Сумма теологии. Том VI - Фома Аквинский

В самих по себе неодушевленных предметах также усматривалась нечистота, вроде нечистоты проказы дома или одежды. В самом деле, как проказа в людях связана с порчей жидкости, что причиняет гниение и разрушение плоти, точно так же из-за некоторого приводящего к сырости или пересыханию нарушения подчас возникает своего рода порча камней, из которых построен дом, или одежды. Закон называл такую порчу проказой, от которой дом или одежда становилась нечистой, и делал это как потому что любая порча, как уже было сказано, связана с нечистотой, так и потому, что язычники поклонялись своим домашним богам как защитникам от такого рода порчи. Поэтому дабы предупредить идолопоклонство, Закон предписывал разрушать те дома, порча которых зашла слишком далеко, а также сжигать испорченные одежды. Ещё существовала нечистота сосудов, о которой сказано: «Всякий открытый сосуд, который не обвязан и не покрыт, – нечист» (Чис. 19:15). Причиной этой нечистоты была та, что в такие сосуды легко могло попасть что-нибудь нечистое и сделать нечистыми их самих. Кроме того, это распоряжение было направлено на предотвращение идолопоклонства, поскольку идолопоклонники полагали, что когда в сосуд или в воду падала мышь, ящерица или какая-нибудь иная подобная мерзость, которую они имели обыкновение приносить в жертву своим идолам, те от этого становились более приятными их «богам». И поныне некоторые женщины выставляют открытые сосуды в честь ночных божеств, которых они называют «Яна».

Метафорической причиной описанных видов нечистоты является та, что проказа дома обозначала нечистоту собрания еретиков; проказа льняной одежды – последующей прогорклости ума злой жизни; проказа шерстяной одежды – зла льстецов; проказа на основе ткани – язвы души; проказа на утоке – грехов плоти, поскольку основа находится в утоке, как душа – в теле. Не покрытый и не обвязанный сосуд обозначал человека, которому недостает покрова молчания и который не связан никакой дисциплиной служения.

Ответ на возражение 5. Как уже было сказано, Закон указывал на двоякую нечистоту. Одна обусловливалась повреждением в уме или теле и по справедливости считалась серьезной. Другая нечистота была менее серьезной, обусловливалась простым соприкосновением с нечистой вещью, и очиститься от нее было нетрудно. Поэтому первая нечистота искупалась жертвами за грехи (ведь всякая порча – грех и указывает на грех), в то время как последняя искупалась простым омовением, о котором читаем в девятнадцатой [главе книги] «Числа». В указанном месте Бог предписывает принести в жертву рыжую телицу в память о грехе поклонения тельцу. (Телица была предпочтена тельцу потому, что телицей Господу было угодно называть синагогу, согласно сказанному: «Как упрямая телица, упорен стал Израиль» (Ос. 4:16), что, возможно, связано с тем, что они, по египетскому обычаю, поклонялись телице, согласно сказанному [в Писании] о том, что они поклонялись «телице Беф-Авена»[172] (Ос. 10:5).) В знак отвращения от греха идолопоклонства эта жертва приносилась за пределами стана (собственно, всякий раз, когда жертва приносилась во искупление множества грехов, она вся сжигалась вне стана). Кроме того, чтобы показать, что эта жертва очищала людей от всех их грехов, «священник» опускал «перст свой в её кровь» и окроплял ею переднюю сторону «скинии собрания семь раз», поскольку число семь означало всеобщность. Далее, само окропление кровью указывало на отвращение от идолопоклонства, при котором кровью приношения не окроплялось вовне, но она собиралась в едином месте, и вокруг нее люди устраивали трапезу в честь идолов. Она сжигалась в огне, поскольку Бог явился Моисею в огне и Закон был дан из середины огня; или, возможно, этим обозначалось, что идолопоклонство и все, что с ним связано, должно быть полностью уничтожено подобно тому как и телица сжигалась с «кожей ее, и мясом ее, и кровью её с нечистотою её».

Вместе с телицей сжигались: «кедровое дерево, и иссоп, и нить из червленой шерсти», что должно было означать следующее: как дерево кедра не гниет, как червленое долго сохраняет свой цвет и как иссоп, даже будучи высушен, сохраняет свой аромат, точно так же и эта жертва будет сохранять всех людей в добре и верности. Поэтому о пепле телицы сказано, что он «будет сохраняться для общества сынов Израиля». Или же, согласно Иосифу этим указывалось на четыре элемента, а именно сжигаемое «кедровое дерево», как произрастающее из земли, обозначало землю; «иссоп» благодаря своему аромату обозначал воздух; «червленая шерсть» обозначала воду поскольку, как и в случае пурпурного цвета, красители добывались из воды. Таким образом, все это указывало на то, что эта жертва приносилась Творцу четырех элементов. А поскольку эта жертва приносилась за грех идолопоклонства, то и тот, кто «сжигал ее», и тот, кто «собирал пепел», и тот, кто «окроплял» смешанной с этим пеплом водой считались нечистыми в знак отвращения от этого греха, поскольку тем самым показывалось, что кто бы ни был и как бы он ни был связан с идолопоклонством, нечист. От этой нечистоты они очищались простым мытьем одежды, но при этом сами не омывались, поскольку в таком случае этот процесс был бы бесконечным; в самом деле, окроплявший становился нечистым, и потому если бы он омывал сам себя, то все равно оставался бы нечистым, а если бы его омывал кто-то другой, то тот бы становился нечистым, и так могло бы продолжаться до бесконечности.

Метафорической причиной этой жертвы была та, что рыжая телица указывала на Христа в отношении принятой Им на Себя слабости, которая была обозначена женским полом, и в отношении крови Его страстей, которую обозначал её цвет У рыжей телицы не было «недостатка», поскольку все дела Христа были совершенны, она была «без порока» и не знала «ярма», поскольку Христос был невинен и не нес на Себе ярма греха. её надлежало привести Моисею, поскольку они обвиняли Его в нарушении закона Моисея о соблюдении субботы. А передать её надлежало «Елеазару, священнику», поскольку Христос для казни был отдан в руки священников. Она выводилась «вон из стана», поскольку Христос «пострадал вне врат» (Евр. 13:12). Затем, священник погружал свой перст «в кровь ее», поскольку тайны страстей Христовых должно исследовать и подражать им. Ею окроплялась «передняя сторона скинии собрания», которой обозначена синагога, дабы указать или на осуждение не уверовавших евреев, или на очищение уверовавших, и это делалось «семь раз» или для того, чтобы указать на семь даров Святого Духа, или же – на семь дней, т. е. на полноту времен. Далее, все, что связано с воплощением Христа, должно быть сожжено огнем, то есть все это должно пониматься духовно; так, «кожа» и «мясо» указывали на внешние дела Христа, «кровь» – на человеческую внутреннюю силу, которая подвигала Его внешние дела, «нечистота» – на Его измученность, жажду и все остальное, имевшее отношение к Его слабости. К этому добавлялось три вещи, а именно «кедровое дерево», которое обозначало высоту надежды и созерцания, «иссоп» – как символ смирения и веры, и «червленая шерсть», которая обозначала двоякую любовь, и все это вместе указывало на то, что мы должны прилепляться к страстям Христовым. Пепел от сжигания собирался «кем-нибудь чистым», поскольку реликвии страстей перешли к язычникам, которые не были виновны в смерти Христовой. Пепел ради искупления смешивался с водой, поскольку через страсти Христа крещение получило силу очищения от грехов. Священник, который закалывал сжигаемую телицу, и тот, кто сжигал ее, и тот, кто собирал пепел, были нечисты, как был нечист и тот, кто окроплял водою, что означало, что из-за убийства искупившего наши грехи Христа евреи стали нечистыми и такими они будут «до вечера», то есть до конца света, когда остатки Израиля будут преображены. Или же, как говорит Григорий[173], это указывало на то, что тот, кто касается священного ради очищения других, сам содержит в себе некоторую нечистоту, и так это будет «до вечера», то есть до конца этой жизни.

Ответ на возражение 6. Как уже было сказано, от нечистоты, которая обусловливалась разрушением в уме или теле, очищались посредством искупительных жертв. Далее, за грехи отдельных индивидов приносились специальные жертвы, но поскольку некоторые в отношении искупления подобных грехов и нечистоты проявляли небрежение – то ли вследствие неведенья, то ли – связанных с этим трудностей, было решено, что раз в год, в десятый день седьмого месяца приносилась искупительная жертва за всех людей. А так как, согласно апостолу, «Закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи» (Евр. 7:28), то первосвященнику прежде всех надлежало принести тельца за свои собственные грехи, а также в память о грехе Аарона, сотворившего литого тельца. Сверх того во всесожжение приносился овен, и это указывало на то, что верховенство священства, обозначенное овном, главою стада, должно быть определено к славе Божией. Затем за людей приносилось в жертву два козла. Один из них приносился во искупление грехов всего сообщества, поскольку и козел, и сделанные из его кожи одежды обладают дурным и острым запахом, что указывало на зловонность, нечистоту и жало греха. После того, как козла приносили в жертву, его кровью, как и кровью тельца, окропляли «Святое святых» и «Святилище», что означало, что скинию очищали от нечистоты детей Израиля. Трупы же принесенных в жертву за грехи козла и тельца сжигались, что означало уничтожение грехов. Однако их сжигали не на жертвеннике, поскольку за этим [всесожжением] не следовало никакое другое; их было предписано сжигать за завесой в знак отвращения от греха, и так было всякий раз, когда жертва приносилась за тяжкий или общий грех. Другого козла отпускали в пустыню, но не для того, чтобы предложить его демонам, которым в пустыне поклонялись язычники, поскольку приношения демонам были запрещены, но чтобы указать на следствие предлагаемой жертвы. Поэтому священник возлагал руки на голову козла, тем самым исповедая беззакония детей Израилевых, как если бы этот козел должен был отнести их далеко в пустыню, где его сожрут дикие звери, поскольку на нем – наказание за грехи народа. А о том, что через него отпускались людские грехи, говорят или потому, что через его отпущение обозначалось прощение грехов народа, или потому, что к его голове прикреплялись списки с перечнем согрешений.