Золотая коллекция. Похищение по-чернобыльски - Василий Иванович Мельник

Ни один из людей, оказавшихся во время выхлопа на улице, до сих пор не выжил. По крайней мере, я не знал ни о чем подобном. Однако пересидеть его можно в любом закрытом помещении, желательно ниже уровня грунта.

Ясно, что самое разумное – это пережить его за пределами Периметра, но многие бродяги все равно упорно шли в Зону незадолго до очередного катаклизма и пережидали его в схронах: по окончании выхлопа появлялось много новых артефактов, которые следовало ухватить раньше конкурентов.

Большинство перестрелок и разборок возникали здесь как раз в это время – банды сталкеров и мародеров схватывались не на жизнь, а на смерть за право первыми обчистить плантацию. Основной хабар, впрочем, так или иначе доставался темным и пьедесталовцам, потому что они жили в Зоне и поспевали в нужные места чаще других.

Пронзительно пискнул портативный компьютер на запястье у Гуся, и тот, задрав рукав, принял какое-то сообщение.

– Сигнал отключи у своего ПДА, – сказал я. – Или убавь звук. Перебудишь всех на хрен… – Я помолчал, глядя в огонь. – Кстати, если снаружи выхлоп, то сталкерская сеть работать не должна. Откуда письмо?

– А, – переведя свой портативный комп в бесшумный режим, Гусь махнул рукой, – Семецкий в очередной раз погиб. Не думаю, что эти сообщения из сети поступают.

– Ну да, ну да.

Завибрировал и мой коммуникатор. Похоже, привет от Семецкого упал и мне. Что ж, хорошая примета. Если тебе пришло сообщение о смерти Вечного Сталкера, значит, в ближайшие полчаса с тобой точно ничего не случится.

Многие удивляются, почему Пьедестал так криво осуществил мечту Семецкого насчет бессмертия. Всё-таки ежедневная многократная гибель – это совсем не то же самое, что вечная жизнь.

Другие призраки Зоны, правда, тоже не получили счастья от осуществления своих желаний, однако их мечты всё же исполнялись в точности, пусть и с подлыми закавыками: Черный Сталкер хотел выжить какой угодно ценой, Оборотень мечтал быть чутким, как свиномразь, Звериный Доктор желал облагодетельствовать всех живых тварей, Призрак пытался любым способом избавиться от своего дьявола-хранителя… И, в общем, можно сказать, что все эти желания сполна были удовлетворены Пьедесталом; другой вопрос, что он потребовал взамен.

А вот с Семецким получилась какая-то нестыковка. Никак нельзя сказать, что он получил именно то, что хотел.

Хотя мне вот сдается, что Семецкий на самом деле просил у Пьедестала не бессмертия. Славы он желал, популярности, вот чего. Вечной памяти. Чтобы ни один сталкер в Зоне ни на один день не смог забыть, что топтал когда-то эти места такой Живчик Семецкий, который всех перехитрил и добрался однажды до Пьедестала.

Таким было его сокровенное желание, которое он, возможно, прятал даже от самого себя. Если дело действительно обстояло так, выходит, Пьедестал исполнил всё в точности.

– Хемуль, а почему вы все говорите «ПДА»? – поинтересовался малолетка. – Это же английская аббревиатура и, значит, должна читаться как «пи-ди-эй»… – Он осекся и задумался.

– Именно, – сказал я, подбрасывая в костер пару досок. – Пиди, эй. Многие бродяги, услышав такое, могут серьезно напрячься – решат, что это ты к ним обращаешься.

– Ну, тогда КПК, – не сдавался отмычка. – Карманный портативный компьютер.

– На КПП очень похоже, – сказал я. – Да и вообще, тебе не фиолетово? Ты еще спроси, почему мы мухобойки мухобойками называем, хотя они не бьют никаких мух.

– Почему, кстати? – осторожно поинтересовался молодняк.

– Сам не знаю! – вполголоса рявкнул я. – Так исторически сложилось, салага! Всё, засохни, не мешай мне думать…

Что-то тихонько загремело в глубине помещения, в одной из темных комнат, – словно кто-то задел ногой валявшуюся на полу железяку или кафельную плитку. Гусь встрепенулся, по-птичьи повертел головой, и я внезапно понял, за что ему дали боевую кличку.

– Тихо, тихо, – проговорил я. – Ни к чему поднимать тревогу по пустякам. Может, это жадинка сработала…

– Мы же вечером осматривали те помещения, за дверями! – зашептал Гусь. – Они совершенно пустые, и из них нет другого выхода!

– Вот именно.

Тем не менее мы оба развернули автоматы, направив их на ближний к нам дверной проем. За ним было тихо.

– Сходи, посмотри, – распорядился я.

Гусю идея явно не понравилась. Он пощелкал фонариком, кряхтя, поднялся на ноги. Однако возражать не рискнул.

– Не надо никуда ходить, – негромко донеслось из темноты. – И стрелять не надо, бродяги, только народ перебудите.

Тьма в дверном проеме колыхнулась. На мгновение мне показалось, что она хлынула из дальнего помещения к нашему костру. Однако еще через мгновение наваждение пропало. Отделившись от массива тьмы, к нам шагал невысокий молодой сталкер в легком снаряжении с небольшим рюкзаком за плечами. Он ничем не отличался от обычного бродяги: встретишь такого за Периметром – внимания не обратишь. Вот только и его одежда, и снаряжение, и даже цевье «калаша», который он нес на плече, были густо-черного цвета. Чернее, чем волосы моей Динки. Временами казалось, что он просто расплывается перед глазами, словно чернильная клякса, и приходилось смаргивать, чтобы убедиться, что это просто обман зрения.

Гусь по-прежнему сосредоточенно держал гостя на мушке. Хорошо хоть палить не начал с перепугу, когда тот заговорил из темноты. Я ладонью осторожно отвел ствол его автомата в сторону, и малолетка наконец опустил оружие.

– Здравствуй, Рэд, – сказал я. – Какими судьбами?..

– Гулял… – Шухов устало опустился рядом со мной на ящик, скинул с плеча «калаш», прислонил его к стенке. Сбросил с плеч лямки рюкзака.

– Ну и как там сейчас, на улице? – поинтересо- вался я.

– Красиво, – отозвался Рэд, протягивая руки к огню. От него ощутимо тянуло леденящим холодом, словно он только что выбрался из морозильника.

Гусь сидел с распахнутым ртом и вытаращенными глазами, не в силах отвести взгляда от гостя. Похоже, он встретился с этой легендой Зоны впервые. Ну, и немудрено: большинству не удается увидеть его ни разу за свою сталкерскую карьеру. Не каждому довелось пересечься с ним полтора десятка раз, как мне.

И отмычка наверняка чувствовал этот могильный холод, который не могло перебороть даже высокое пламя костра.

– Водку будешь, Дим? – негромко поинтересо- вался я.

– «Черный Сталкер»? – Гость хмыкнул, чернота лениво плеснула в его бездонных глазах без зрачков. – Не откажусь.

Своей водки у меня, разумеется, не было. Повисла пауза. Я сделал знак Гусю, тот наконец ожил, засуетился, непослушными пальцами начал отстегивать с пояса заветную флягу. Протянул над костром мне, проговорил сипло:

– Только у меня это… «Борщаговка».

– Пойдет. – Я забрал у него фляжку и передал ее Черному Сталкеру.

– Твое здоровье, Хемуль. – Тот примерился, коротко дыхнул и припал к фляге. Кадык его заходил ходуном. – Ядреная, – оценил