Империя наносит ответный удар - Василий Орехов

Каратели рассыпались по дому. То и дело с разных сторон раздавались пронзительный визг плазмометов, оглушительный треск разрядников и вопли умирающих. Захваченные врасплох Саггети не сумели оказать достойного сопротивления.

Вскоре двое боевиков выволокли из глубины особняка Глама Саггети. Губа у него была разбита, глаза сверкали ненавистью, однако он старался соблюдать внешнее спокойствие и солидность настоящего босса.

— Привет, Глам! — обрадовался Арчи, сдвигая на бок дымящийся плазмомет. — А ты здорово вырос, сынок! Как дела? Давно не виделись!

Саггети прицельно плюнул ему на ботинок, но Пилорама ловко убрал ногу.

— Плохо тебе, брат? — сочувственно произнес Дейтон. — Ну, не взыщи — бизнес есть бизнес.

Он внезапно откачнулся назад и с размаху нанес Саггети сокрушительный удар в лицо. Ноги Глама подкосились, на мгновение он даже потерял сознание и наверняка упал бы, если бы его не поддерживали с двух сторон.

— Это тебе за мой бизнес, щенок, — любезно пояснил Пилорама. — За то, что за последнюю неделю я заработал четверть того, что зарабатывал обычно, а вместо того, чтобы кувыркаться сейчас с тремя телками в сауне, мне приходится нюхать вонь горелого мяса и учить тебя жизни.

Саггети вывели на улицу. Сопротивление его людей было быстро подавлено. Из внутренних помещений здания один за другим появлялись боевики Колхейна, докладывая Дейтону, что территория зачищена. Брать живыми было приказано пятерых; все остальные подлежали немедленной ликвидации. Честно говоря, Пилорама полагал, что у Саггети осталось несколько больше людей; однако, похоже, массовое дезертирство серьезно сократило их ряды. Те же, кто сейчас находился на боевых заданиях, лишившись руководства, неизбежно должны были разбежаться кто куда.

— Отлично, отлично, — одобрительно рокотал Арчи. — А тут у нас кто? — бодро поинтересовался он, когда перед ним с заломленными за спину руками предстали мужчина в костюме и подросток с шевелюрой, выкрашенной в зеленый цвет. — Да ведь это семейство Динелли! — картинно всплеснул он руками. — Господи, мистер Динелли, я всегда знал вас как умного и осторожного человека. Вы-то зачем полезли в эту кашу?!

— Это огромная ошибка, — угрюмо произнес адвокат. — Я сумею все объяснить.

— Ну, не стоит волноваться, — сочувственно покачал головой Пилорама, — мистер Колхейн во всем разберется. Если вы ни при чем, вас отпустят с миром. Зря вот только вы сразу ударились в бега вместо того, чтобы прийти к мистеру Колхейну с чистосердечным признанием, да еще приняли помощь от его кровного врага. Не думаю, чтобы это послужило для вас смягчающим обстоятельством.

По знаку Дейтона семейство Динелли отправили вслед за Гламом, и тут же к Арчи подвели трех женщин — трясущуюся от ветхости старушку, дородную пожилую матрону и юную негритянку. Когда их отпустили, несчастные дамы обнялись и захныкали тонкими голосами.

— Господи, ребята! — воскликнул Пилорама. — Для чего вы привели этих достойных женщин?! Мы не варвары, мы не воюем с гражданскими. И мы не собираемся отрезать головы женщинам, как делают некоторые наши противники. Матушка Саггети… — Опустившись на одно колено, он почтительно припал к руке всхлипывающей старушки. — Гранд-мадам Саггети… — Он поцеловал руку старшей вдове дона Джорджо. — Мадам Саггети… Приношу вам самые искренние извинения за действия моих людей. Они слишком молодые и горячие. И естественно, всех нас крайне огорчила печальная судьба мадам Аманды Колхейн…

На лицах женщин отразился ужас.

— Эй, дармоеды! — обратился Дейтон к своим боевикам. — Немедленно верните этих достойных женщин туда, откуда вы их забрали, и постарайтесь при этом не причинить им лишних неудобств! Если на вас пожалуются, накажу всех!

Из соседнего помещения выскочил один из его помощников.

— Босс, девчонки в доме нет. Мы нашли только вот это. — Боевик протянул Пилораме коммуникатор, мерцавший красным глазком. — Он принадлежит ей.

— На кой черт мне эта игрушка?! — огрызнулся Арчи. — Впрочем, возьми с собой. Посмотрим адреса и статистику вызовов. Может быть, и ухватим конец ниточки… Охранника девки нашли?

— Его тоже нет в доме, — доложил помощник. — Никаких следов.

— Вы уверены?

— Да, босс. Кроме этих женщин, в доме нет никого живого.

— Ладно, уходим.

Перед тем как покинуть разгромленное здание, боевики Колхейна со всей возможной почтительностью препроводили троих миссис Саггети в их комнаты и оставили одних — в отчаянии, ужасе и окружении множества остывающих трупов.

Глава 19

Получив столь сокрушительный удар, обезглавленный и разгромленный клан Саггети начал рассыпаться, словно спичечный домик. В районе Тунтауна какие-то отморозки еще вели уличные бои, но могущество семейства уже было сломлено, и до окончательного краха ему оставались считаные часы, в крайнем случае дни. Клиенты и вассалы Саггети десятками переходили на сторону победителя. Колхейны без боя занимали бывшие владения своего соседа.

Через несколько дней, после того как клан Саггети был фактически уничтожен в своем тайном убежище, Сайрус Колхейн закатил на последнем этаже сорокаэтажного здания своей легальной корпорации «Колхейн Индастриз» масштабную вечеринку в честь полного и безоговорочного разгрома вражеской группировки. То есть официально празднование было приурочено ко дню рождения одной из его крестных дочерей: остатки преданных Саггети людей еще доставляли Колхейнам мелкие неприятности, и еще разгуливали на свободе Джулия и Кенни Бампер, так что праздновать окончательную победу было рано. Однако все понимали, что устранение этих раздражающих пустяков — лишь дело времени и техники, так что практически никто не сомневался в том, какова настоящая причина масштабного торжества. Тем более что еще ни разу день рождения Делии Лэндо не был таким пышным и представительным по масштабу высокопоставленных приглашенных гостей.

С самого утра несколько десятков рабочих и официантов готовили огромный банкетный зал «Колхейн Индастриз» для предстоящего праздника. Все должно было быть проведено по высшему разряду. И даже троим узникам, которые уже несколько дней сидели в секретных ответвлениях подвалов здания, не внесенных в проектную документацию, вместо половника перловой каши бухнули утром в алюминиевые миски гречневой каши с тушенкой.

Лязгнула наверху железная дверь. Глам Саггети поднял голову и изменил позу, в очередной раз неосторожно задев больное место. Левую руку, прикованную наручниками к торчащей из бетонной стены толстой металлической скобе, он старался держать на весу, и все равно впивающийся в кожу металл наручников уже разодрал запястье почти до мяса. Однако никого, похоже, его комфорт не интересовал. Да и ему, в общем-то, не имело смысла жаловаться: он вполне осознавал, что жить ему осталось недолго, так что тупая пульсирующая боль в запястье, пожалуй, даже позволяла отвлечься от мучительного ожидания.

Семейство Динелли было приковано к стене чуть поодаль. Глам не был уверен, ожидает ли их казнь, как и его, но шансы на такой исход были достаточно велики. Их не случайно приковали в этой же части подвала — это был еще один позор Глама Саггети: он не сумел защитить людей, которым обещал свое покровительство, и их присутствие постоянно напоминало ему об этом позоре. Придвинувшись ближе к скобе, чтобы ослабить боль в запястье, Глам сел на полу и откинулся на стену. Не вышло из него настоящего босса. Прав был папаша, когда твердил ему, что он никуда не годный, жалкий неудачник. А Джулия, выходит, ошибалась, когда шептала ему в постели, что его ждет великое будущее…

Джулия. Глам слегка улыбнулся разбитыми губами. Слава богу, она не попалась в руки этим живодерам. И не попадется, он верил в свою девочку, в свой чудесный талисман…

Две темные фигуры неторопливо спускались по лестнице. Прикрыв глаза от яркого света фонаря, Саггети посмотрел на остановившихся перед ним посетителей. Это были Скала Колхейн и Гиви Бомбардир. В руках у Гиви был большой пластиковый чемодан.

— Как самочувствие, мистер заключенный? — поинтересовался он. — Есть жалобы?

Он поставил чемодан на стоявший рядом металлический стол и раскрыл его. Затем принялся сноровисто извлекать из чемодана содержимое и раскладывать его на столе.

Саггети похолодел: это явно были пыточные орудия. Да и стол определенно был прозекторским, и два неглубоких желоба по его краям предназначались для стока крови. О черт! Вот к этому он готов не был. Он не боялся смерти и был готов встретить ее гордо, с вызовом. Но вот на пытки его мужества могло не хватить.

Гиви Бомбардир продолжал молча брать в руки очередной поблескивающий кошмар, показывать его Гламу и класть на стол. Казалось, содержимое проклятого чемодана не иссякнет никогда.