Проклятие мертвых Богов - Маргарет Уэйс

Теперь она была вдовой, без средств к существованию, с двумя маленькими детьми на руках. Дуэнья когда-то научила ее шить наряды, и теперь Камилла, спрятав гордость в карман, ходила по домам богатых молодых женщин, к каким некогда причисляла и себя, и выпрашивала работу.

Это занятие почти не приносило денег. И в двадцать один год она осталась одинокой, едва не умирающей от голода, отчаявшейся. Единственное, что несчастная могла еще продать, — собственное тело, и, когда она познакомилась с Ллеу, перед ней стоял чудовищный выбор: сделаться проституткой или смотреть, как дети чахнут от голода.

Со своими учтивыми манерами и приятной внешностью Ллеу мог бы стать ответом на ее мольбы, однако Камилла никогда не молилась. Она слышала о Богах — какое-то невнятное упоминание о том, что они вернулись, после долгого отсутствия, — но и только. Далекие и отстраненные, Боги не имели к ней никакого отношения.

Ллеу казался решением ее проблем. Камилла не любила Ллеу, но, тем не менее, твердо решила выйти за него замуж. Он станет опорой для нее и детей, она же в ответ будет ему хорошей женой. Мысль о том, что он может уличить ее в неискренности, ни разу не приходила ей в голову. Хотя они были знакомы всего два-три дня, он, кажется, успел полюбить ее и детей. Когда она услышала от монаха, что Ллеу купил место на уходящем корабле, Камилле показалось, что ее ударили кулаком в живот, ей было проще убедить себя, будто монах солгал.

Она накормила детей теми крохами, что еще были в доме, не оставив себе ничего, укачала младенца, потом немного поговорила со старшим сыном четырех лет, обещая ему, что скоро у них появится новый папа, который станет горячо их любить, у них будет много еды, теплая одежда, красивый новый дом, где они заживут все вместе.

Мальчик быстро заснул у нее на руках, она отнесла его на соломенную подстилку в углу комнаты, уложила, подоткнула одеяло, потом как могла навела красоту. Она сидела на одиноком шатком стуле, дожидаясь Ллеу.

Он пришел позже, чем она ожидала. Он него несло «гномьей водкой», но он не казался пьяным. Ллеу поздоровался с женщиной с его обычной милой улыбкой, поцеловал ее в щеку. Камилла закрыла за ним дверь и заперла на засов.

Ллеу стоял посреди комнаты, раскинув руки.

— Иди ко мне, моя милая, — позвал он весело.

Она бросилась в его объятия. Он целовал ее горячо и страстно. Однако же, когда его нетерпеливые руки начали все настойчивее сжимать ее, Камилла отстранилась от него.

— Ллеу, нам нужно поговорить. Ты обещал жениться на мне. Я так тебя люблю, что не могу ждать. Обещай, что ты женишься на мне завтра.

— Я женюсь на тебе, но ты должна пообещать мне кое-что взамен, — ответил Ллеу со смехом.

— Ты женишься на мне? — воскликнула Камилла в экстазе. — Завтра?

— Завтра, послезавтра, когда захочешь, — сказал Ллеу беззаботно.

— И чего же ты от меня хочешь? — спросила Камилла, придвигаясь ближе.

Она была уверена, что знает ответ, и была готова отдаться человеку, собирающемуся стать ее мужем. Но ответ Ллеу застал ее врасплох.

— Я — последователь Чемоша, — сказал он. — И я хочу, чтобы ты тоже стала его последовательницей. Вот и все. Сделай это, и я женюсь на тебе.

— Чемош? — повторила Камилла. Она отодвинулась от него, встревоженная, охваченная подозрением. — Ты никогда не говорил раньше о Боге по имени Чемош. Кто он такой?

— Повелитель Бесконечной Жизни, — ответил Ллеу. — Все, что от тебя требуется, — поклясться служить ему, а взамен он дарует тебе вечную молодость, вечную красоту, вечную жизнь.

Он говорил бойко, эту речь он знал наизусть и отбарабанивал, как плохой актер в плохой пьесе. Камилла вспомнила о предостережениях монаха.

— Погоди-ка, Ллеу. Ведь образованные люди не верят в Богов, — сказала она, заставляя себя рассмеяться. — Вера в Богов только для слабоумных и суеверных.

— Моя жена должна верить в того же Бога, что и я, Камилла, — сказал Ллеу, и его очаровательная улыбка померкла. — Если я женюсь на тебе, ты поклянешься в верности Чемошу. Он наградит тебя вечной молодостью, вечной…

— Да, да, ты уже говорил, — перебила его Камилла. Она тянула время. — После того как мы поженимся, я с радостью узнаю все о Чемоше. Ты меня научишь.

— Я научу тебя прямо сейчас, — сказал Ллеу. Он склонился над ней, поглаживая ее шею и целуя ее.

Его поцелуи были сладки, он обещал жениться на ней. Что плохого, если она выполнит его нелепую просьбу? Поклянется в верности Чемошу. Это же только слова. Она скользнула руками под его расстегнутую рубашку и увидела у себя под пальцами отпечаток женских губ, выжженный у него на груди.

Камилла оттолкнула Ллеу и заглянула ему в глаза.

В них не было ничего. Ни любви. Ни желания. Ни жизни. Страх охватил ее, сжал ее внутренности.

— Уходи! — приказала Камилла дрожащим голосом. — Убирайся! Кто бы ты ни был! Уходи из моего дома!

— Не могу, — ответил Ллеу хрипло. — Мина мне не позволит. Эта боль невыносима. Ты обязана поклясться в верности Чемошу. Он даст тебе вечную молодость, вечную красоту…

Камилла была в ловушке. Он стоял между ней и дверью, но даже если бы у нее была возможность сбежать, она не могла оставить его в доме с детьми.

— Ллеу, уходи, просто уходи, — попросила она.

— Вечную жизнь, — сказал Ллеу. — Вечную молодость…

Если ей удастся добраться до двери, она откроет ее и позовет на помощь.

Камилла попыталась обойти его. Но он оказался проворнее. Он схватил ее за запястья и подтащил к себе.

— Клянись в верности Чемошу! — приказал он.

Он так сжал ей руки, что кости хрустнули, и она закричала от боли. Он швырнул ее на пол, сел сверху, сжимая ее коленями. Он разорвал на ней блузу, обнажив ей грудь, и наклонился, собираясь поцеловать. Она извивалась, пытаясь сбросить его с себя, но он оказался невероятно сильным.

— Мама? — откуда-то из-за ее спины раздался дрожащий детский голос.

— Джереми! — ахнула она. — Прошу тебя, Ллеу, нет. Не делай мне больно… только не при ребенке…

— Клянись в верности Чемошу! — повторил он, жарко дыша ей в лицо и стискивая ей руки с чудовищной силой. — Или я убью твоего ублюдка!

— Я поклянусь! — простонала Камилла. — Не трогай ребенка!

— Говори!

Боль и страх были слишком велики, Камилла больше не могла терпеть.

— Клянусь своей душой…

Раздался удар в дверь. Бешено залаяла собака. Голос прокричал:

— Госпожа, это я, брат Рис Каменотес! Ты жива?

— Помоги, брат! — закричала Камилла, затеплившаяся надежда придала ей силы. — Помоги мне!

— Ломайте! — приказал монах.