полидевк, великий фракийский поэт Орфей, слышала о таком?

– Да.

– И многие герои. Среди них совершенно неизвестные твоим современникам, Кора. А теперь ты скажешь: не может быть!