Неучтённый - Константин Муравьёв

– Подтвердите ваши права доступа.

«Какие права доступа? – удивился я. – И почему я смог понять это певучее наречие?»

«Посол Рекасо, граф Трекурат», – неожиданно пропела нейросеть на том же мелодичном языке.

После этого я почувствовал некий запрос к моей нейросети, и сразу прозвучало:

– Разрешение на доступ подтверждено. Есть оперативная информация, степень важности S1. Прошу разрешения на передачу.

Не успел я ничего ответить, как Сеть сама сгенерировала запрос на принятие пакета информации и перешла в режим ожидания ответа.

«Сеть, что происходит?» – забеспокоился я.

«Произошла идентификация вас по закрытому протоколу. Информация о нём прошита в основу структуры биопроцессорной матрицы».

«Что-то странное творится вокруг моей нейросети и того, что сейчас происходит. Какова степень угрозы входящего сообщения?»

«После успешной идентификации она составляет 0,5 %. Идентификация уже пройдена».

«То есть пакет безопасен. Тогда принимай».

И почувствовал, как полилась в голову большая и полноводная река. Разум и сознание сначала сопротивлялись, но, когда боль стала разбивать их на миллион маленьких кусочков, я всё-таки перешёл на другой слой, так как раскалываться голова начала ощутимо.

«Пакет получен. Начинаю конвертацию, расшифровку и декомпиляцию кода сообщения».

– Каковы дальнейшие указания? – пропел, как я понимаю, искин странного корабля.

Похоже, он принял меня за того, кто может принимать решения. Хорошо это или плохо – непонятно, но то, что я смогу открыть кораблик, уже не вызывает сомнений.

«Так, нужно немного подумать и посоветоваться с искинами».

– 896-й, Ника, найденный корабль можно вскрыть без применения грубых мер. Вам говорят что-нибудь имена «посол Рекасо» или «граф Трекурат»?

– В моих базах нет данных по этим людям, – ответил искин станции.

А вот Ника смогла порадовать меня хоть и куцыми, но сведениями:

– У меня в технических заметках по корабельному оборудованию есть упоминание, что реактор серии «Вулкан-1» создан на основе оригинала, снятого с корабля аграфов, Трекурата.

– Значит, есть некое совпадение с аграфами. Но насколько я знаю, они союзники Содружества, или я не прав? – решил уточнить я.

– На момент моей консервации это было так, – сказал 896-й.

– Я обладаю теми же данными, – подтвердила мои выводы Ника.

– Тогда что-то непонятное. Явно какой-то корабль аграфов помогает в нападении на станцию архам, своим и нашим врагам. И по неясной пока причине его оставляют или он остаётся тут.

«С вероятностью 88 % эти две группы противников никак не связаны, каждый преследовал свою цель. С вероятностью 63 % для нападения на станцию у пилота аграфов были личные мотивы, скорее всего, он поджидал здесь кого-то конкретного».

«То есть с большой долей вероятности я не являюсь врагом для предполагаемого пилота. Хотя есть и другая, оборотная вероятность: для него враги все, кто находится здесь, но она значительно меньше первого варианта. А то нелогично идти воевать против станции на таком маленьком судёнышке»

Сделав такой вывод и убедив себя в том, что пилот корабля, если он жив, сразу не кинется на меня, как только придёт в себя, я подошёл к корпусу истребителя и приложил ладонь к его считывателю доступа.

– Ожидаю указаний, – раздался знакомый голос.

– Открой кабину пилота, – отдал я распоряжение.

– Провожу анализ пригодности атмосферы для дыхания пилота. – Прошло несколько секунд, прозвучал щелчок и одновременно голос: – Результат положительный. Внешний колпак кабины разблокирован.

Я увидел, как верхняя треть корпуса приподнимается и отъезжает назад и в сторону.

– Аварийное открытие кабины пилота выполнено, разгерметизация корабля завершена успешно, – закончил голос.

Немного постояв в стороне и не решаясь подойти, я, переборов внутреннее чувство трепета и причастности к тайне, подошёл к открывшемуся люку в судне.

Заглянув внутрь, я увидел пилота в защитном скафандре, в нейроразъём которого был подключён шлейф управления кораблём.

«Пилот-гуманоид», – разглядывал я извлекаемое и осторожно отключаемое от оборудования корабля человекоподобное существо.

Это был среднего роста, примерно метр семьдесят, стройный субъект, затянутый в мощный корсет и тяжёлый лётный скафандр.

«Мектоактивность существа слабеет».

– Быстро в медбокс его, он, похоже, умирает, – заторопился я и сам побежал к каюте, где расположили медицинский комплекс.

«Так, нужен курс реанимации и интенсивной терапии», – решил я и начал перенастраивать комплекс для необходимого режима работы. Задал стандартные параметры расы аграфов, которые нашёл в справочнике, и дополнил сменные картриджи недостающими препаратами.

К этому времени принесли пилота.

– Осторожно снимите с него скафандр и поместите в бокс, – распорядился я и сам постарался найти оптимальный и дающий аграфу больше шансов выжить способ лечения.

Пока я возился и проводил последнюю настройку параметров агрегата, Сеть, как обычно, нашла несколько способов повысить шансы выживаемости нашего пациента, а медицинский дроид уложил его в бокс.

И когда я развернулся, чтобы закрыть крышку комплекса… ну, сказать, что я как-то сильно удивился, было бы несколько преувеличено. Может, в глубине души я этого и желал или предполагал. Опять же интуиция у меня могла сработать. Но теперь придётся смириться с тем, что аграфы – это наши типичные эльфы. Утончённые черты лица, заострённые ушки, слегка голубоватые вьющиеся волосы, огромные глаза. Молодое, стройное и подтянутое тело. И невероятно красивые. По крайней мере, девушки. А передо мной сейчас именно одна из представительниц прекрасной половины аграфов и лежала. Небесная, воздушная, лёгкая, волшебная и чарующая незнакомка. Внешне очень молодая, моего – возможно, на пару лет младше – возраста. Это судя по лицу. Тело же сформировавшееся, красивое, стройное, женственное. Да, с возрастом так легко не определишься. Но ведь это – эльф, кто их поймёт, может, они и правда по нескольку тысяч лет прожить могут. В базах по ним крайне скудный клочок знаний, не дающий ответа даже на такой простой вопрос.

«Н-да. Силу воли теперь придётся тренировать наравне с другими своими качествами. А ещё проверю, влюбляются ли с первого взгляда, – еле оторвавшись от созерцания её манящей фигурки, подумал я. – И это почти безжизненное тело, статуя. Что же будет, когда она нальётся радостью и красотой жизни? Голова у меня и так на все стороны ушибленная, а с ней её вообще снесёт. Да, нашёл я себе задачку на мягкое место, – всё время, стараясь отвернуться от бокса, думал я, но через несколько минут обнаруживал себя стоящим и пялящимся внутрь. – Как они, интересно, живут? Если все представительницы их расы такие? Или это один я такой везучий? – задался вопросами я, уходить из каюты ну очень не хотелось. – Так, надо отвлечься, а то совсем голову потеряю. Нет, ну надо же, до такой степени не могу себя контролировать! Кровь из головы отлила, совсем мозги без кислорода оставила».