Приют изгоев - Сергей Лифанов

Батен предпочел бы поселиться как раз на главном острове, но его мнения никто не спрашивал: считалось, что он может быть незаменим при постройке фортификаций большого форта и вообще для консультаций, на что возразить ему было нечем. Однако надежды потом перебраться на главный остров, где он должен был пригодиться, когда придется строить поселки у рудника и около верфи, Батен пока не терял. Поэтому он пока помалкивал и безукоризненно выполнял все, что ему поручали.

Аборигенам бухта, видимо, не казалась такой уж уютной — слишком в ней было мало удобных мест для морского промысла, которым они занимались. Поэтому они здесь попросту не селились. Однако весть о прибытии в бухту двух больших-больших лодок неведомым образом моментально разнеслась по острову, и не успели прибывшие начать обустройство на новом месте, как целые деревни смуглых и, даже по таласским понятиям, скудно одетых низкорослых людей начали спускаться по крутым тропкам, толпиться на берегу напротив «Ушка», а самые отчаянные, на хлипких плотиках, переправлялись на островок, посмотреть на пришельцев поближе.

Не только Батен, но и многие таласары впервые видели аборигенов вблизи, и работа по первичному обустройству лагеря на время приостановилась.

Аборигены не только издали выглядели как дети, они казались детьми вблизи. Тонкокостные, с длинными руками, с мускулистыми ногами, казавшимися коротковатыми для плотного тела, с непропорционально большими головами, они и вели себя, словно толпа ребятишек. Остановившись в отдалении, они с любопытством наблюдали за пришельцами, и только когда Хидри и с ней несколько ветеранов прошлой экспедиции подошли к ним и заговорили на их языке, сначала несколько человек, видимо, узнавших пришельцев, а затем и вся толпа окружили парламентеров, а потом разбежались по островку, заглядывая во все уголки еще не организованного лагеря. Уже через несколькс минут аборигены растворились в общей массе и с воистину детской непосредственностью уже вовсю помогали — или мешали — пришельцам в их делах; в крайнем случае — просто смотрели. Чере: час на них перестали обращать внимание, и все вернулись к своим обязанностям, через несколько часов доверяли выполнят! мелкие поручения, а к вечеру они уже сидели у костров вместе ее всеми.

Так и повелось. Каждый день и на острове, и на стоянке «Ушка» появлялась компания аборигенов, которые посильно участвовали в общей работе, просто наблюдали и вообще весьма охотно общались с пришельцами любым иным доступным способом при этом почти не обращая внимания на всякие припасенные им подарки. Во всяком случае, если они и забирали с собой то, чтс им давалось в награду за работу, то не проявляли к этому особогс интереса, и в постройке лагеря они участвовали явно больше и; простого любопытства; мало того, вскоре они сами стали приносить с собой различные предметы и дарить их взамен того, чтс получали сами, — так завязалась мелкая меновая торговля. Руководство экспедиции относилось к этому благосклонно и поощряло.

Единственное ограничение, которое ввело начальство в общение с местными жителями, поначалу показалось Батену несколько странным: всех загодя предупредили, чтобы островитянам не показывали корабельный компас, хронометры, часы и иные тонкие механические приборы. Островитяне, объяснила Хидри честны и ничего не украдут, но могут невзначай что-нибудь сглазить.

— Когда мы в первый раз были тут, эти чертовы дети сглазили компас и все три хронометра, — рассказала она. — Пришлось добираться до Таласа по наитию. Та еще работенка!

— У них сглаз — любимое развлечение, — добавил ее помощник, который тоже побывал здесь в первую экспедицию.

Батена даже покоробило, когда он услышал об этом: сглаз — дело серьезное! Из-за сглаза люди гибнут! А тут только и предосторожностей, что приборы беречь! Ему объяснили, что людей островитяне сглазить не смогут. Их магия влияет только на неживые предметы, причем достаточно маленькие, зато воздействовать на них аборигены могут на очень больших расстояниях. И все, что им для этого дела нужно, — повертеть в руках сам предмет да небольшое зеркальце, в котором они потом видят то, что этот предмет окружает, что происходит вокруг, и управляют им, чтобы видеть больше — очень уж они любопытны. Наверняка и о прибытии экспедиции они узнали таким способом. А полировка зеркал здесь, оказывается, всеобщее занятие, как прядение или вышивание у незамужних девиц где-нибудь в Шеате: наступает вечер, и туземцы собираются на площади посреди деревни у костра, полируют свои зеркала и обмениваются новостями о том, что видят в них.

Батен поинтересовался, откуда у туземцев вообще взялись зеркала. «Раньше сами делали, а теперь мы привезли», — ответили ему. И верно, Батен не раз видел, как туземцы приносили то на обмен, то на продажу свои старые зеркала, сделанные из золота, отполированного действительно до умопомрачительного блеска, а таласары вместо них давали им обыкновенные, стеклянные, на что аборигены реагировали с необычайным энтузиазмом — надо полагать, что в новоприобретенных зеркалах они надеялись увидеть нечто такое, о чем можно будет вдоволь порассуждать на своих «посиделках».

Батен заметил, что обмен получается не вполне равноценным.

— Напротив, — сказала Сигни, пожав плечами. — Мы, конечно, даем вместо металла стекло, — зато островитяне вместо своих полированных пластинок получают зеркала гораздо лучшего качества.

— И как же они им пользуются?

— Сейчас узнаешь.

Дело было уже через несколько дней после прибытия, когда лагерь, не без участия самих островитян, начал обретать вполне жилой вид; точнее — вид жилой стройки, а неподалеку от него общими же усилиями был воздвигнут палаточный поселок для аборигенов, для тех, кто по каким-то причинам оставался на острове на ночь — а таковых с каждым днем становилось больше.

Долго не задумываясь, Сигни повела Батена в том направлении и обратилась к первому попавшемуся островитянину с каким-то вопросом. Языка она не знала, но несколькими известными словами, а в основном жестами она таки добилась от него, чтобы он понял, чего от него хотят. Абориген знаками что-то показал Сигни в ответ. Та рассмеялась и быстро сбегала к себе. Вернулась она с несколькими листами использованной бумаги и быстро сделала несколько детских игрушек — птичек, рыбок, собачек, ящерок. Островитянин с серьезным видом взял одну из них; остальные разобрали те, кто по своему обычаю пришли глянуть на что-то интересное и остались, когда або-оиген с ними поговорил. Они внимательно присматривались к фигуркам, гладили их пальцами, зачем-то рассматривали на солнце. Потом все вернули фигурки Сигни, и та расставила их в кружок, носами внутрь посреди площади в середине поселка. А островитяне разбрелись по сторонам, расселись, кто где, вынули зеркала и с самым сосредоточенным видом начали всматриваться в них.