Бумаги Иисуса - Майкл Бейджент

Создавалось впечатление, что он покушается на саму идею уникальности Иисуса. Суммируя свои выводы в книге, опубликованной в этом же году, Дюпон-Соммер писал:

«Теперь совершенно очевидно – и это одно из главных открытий в рукописях Мертвого моря, – что в первом веке до н. э. иудаизм рассматривал веру в страдающего мессию, призванного стать спасителем мира, как формирующуюся вокруг фигуры Учителя Праведности».[446]

Дюпон-Соммер не только поставил под сомнение уникальность Иисуса, но и предположил, что и он, и само христианство имеют иудаистские корни:

«Документы из Кумрана ясно показывают, что примитивная христианская церковь возникла на основе иудаистской секты „Нового завета“, секты ессеев, и расширила свое влияние до пределов, которых никто не мог предположить, и что она позаимствовала у этой секты организацию, обряды, доктрины, „шаблоны мышления“, а также мистические и этические представления».[447]

Реакция Ватикана указывала на то, что церковные власти встревожены и собирают силы для ответного удара. А силы эти были весьма значительными. Несмотря на то, что инквизиция больше не сжигала людей на костре, в задачу Священной Канцелярии по-прежнему входила защита церковных догматов – любой ценой.

Как упоминалось выше, в 1902 году папа Лев ХШ создал Папскую библейскую комиссию, которая должна была надзирать за работой теологов и направлять ее. Особую неприязнь у нее вызывал модернизм – работы ученых, группировавшихся вокруг семинарии Сен-Сюльпис в Париже, прежде чем в конце девятнадцатого века это течение не было официально осуждено. Папская библейская комиссия предоставляла экспертов – «консультантов» – для Священной Канцелярии. Это была первая линия обороны против нападок на веру. Одна из ее важнейших функций заключалась в установлении и объявлении «правильного толкования… священных книг».[448] То есть это был «центр лжи» Ватикана.

Библейская комиссия и Священная Канцелярия считались двумя независимыми учреждениями, но это была иллюзия; обычно ими руководили одни и те же люди. Близость этих двух учреждений была официально подтверждена в 1971 году, когда Папскую библейскую комиссию подчинили главе инквизиции, переменившей свое название на вполне невинное – «Священная конгрегация доктрины веры». Руководство обеих организаций располагалось в Риме, в одном и том же здании. В 1981 году главой их – «великим инквизитором» – назначили кардинала Ратцингера. В 2005 году, как нам известно, он был избран папой.

В 1951 году усилилось противодействие ученым, которые связывали рукописи Мертвого моря с христианством: для тех, кто отстаивал уникальность и божественность Иисуса, ставка была слишком велика. В феврале этого года появилась статья известного ученого иезуита в научном издании ордена иезуитов. Его позиция была ясна: он «встревожен тем, что несло угрозу доктрине уникальности Иисуса».[449] Примерно в это же время Церкви был нанесен очередной удар, который еще больше встревожил католических богословов. При раскопках в пещере № 1, проведенных Джеральдом Ланкастером Хардингом и отцом де Во, были найдены фрагменты ткани. Один из фрагментов отправили для исследования в Соединенные Штаты, и радиоуглеродный анализ позволил установить дату: 33 г. н. э. плюс минус двести лет – то есть период с конца второго века до н. э. до начала третьего века н. э.[450] Это значит, что манускрипты вполне могли быть написаны в христианскую эпоху. С этой информацией Церкви нужно было что-то делать.

В 1951 году отец де Во, который пытался установить контроль над всем, что касалось рукописей, опубликовал в журнале «Revue Biblique» – который сам же и редактировал – резко отрицательный отзыв на лекцию и книгу Дюпон-Соммера. Де Во даже не пытался скрыть сарказм:

«Его тезис представлен в чрезвычайно соблазнительном виде и с очаровательным вдохновением. В нем много науки и еще больше фантазии».[451]

Однако отец де Во сам часто ошибался, и в его статье есть одна серьезная ошибка. В качестве аргумента против теории Дюпон-Соммера он выдвигает «факт», что «компетентные археологи, видевшие кувшины, в которых хранились рукописи, датируют их концом эллинистического периода, до прихода римлян в Палестину». Это утверждение отца де Во, как и многие другие, оказалось не соответствующим действительности, и он был вынужден дезавуировать его. Тем не менее ему удалось добыть «первые очки» в стычках, которые скоро превратятся в серьезную битву.

В конце 1951 года отец де Во и Джеральд Ланкастер Хардинг приступили к раскопкам на развалинах Кумрана. Здесь их ждало новое потрясение: все найденные монеты, которые удалось идентифицировать, относились к периоду окончания иудейской войны 70 г. н. э. – то есть к началу христианской эры.[452] Кроме того, в полу одной из комнат они нашли точно такой же кувшин, как и те, в которых хранились рукописи из пещеры № 1.[453] Все эти находки свидетельствовали, что и Кумран, и рукописи относятся к христианской эпохе.

Затем, в сентябре 1952 года, появился бедуин с картонными коробками, заполненными фрагментами рукописей. Бедуин нашел пещеру № 4. Из нее извлекли тысячи фрагментов, принадлежавших примерно восьмистам разным текстам. Но все эти фрагменты были маленькими – очень маленькими. И ни одного целого манускрипта. Предстояло соединить, а затем перевести такое огромное количество фрагментов, что одному человеку такая задача была не по плечу. Требовалось собрать специальную группу из ученых, чтобы восстановить, перевести и опубликовать весь найденный материал. У отца де Во появилась возможность хотя бы отчасти восстановить контроль над текстами.

В 1953 году была сформирована небольшая международная группа ученых для работы с текстами. Руководил группой отец де Во, а все работы велись под эгидой Иерусалимской библейской археологической школы. После того как группу почти сразу же покинул немецкий ученый, в ее составе осталось пять человек: четыре католических священника и монсеньор Патрик Скехан, профессор Американского католического университета в Вашингтоне, впоследствии директор Американской школы восточных исследований и член Папской библейской комиссии. Ему приписывают следующие слова:

«Непременная обязанность любого ученого, изучающего Ветхий Завет, состоит в том, чтобы проследить в священной истории формирование готовности признать Христа, когда он придет».

Совершенно очевидно, что его нельзя назвать бескомпромиссным защитником научной объективности.

Рукописи хранились в палестинском археологическом музее, который впоследствии был переименован в Рокфеллеровский музей. Директором Рокфеллеровского музея стал отец Ролан де Во.

В 1955 году отец де Во стал членом Папской библейской комиссии. Как глава Иерусалимской библейской археологической школы он был влиятельной фигурой в библейской археологии. И действительно, после него каждый из директоров Иерусалимской библейской археологической школы становился членом Папской библейской комиссии.

Де Во издавал журнал «Revue Biblique», который считался печатным органом Иерусалимской библейской археологической школы и был посвящен научным и археологическим исследованиям, имеющим отношение к Библии. «Revue Biblique» также доминировал в новом журнале «Revue de Qumran», материалы которого были посвящены рукописям Мертвого моря. В 1956 году вышел новый перевод католической Библии, получивший название «Иерусалимской Библии», главным редактором которой тоже был отец де Во. Он также выпустил объемный труд, посвященный истории древнего Израиля, рукописям Мертвого моря и раскопкам, которые он проводил в Кумране. Отец де Во был очень влиятельным человеком.

Избранные ученые, допущенные к рукописям, тщательно охраняли их, позволяя работать с ними только тем, кто имел «разрешение». Но затем разразился скандал. В то время, как одни ученые, в частности, Джон Аллегро, довольно быстро опубликовали свои тексты, другие медлили с публикацией. Прошло сорок лет, а многие важные рукописи все еще оставались неопубликованными. В научных кругах усиливалось подозрение, что католические богословы придерживают материал, ставящий под сомнение уникальность Иисуса.

У английского члена международной команды, Джона Аллегро, имелись свои подозрения. Узнав, что отец де Во и другие члены группы решили опубликовать открытое письмо в «The Times» с нападками на его интерпретацию рукописей – беспрецедентный поступок, – Джон Аллегро в марте 1956 года отправил отцу де Во письмо с предупреждением.

«На каждой моей лекции, посвященной рукописям Мертвого моря, всплывает старый вопрос: правда ли, что Церковь боится… можем ли мы быть уверены, что будет опубликовано все… Вряд ли стоит объяснять, какой эффект произведут подписи трех священников Римско-католической церкви под предполагаемым письмом».[454]