И целой вселенной мало! - Евгения Барбуца

Неужели кто-то успел помародерствовать до нас?

Невозможно. Ведь ни одна экспедиция не выжила. Даже пиратская. Я видела один из их кораблей.

— Вспышки стали интенсивнее, — заметила Мэла. — Можно без освещения идти.

— На первый взгляд опасности нет, — отчитался Лай.

Наивные. Я уже пару стандартных минут ощущаю дичайшее давление на ментальные щиты. Даже представить страшно, что испытал старый Анис.

Чем дальше мы заходили, чем дальше мы удалялись от ангарного сектора, тем меньше я понимала.

Внутреннее убранство теперь было более разнообразно, но практически вся мебель находилась в ужасном состоянии. Будто кто-то невероятно сильный крушил все, что попадалось под руку.

Но не смотря ни на что, порой попадались и целые предметы. И вот тут начиналось:

— Это что? — поднимал с пола очередную безделицу Рим.

— Средство для ухода за кожей, — закатывала я глаза.

— Зачем вообще на корабле подобное барахло? — в раздражении отбрасывал он очередную рухлядь.

Судя по тому, что мы видели, жилых кают здесь намного больше, чем обычно принято на кораблях.

— Пассажирское судно? — предположил Змей.

— Нет, — покачала я головой. — Каораи жуткие индивидуалисты. Корабли подобного размера имеют либо суда класса 'дворец', либо военные. Общественный транспорт намного меньше. Намного, — я старалась говорить четко, не позволяя языку заплетаться.

Честно говоря, каждый последующий шаг давался с трудом. Казалось чем дальше я захожу, тем глубже погружаюсь в прозрачное желе. Оглядываясь на команду, отчетливо понимала, что подобные затруднения испытываю только я.

Что бы сделал сознательный член команды наемников на моем месте? Само собой сообщил бы об испытываемых сложностях командиру, а после бортовому медику. Но я сознательностью не страдала, поэтому упорно молчала, обливаясь потом в своем костюме.

Вскоре мы нашли довольно большое помещение. В стене была пробоина, и все вокруг находилось в жутком беспорядке. Но кое-что навело меня на догадку.

— Это станция, — озвучила я собственную мысль.

— Станция древних? — нахмурился Рим. Благо его шлем был достаточно прозрачен, позволяя видеть лицо собеседника. Вдобавок он был вполне пластичен, принимая форму черепа носителя.

— Не совсем, — пояснила я. — Эта станция была построена до инцидента с Землей. Строилась она людьми, для древних, на технологию древних. Мне не известна цель постройки. Она располагалась на орбите Луны — спутника земли. И была единственной в своем роде. По крайней мере, более, я не слышала о подобных станциях.

Мою речь прервал заливистый детский смех.

Что делают матерые наемники, когда слышат детский смех посреди космического кладбища? Мгновенно проводят боевое построение, в результате которого, я оказалась в центре тесного кружка, ощетинившегося лазерными, плазменными и прочими видами оружия.

— Надо было МД брать, — еле слышно проворчал Ганзо.

— А поставил бы ты его куда? — так же тихо ответил Рим.

— Что это было? — не отвлекался от главной темы переполоха Змей.

— Девочка, — растерянно отвечала Мэла.

— Мы ведь все это слышали? — уточнил Лай.

— Хочешь понять, не галлюцинацию ли словил? — пытаюсь сделать вдох по глубже, чему существенно мешали товарищи, тесно вжимающие меня, друг в друга.

И снова звонкий смех, на этот раз значительно ближе.

Честно? Мне было страшно. Я прекрасно понимала, что на этой станции могли творить что угодно. От оружия, до генетических исследований.

— Смотрите, — ткнула пальцем шерга, в сторону прохода, не имеющего двери. В свете наших прожекторов мелькнула тень ребенка.

— Эй! — попытался вступить в контакт с неизвестным существом ведущий.

— Что ты делаешь? — шипит Лай.

— А что если мы не встретили ни одного тела по пути сюда, потому, что здесь кто-то выжил? — предположила Мэла.

— При полной разгерметизации станции? — осадил ее Лай.

— Откуда здесь дети? — задал вопрос по теме Змей.

— Я здесь! — пронзительный женский голос.

— А? — обернулась я.

— Птичка, что случилось? — обратил внимание на мое странное поведение ведущий.

— Ты не слышал? — уточняю.

— Что именно? — не остался в долгу ксерк.

— Показалось, — пытаюсь свернуть разговор, понимая, что никто кроме меня голос не слышал.

А как известно голоса в голове о добра не доводят.

От пристального внимания Рима, меня спас очередной детский смех. Ганзо, наш всегда спокойный и уверенный Ганзо вздрогнул, и луч его прожектора выхватил из окружающей тьмы маленькую детскую ручку.

А после, свет, излучаемый нашими прожекторами, мигнул и тут же погас. Внешнего освещения мы не имели, по этому тут же погрузились в непроглядную тьму.

— Кхар, — ругнулся Змей.

Начавшийся было поток брани, остановил очередной смех, раздавшийся уже в непосредственной близости от нас.

Внезапно, нас ослепил дневной свет, а сами мы оказались посреди просторного жилья, наполненного теплом и яркими красками. Мимо нас пробежала девочка, смех которой мы слышали до этого. На вид ей было стандартов десять, ее уши были украшены довольно красивым пирсингом, а вишневое платьице отлично гармонировало с темной кожей маленькой хороги.

— Дани! — позвал Ганзо.

Вот только не тот Ганзо, что сейчас замер, словно древняя статуя, а тот, что бережно нес в руках маленький шевелящийся сверток. Тот Ганзо широко улыбался, и на его обнаженных руках еще не было такого большого количество шрамов.

— Дани, милая! — вслед за другим Ганзо вошла довольно привлекательная женщина. Пирсинг украшал не только уши женщины, но и брови, крылья тонкого носа и губы. Несмотря на большое количество украшений, это не выглядело отталкивающе. — Мы привезли тебе сестренку. Смотри!

Девочка тут же подбежала к родителям, радостно заглядывая им в лица. От этих троих буквально веяло счастьем.

Другой Ганзо наклонился, сдвигая складки свертка, что бы Дани могла увидеть то, что находится внутри.

— Красивая! — восхищенно шепчет она.

— Какого Кхара происходит?! — прервал идиллию перед нами Змей.

— Мое самое счастливое воспоминание, — глухо пояснил Ганзо. — Момент знакомства старшей дочери с младшей.

Стоило ему договорить, как пространство вновь мигнуло, и мы оказались посреди пассажирского судна. Об этом нам говорил ряд кают-капсул, в которых перевозят пассажиров на короблях в которых нет ни энели ни гипердвижков. Пропала семья, излучающая счастье, пропал светлый дом. Зато перед нами вновь возник Ганзо. Чуть поодаль стоит та самая женщина, что мы видели перед этим, к ней жались две девчушки, пяти и пятнадцати стандартов. Какой-то номлок, бьет его прикладом лучевика по голове.