Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

Наконец, дело было завершено, и сонный посыльный отправился в свое путешествие до границы и обратно. Маркус плеснул в хрустальный бокал простой воды, залпом проглотил и тяжело откинулся на спинку кресла, вновь массируя виски. Потом воспользовался своим жезлом, воздействуя на ауру, чтобы снять головную боль более действенным способом, нежели легкий массаж. Кажется, сегодня уже нет смысла ехать домой: еще не рассвет, но до него уже не так далеко, как хотелось бы. Теперь можно ложиться, осталось лишь последнее дельце — уничтожить черновик сообщения, улетевшего в Терсус по архейской связи. Бумага была вся исчиркана словами и даже изрисована картинками, так что понять что-либо было не просто. Лишь само сообщение, написанное в самом верху листа, читалось отчетливо: «Широтон. Обнаружен след сильного носителя иного искусства.»

Толлеус. Горькая правда

Несмотря на вполне официальное предложение работы, Толлеус все еще не стал полноправным работником посольства. Не пройдены все инструктажи, не выполнены проверки на благонадежность и пригодность, не пришла характеристика с прежнего места работы. Правда, заочно он уже выполнял свои обязанности по ремонту, совершенствованию и улучшению голема. Все сотрудники были в курсе относительно статуса старика и вели себя весьма приветливо.

Маркус лично снял проклятия сразу по прибытии в посольство, и сейчас же старик отметил значительное снижение потребления маны жилетом. Жизнь налаживалась! Вечер был свободный, но идти куда-то было уже поздно. Толлеус предпочел остаться на ночь в посольстве. Во-первых, тут были кордосский комфорт и безопасность — все то, что в последние недели виделось лишь во снах. Во-вторых, большого смысла тащиться через полгорода в «Толстяк» не было никакого: стеречь там нечего. И, наконец, в-третьих, попросту хотелось хорошенько осмотреться. В большинство помещений доступ ему был все еще закрыт: массивные двери без ручек не хотели распахиваться перед ним. И на том спасибо, что с посохом пустили, не дожидаясь выполнения всех формальностей.

В уютной комнатке со столиками, похожей на зал для совещаний или банкетов, на специальной полочке обнаружилась кипа аккуратно расставленных в хронологическом порядке Оробосских Вестников. Искусник взял полистать самый последний. За время пребывания в стране чародеев он уже отвык от чтения новостей. Это в Кордосе налажен хороший выпуск всевозможных Вестников для разных слоев общества, а чародеи такого не умеют. У них и учебников-то нет, поэтому большинство жителей совершенно неграмотные. Правда, в Оробосе тоже продаются одно или два издания, но только они не местного производства. Статьи сочиняют местные писари, но заказывать копии оробосцам приходится в третьих странах, где налажен выпуск по искусной технологии. Здесь Вестники стоят огромных денег и являются скорее элементом успешности и престижа среди аристократов, нежели источником новостей.

Толлеус привычно прикоснулся пальцем к металлическому кружку размером с монету, прилепившемуся внизу листа, и немного подержал, согревая своим теплом. Сейчас же сработало плетение, высасывая ману из крохотного накопителя, и на бумаге проступило изображение. Старик чуть не выронил Вестник: с картинки во весь лист на него с угрозой смотрел давешний арестант. Только почему-то с черными как ночь глазами. Впрочем, искусник тут же взял себя в руки. Очевидно, сбежавший пленник — известная личность в Оробосе, вот и посвятили ему статью. Любопытно было узнать, что за человек так долго снабжал Толлеуса маной, поэтому старик тут же уселся поближе к светляку и погрузился в чтение.

Нет, все-таки он ошибся на счет статьи. Как оказалось, почти весь выпуск Вестника был посвящен одному человеку. И, что самое удивительное, Оробосцы достаточно искренне делали вид, что понятия не имеют, кто же это такой. Конечно, это мог быть политический ход, дабы снять с себя ответственность за диверсионную операцию в соседнем государстве. И все же это могло быть правдой. Аналитики и эксперты наперебой выдвигали красивые гипотезы. Кто-то даже отстаивал предположение, что на самом деле этот некто — один из опальных Академиков. Но большинство склонялось к версии, что все же это Повелитель Чар из третьих стран, о чем свидетельствовали его разговоры на дайменском.

Несмотря на обилие домыслов и многократные повторы, Толлеус узнал много нового. И чем дальше он читал, тем больше хмурился. Многое случилось после того, как он покинул Маркин. Оробосцы в своих статьях упражнялись в острословии, откровенно потешаясь над искусниками, которых с момента освобождения пленников преследовали сплошные неудачи. В стране начались волнения и беспорядки на религиозной почве. По ночам горели храмы, а жрецов находили заколотыми в своих постелях или темных переулках. Был введен комендантский час, но это лишь озлобило людей, чей гнев обернулся на городских стражников, в которых летели камни. По мнению некоторых аналитиков, ситуация грозила вылиться во что-то более серьезное, нежели уличные беспорядки. Престиж Империи на мировой арене пошатнулся.

Все подряд искуснику читать было не интересно, поэтому многое он пропускал. Так, например, заметка о других освобожденных чародеях: девушке и парне, осталась без его внимания. Неподтвержденные сплетни о провале легендарного отряда Специальных Искусников при поимке беглецов навряд ли имели под собой основание — дочитывать статейку Толлеус не стал. Через строчку пробежал он взглядом сообщение о казусе с трансляцией на весь мир секретного сообщения. По большому счету именно из-за этой утечки оробосцы оказались достаточно осведомлены о случившемся, чтобы подготовить целый выпуск Вестника. И все же старика интересовал не столько источник слухов, сколько личность таинственного пленника, а также возможное упоминание своей персоны.

К облегчению, искусник не нашел в газете своего имени. Хотя волноваться в общем-то не о чем. Кто он такой, чтобы про него писали заметки? Даже если бы вспыли все его тюремные махинации, оробосские писари отмахнулись бы от этой «новости». Масштаб не тот.

Стерев со лба непонятно от чего выступивший пот, Толлеус отложил Вестник, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. С пленником, что так эффектно смотрит с первой страницы, почти ничего не ясно: ни кто он, ни откуда. Загадка. Вполне может оказаться, что благодаря своим видениям искусник знает про него больше всех следователей и маститых профессоров из столичной комиссии, вместе взятых. И все же кое-что новое удалось узнать. Во-первых, выходило, что пленник не из Оробоса. Во-вторых — тут Толлеус больше полагался на свой опыт сегодняшней встречи — этот человек не был чародеем. Ну, может быть чуть-чуть: не на пустом же месте оробосцы поют ему дифирамбы, восхваляя до небес свое Чародейство. И все же основная работа по ремонту Паука была выполнена с помощью Искусства. Даже Маркус это подтвердил. И что с того, что это не обычное Искусство, а какая-то его параллельная ветвь? Пускай различия настолько сильны, что даже видавшие виды профессора смущаются. Суть от этого не меняется: Искусство — оно и есть Искусство.

Все это само по себе, конечно, интересно. В самый раз, чтобы поболтать языком на рынке, в трактире или на званом обеде. Однако совсем другое взволновало старика до глубины души, так что он даже стал нервно хихикать, потешаясь над собой. Дело в том, что кусочки мозаики сложились в весьма неприятную для него картину: чудеса из видений нужно искать не в Оробосе!

Тут же, словно в подтверждение этой идеи, из подсознания вынырнула давно не дававшая покоя мысль: где те големы, которых он видел в Видении? Не движущиеся кучи необработанного камня, а блестящие полированным металлом големы-грузчики? Нет в Оробосе этих големов! Искусных големов, как понял старик со всей отчетливостью. И никогда их здесь не было! Где-то живут искусники. Не такие, как в Кордосе, другие. Они могут, они умеют. Все-таки правильно учили в академии: Искусство — все!

— Где же найти мне иное Искусство? — тихонько спросил Толлеус картинку в Вестнике. Изображение не ответило, но само оно было красноречивее слов: Тайное всесильное Искусство у него — у этого удивительного парня, с которым не хватило духу поговорить.

Толлеус. Наследник

Закончился день великих волнений, когда новости хорошие и плохие несутся нескончаемой чередой, а Призрачные голоса кричат в самое ухо громче, чем когда бы то ни было раньше. Наступил новый день. Искусник, искупавшись вчера перед сном в специальной бадье, вода в которой была подогрета и приправлена снимающим усталость плетением, не торопился вылезать из мягкой чистой постели. Вообще работники живут не в посольстве, но ему вчера постелили в одной из гостевых комнаток. Всякое бывает: прибывают новые сотрудники, делегации, инспекции. Одним словом, гости.