Париж… до востребования - Наталья Котенёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он первым прервал молчание:
— Так что будем делать, Александра? — голос был сухим, очень серьезным и, как мне показалось, грустным.
Внутри меня все сжалось, в горле пересохло, я не знала что отвечать. Все мои обиды вдруг показались такими глупыми, а поведение ничтожным. Еще недавно я испытывала к этому мужчине только злость и обиду, а теперь я чувствовала себя маленькой глупой девчонкой, рабой своих эмоций. И еще я чувствовала, что не могу отказаться от этого мужчины. Его лицо, такое родное, сильные руки, которые умели ласкать так страстно, крепкая шея в расстегнутом вороте поло, эти нахмуренные брови. Все это мое, принадлежит только мне! Я облизала губы, вспомнив как он смотрел на меня во время нашей близости, так страстно, жадно, с восторгом, как рычал, вбиваясь в мое тело я яростью дикого зверя. Его предательство уже не казалось предательством. Я, словно зомбированная, уже ни о чем не думала.
С трудом сглотнув ком в горле, потянулась за бокалом воды, отпила и каким-то чужим голосом пискнула:
— А ты как думаешь?
Должно быть вид у меня был жалкий. Жорж слегка улыбнулся, но глаза оставались суровыми.
— Знаешь, Александра… или, может, Натали? — он, прищурившись, посмотрел на меня.
— Александра, я давно уже Александра, — промямлила я.
— Вот что я предлагаю, Александра, — он продолжил, — мы сейчас пообедаем, а потом нам, действительно, надо очень о многом поговорить. Серьезно поговорить, потому что я кое-что должен тебе объяснить. А ты должна меня выслушать и все-таки ответить на мои вопросы. Только без твоих истерик и побегов. Идет? Я не спал всю ночь и, боюсь, еще одной такой выходки не выдержу.
— Идет, — я закивала, опуская глаза.
Наверняка еда была вкусной, оформление блюд оригинальным, сервировка изысканной. Но мне было все равно, я не ощущала ни вкуса блюд, ни красоты сервировки. Я думала только о предстоящем разговоре, я думала о том, что мне просто необходимо его поцеловать, или, что бы он поцеловал меня… Я горела, как в огне, уверенная, даже не глядя в зеркало, что лицо мое пылало, отчего было как-то неловко и сладко одновременно.
— Налей мне, пожалуйста, воды, — попросила у Д’Иссеньи.
Когда брала стакан из его рук, мои руки заметно дрожали.
Мы закончили обедать, Жорж оплатил счет и я предложила:
— Давай поднимемся ко мне, раз уж ты здесь. Я только закажу кофе в номер.
Д’Иссеньи пожал плечами, давая понять, что ему абсолютно безразлично, где мы будем обсуждать наши проблемы.
Но, едва мы двинулись на выход, Жорж, шедший позади, схватил меня за локоть и рванул на себя. Я недоуменно обернулась и увидела, что он смотрит на кого-то поверх моей головы с выражением напряженной тревоги.
— Назад, выйдем через другую дверь. Не оборачивайся. Там Налимович и Морлан, они идут сюда. Уйдем, нас пока не заметили. Пошли, быстро.
И он буквально поволок меня за собой. Мы выскочили из зала под удивленными взглядами официантов и посетителей.
Влетев в номер, тяжело дыша, я заперла за нами дверь, привалилась к ней спиной. На дрожащих ногах подошла к бару.
— Будешь? — предложила своему спутнику.
Не дожидаясь его ответа, налила коньяк в два бокала. Руки тряслись.
— Ну все! Я пропала, — еле слышно прошептали мои губы.
С отчаянием опрокинула в рот содержимое пузатой хрустальной рюмки, опустилась в кресло, прижала ладони к щекам. Потом вскочила и заметалась по комнате.
— Нашли, нашли, они меня нашли! Эти гады знают, что я здесь, в этой гостинице… О, Боже, нужно валить отсюда, сегодня же уезжаю в Париж…
Жорж наблюдал за мной, стоя в стороне, потом медленно пригубил напиток и абсолютно спокойным голосом произнес:
— Все, Александра, успокойся, прекращай истерить и рассказывай все с самого начала. Мне нужно знать какое к тебе отношение имеют эти люди.
— Жорж, они хотят меня убить, еще в Москве хотели… Не знаю, каким чудом мне удалось от них убежать, — я почти задыхалась, — это страшные люди… они такое творят… а Марина, она — ведьма, настоящая, реальная ведьма! — меня всю трясло, — ты мне веришь, Жорж?
Теперь Д’Иссеньи уже не смотрел на меня как вражина, а подошел, обнял, прижал, поцеловал в висок.
— Ну-ну, девочка моя родная, я рядом, я с тобой.
Он отстранил меня, не разжимая объятий, сдунул со лба выбившиеся волосы и, твердо глядя мне в глаза, произнес:
— Никому не дам тебя в обиду. Пока ты со мной — ничего не бойся, я смогу тебя защитить. Веришь?
С отчаянной силой я прижалась к своему мужчине, обхватила его, уткнулась носом в грудь и, конечно, расплакалась. Жорж выдохнул всей грудью, приподнял вверх мое лицо и его губы прижались к моим, стальные руки стиснули мое покорное тело, я ответила на его поцелуй.
Любимый нежно гладил меня по волосам, по спине, невесомо целовал в шею.
— Расскажи, девочка моя, почему ты их так боишься, что это за артефакт, который им от тебя нужен? Как он у тебя оказался? Чем больше я буду знать, тем лучше смогу тебя защитить.
— А ты действительно можешь помочь? Я ведь серьезно говорю, эта Марина Морлан правда ведьма. Я видела, что она может делать, — я округлила глаза, — она человека убила! Одного сатаниста… впрочем, это сейчас неважно… Он мне помог, а она его уничтожила.
— Давай присядем, я еще немного тебе налью, и ты спокойно все мне расскажешь.
— Да, расскажу. Только обещай, что ты не подумаешь, что я сошла с ума, потому что мне и самой иногда не верится, что это правда. Обещаешь?
И я стала рассказывать о том, как Рагар попал ко мне, о скитаниях по подземельям Москвы. Я лишь вскользь, без каких-либо подробностей упомянула о своей благодетельнице Агнии Аркадьевне, просто сказала, что одна добрая женщина приютила меня после смерти родных и потери памяти. О встрече с сатанистом Мишелем и как он помог мне пробраться в банк, о том, как закончилась встреча с Мариной и банкиром в его офисе. Жорж удивился зачем мне понадобилось с такими приключениями пробираться в банк Налимовича, на что я обтекаемо соврала, что там хранились все деньги семьи, немалые средства, а банкир отказывался мне их возвращать. Но вот об отце я не
