Амулет для ведьмы - Дарья Орехова

Она осторожно осмотрелась вокруг, но нежелательных свидетелей вроде бы не наблюдалось. Сэлли вспомнила про версию некоторых жителей о том, что лес наступает на город и пытается выжить людей, поэтому обратилась к возможному лазутчику.

— Ну здравствуйте, куст, приятный вечер, не правда ли? Давно в городе? — Куст скромно промолчал. — Надолго сюда? Мы вот проездом. — Куст молчал как любой уважающий себя куст. А вот невдалеке она заметила движение. Но распознать не смогла. — Растем значит, — резюмировала Сэлли. — Да, вечер действительно дивный.

Это было существо небольшого роста, непонятное. Когда девушка что-нибудь говорила, оно проявляло интерес, всматривалось, подходило ближе, когда замолкала, тут же отбегало. Стоило ей сделать один лишь шаг в его сторону, существо тут же бросилось наутек. Отметив это, она бросила неразговорчивый куст и пошла к лесу. Для этого пришлось пройти сквозь нагромождение брошенных и заколоченных домов. Когда Сэлли оказалась на опушке леса, было уже совсем темно. Темно и холодно.

Лес будто бы отгородился от мира плотным забором из торчащих в разные стороны веток. Он молчал, было тихо, холодно, темно. Сэлли брела вдоль баррикады, посматривая то на черноту леса, то на звезды над головой.

— Звездочка, звездочка, где же ты есть, — она начала напевать детскую песенку, появившуюся на свет в честь первого (хотя кто знает!) прибытия на планету пришельцев из какой-то далекой галактики. — В небе ищу я твой призрачный блеск.

В общей тишине ее голос звучал не к месту. Воздух как будто застыл.

— В небе безоблачном звезд миллион, и лишь тебя не хватает на нем. — Она уже начала ощутимо замерзать, может быть даже немного от страха.

— Сколько же можно скрываться вдали, времени мало уже до зари. — Странно было бродить вокруг живого леса, который якобы пытается выжить род людской со своего территории, и петь ему глупые песенки.

— Звездочка с неба блеснула в глаза, с неба упала большая звезда. — В конце концов, если лес вдруг захочет схарчить надоедину, то она умрет с музыкой, какой никакой.

— Звездочка, в руки тебя я возьму, в небо обратно тебя отнесу. — Сэлли не поверила своим глазам: перед нею открылась узенькая тропинка в чащу, покрытая невразумительным слоем снега.

Приняв приглашение не колеблясь, она пошла вперед, освещая путь фонарем. В глубине леса тишина уже была не мертвая. Какие-то лесные шорохи присутствовали. Наконец в темноте показался огонек, под аккомпанемент собачьего лая Сэлли подошла к дому.

Домик был маленький и аккуратный. И всем своим видом — симпатичный. В волшебном "живом" лесу, намеревающемся сжить людской городишко с этого берега — удивительно. На случай хитрой ловушки Сэлли провела ладонью над деревянным заборчиком, над калиткой. От них веяло "теплом", как будто каждый день калитку открывали чьи-то добрые руки. Такие уж ассоциации пришли к ней.

Дорожка как заколдованная вела к дому. Никто не заблудился бы в лесу. А может, не увидел бы чего-то, чего видеть не стоило. Сэлли вспомнила про рассказы о лесных колдунах. Ну что ж, она вошла во двор. К ней тут же бросился взъерошенный дворовый пес с веселыми глазами. Он лаял и прыгал вокруг, виляя хвостом, пока она стояла там.

Но скоро дверь домика отворилась и на крыльцо вышла женщина с опять таки добрым круглым лицом. Она протянула к Сэлли свои пухлые ручки и с улыбкой пригласила войти. В комнате оказалось тепло и уютно, там пили чай. За столом сидел старик и еще одна женщина, которая была моложе и чем-то похожа на первую. Они тоже приветливо встретили ее. Все в этой семье были очень приятны, а чай необыкновенно вкусным. Но Сэлли все ловила себя на мысли, что не может понять, не спит ли она, оставалось только дальше смотреть "сон".

— Вижу, не местная ты. — Бабушка разглядывала ее с нескрываемым любопытством.

— Говорят, где-то здесь жили люди, да их дом сгорел лет десять назад, — почему-то брякнула девушка, силясь вспомнить, кто это такое ей говорил. Нет, она точно спит, только во сне вспоминается то, что никогда не знал. Неужели она действительно умудрилась прикорнуть под какой-нибудь елкой?

— Нет. Не поверишь, всю жизнь здесь живу. Кроме нас здесь никто не селится, да и ходят редко. Не спокойно жить в лесу, да нам в самый раз.

— Мне про нечисть всякую рассказывали.

— Да, есть. Но они безопасные, если их не трогать.

— А что их может потревожить?

— А тревожит их, когда им пищу предлагают: предательство, несправедливость, неправедный суд, трусость и слабость манит их как магнит. Правда воют они в последнее время шибко.

— И так всю жизнь тут…

— Места здесь благодатные, вода живая. А вот выйти если поутру, травы будто светятся изнутри, деревья ветви свои к тебе протягивают, будто обнять хотят. Вся природа готова поделиться своим теплом и издревле помогала нам недуги разные лечить, души утешать, ссоры из домов изгонять.

— Местные к вам за помощью ходят.

— Никому не откажем, разве нехорошее что попросят, того мы подать не можем.

Неслышно подошел котенок, серенький, сел, слушает. Старушка углубилась в воспоминания.

Во дворе снова залаял пес.

— Кажется, еще гости, — сказала бабушка и, встав, вышла в сени. Пес взвизгнул и замолчал, и что-то зловещее мгновенное разнеслось и повисло в воздухе. Снаружи явно происходило нечто чудовищное. Кто-то что-то неразборчиво крикнул, что-то стукнула о стену, потом еще раз и еще. Наконец, колдунья вернулась, но ее лицо было белым как полотно. Из-за ее спины в комнату повалил дым.

— Все, не верила, что это все-таки произойдет, — тихо сказала она. Ее дочь выбежала в смежную комнату и вернулась с маленьким ребенком на руках. Они все уже знали, что что-либо предпринимать уже бесполезно. Люди, окружившие дом, сохраняли тишину, но эта тишина была полна злобы. Для Сэлли все утонуло в дыму.

Она очнулась уже на земле. Что-то мягкое и приятно теплое коснулось лица. Когда Сэлли открыла глаза и удивленно воззрилась на него, серый котенок беззвучно мяукнул и убежал. Все еще было темно, и вместо охваченного огнем дома, обнаружился лишь небольшой костерок. От дома и двора не осталось и памяти. На стволе поваленного дерева у огня сидела вся семья погорельцев.

— Мне так жаль, — сказала старушка. — Я всю жизнь думала, что помогаю людям, они ведь возвращались ко мне с благодарностью, а, оказывается, не за что благодарить — их раны были гораздо глубже, чем мне казалось. А теперь поздно, им уже нельзя помочь. Так жаль.

Они исчезли, как будто их и не было.

Сэлли неспешно возвращалась домой, ей неприлично сильно хотелось спать и столь же сильно не хотелось думать. Но когда она почти уже добралась до цели, сонливость сползла под ноги и смешалась с грязным снегом, так что ей не захотелось ее поднимать. В этот момент на улице поднялась суета, создаваемая всего двумя людьми, а если точнее двумя сестрами.