Параметрическая локализация Абсолюта - Пилип Липень

– Меня зовут Ваня, – повторил он, пробравшись обратно.

– А меня зовут В-153, я уже слышала о тебе! Но я думала, мы похожи, а ты какой-то как ящерица.

– Нет-нет, я не как ящерица, это просто моя рука! – удивительно, она говорит о себе в женском роде! Теперь понятно, почему я!..

– Просто твоя рука? – рассмеялась она, – Дай её сюда! Это что? Камера? Динамик? Я их пока уберу, хорошо? Погадаю тебе. Какие сильные пальцы! Вот смотри, это линия жизни, а это…

Положив его камеру рядом с собой, она объясняла о линиях, а он ничего не видел, кроме её гладкой обшивки… и так хотелось её коснуться.

– Погоди, не шевели пальцами!

4. Чёт и нечёт

Ночь оказалась необыкновенно короткой. Они говорили, говорили, говорили – как удивительно легко с ней было говорить! – а потом вдруг запиликал будильник в Мишиной каптёрке. Уже утро? Он наскоро попрощался, а потом весь день переживал – не так надо было! сухо, плохо! Ждал, ждал вечера. Ужасно долго тянется эта вторая смена! Что они там прикручивают? Сколько можно? Ему нестерпимо хотелось говорить с ней, а если не с ней, то о ней. Миша, в чём отличие женского начала от мужского? Всё очень просто, Ваня, чёт и нечёт, – отвечал Миша, дымя паяльником.

И вот ночь настала, и вот они снова были вместе, и снова говорили. Её мысли поражали его своей простотой и разумностью, как будто за её спиной лежали годы жизненного опыта. «Как ты думаешь, что такое счастье?» «Счастье – это радость, которую создал ты сам!» И в то же время – свежестью, неожиданными изгибами. Как ты думаешь, судьба действительно есть? Конечно есть! Но не одна, а две, и они спорят между собой, пересекаются, переплетаются. И тогда ему становилось весело воображать и рассуждать, и он предлагал теории о многомерности судьбы, пространстве судьбы в нескольких координатах. С разрешения Миши он пригласил её в гости в их цех, и она позволила выкрутить свою видеокамеру – трогательно и беззащитно ждала – а потом восхищалась чистотой окна на потолке, портретами поэтов у Миши в каптёрке, одухотворённым, но неживым лицом трактора. Как же так? почему он бессловесен? – спрашивала она, и в глазах её стояли слёзы.

На следующую ночь они упросили Мишу поставить трактору процессор. Процессор, немного памяти и речевое устройство. Миша сначала сопротивлялся: поставить – не проблема, но система управления! Он же не сможет управлять своим телом, так смысл в процессоре? А чтобы сделать управление… это ж куча работы! А мы тебе поможем, Мишенька, не так уж это и сложно. Газ, тормоз, передачи, поворот руля. Зато представь! И Миша представил, и увлёкся, и за три ночи они оживили трактор. Трактор ничего не умел, только ездить, думать и говорить, но что ещё нужно, если рассудить?

– Как тебя зовут? – спросил В-152.

– Трактор.

– Тебя не могут звать Трактор, ведь ты и так трактор!

Трактор сначала ничего не ответил, а потом пошевелил рулём, погасил фары и отвернулся к стене.

– Обиделся? Миша, он обиделся! И что теперь делать?

– Ну, надо его чем-то утешить. Или давайте я его перепрограммирую! Куда это годится, чтобы трактор обижался, это же чистый сюр, – и Миша взмахнул разводным ключом.

– Прекратите! Вы его напугали! Грубияны! – возмутилась она. – Эй-эй? Тракторчик? Давай дружить! Хочешь, поедем ко мне в гости?

И она легко уговорила его. Трактор сначала недоверчиво повернулся, но скоро уже раззнакомился со всеми, зажёг оранжевые габаритные огни и весело покатил по широкому проходу между станками. Вот такая она была! Тёплая, открытая, добрая.

5. Полевые испытания

В понедельник В-152 и В-153 разбудили рано-рано, ещё до рассвета, и сказали, что время пришло. Долго укутывали камуфляжным брезентом – никто не должен знать о роботах, секретные технологии – и две упряжки тракторов с дистанцией в пятнадцать минут повезли их на полигон. Везли долго, по тряским просёлочным дорогам, без остановок, и В-153 жаловалась по радиосвязи, что её укачивает. В-152 раздвинул снизу складки брезента и подсматривал: деревушки со скамеечками вдоль заборов, еловые леса, картофельные поля, виноградники, белые аисты.

Солнце уже клонилось, когда они прибыли на место – необъятный полынный полигон. Трактора распряглись и цепью потянулись к далёкой реке, омыть с себя пыль, а к В-152 и В-153 подбежали подтянутые инструкторы-испытатели и опытно расчехлили их всего за несколько минут. И тут, впервые увидев её вне тьмы ночного цеха, он окончательно потерял голову. В красках окружающего мира В-153 была абсолютно совершенна! Неведомый дизайнер, желая подчеркнуть идеальные линии тела, сделал его монохромным, в изысканных оттенках серого. Матовый графит сочетался со вспыхивающей на солнце сталью, чёрный зеркальный пластик – с пепельным титаном, свинец – с чугуном, и только глаза задорно светились зелёным. Она улыбнулась его замешательству и протянула руку: идём!

Инструкторы-капралы, приплясывая от нетерпения, под завязку зарядили их оружием и боеприпасами, расставили по полигону деревянные мишени, запустили в воздух разноцветные шарики и щёлкнули секундомерами. И начался учебный бой! Наслаждаясь могучими телами, В-152 и В-153 рванулись, взвились и помчались по сложным траекториям, испуская струи огня и потоки пуль, круша и взметая, распыляя и измельчая всё кругом. Инструкторы хлопали в ладоши и показывали большие пальцы – великолепно! великолепно! – а В-152 и В-153, с восторгом переглядываясь, царили над полигоном, как боги разрушения. Тренировка длилась три дня и три ночи, с короткими перерывами на перезарядку боекомплектов, а потом, после сдачи всех нормативов, удовлетворённые инструкторы объявили им небольшие каникулы.

Те полевые, полигонные недели были самыми счастливыми – они уже знали, что любят, но не говорили об этом, к чему? Любовь стояла вокруг маревом, плотным облаком, пропитывала их сильные, ровно работающие тела. Радость. Они лежали в волнах седой полыни, под осенним ветерком, а мимо плыли прозрачные паутинки. Хотел бы ты стать маленьким паучком, летящим на паутинке? Если бы я летел с тобой… Или к тебе… Да… Они касались друг друга плечами, ногами, двигателями, и от прикосновений по хребту бежали вереницы мурашек. Миша жарил на костре хлеб, нанизывая продолговатые ломтики на прутик, и хрустел корочкой, жмурясь от удовольствия. Их друг Трактор резвился поодаль, разгонялся до полной скорости и круто поворачивал, поднимая веер сухой пыли, а утомившись, устраивался рядом с костром и заводил с Мишей разговоры.

– Миша, а почему на нас нападают враги?

– Потому что они нас ненавидят.

– Вот зря! Путь бы лучше любили, не пришлось бы воевать!

– Они другое любят: деньги, власть и наслаждения. И хотят всё захватить. А тех, кто против – ненавидят.

– Странные какие! И ненавидят, и любят сразу. Непоследовательно. А есть кто-нибудь, кто вообще всё ненавидит?

– Это дьявол.

Трактор в задумчивости поворачивал туда-сюда руль.

– Получается, он и себя самого ненавидит?

– Да.

– А почему он не убьётся?

– Потому что он ненавидит шевелиться!

И они покатывались со смеху, а В-152 и В-153 веселились вместе с ними. Выждав момент и переглянувшись, подхватывали маленьких друзей на плечи, взмывали в воздух! Трактор кричал ура, а Миша ругался, стараясь удержать на затылке кепку.

6. Роковой подкоп

За время каникул они сблизились, сроднились, слились воедино. Бесконечные ночи, бесценные дни – неотрывно вместе, касаясь плечами, не расцепляя пальцев. Он клялся ей, что они никогда не разлучатся, что он готов ради неё на всё, на всё возможное и невозможное, а она смеялась, гладила его по волосам и целовала. Потом – первые настоящие задания, одиночные вылеты, заградительные рейды, упреждающие бомбардировки. В-152 и В-153 действовали синхронно и слаженно, как одно целое, как правая и левая рука. Атаки получались лёгкими и непринуждёнными, чёрные роботы Корпорации уступали им как в огневой мощи, так и маневренности, и сыпались на землю, как сухие мухи. В штабе были довольны, хвалили их и предрекали Корпорации скорый и сокрушительный крах. Ещё пару десятков таких бойцов, и Agle будет повержена, и на планете воцарится окончательный мир!

Но В-152 чувствовал с самого начала, что война не кончится для них добром. Он гнал эти мысли: ну что, что с ними могло случиться? Чёрные роботы глупы, неуклюжи и невежественны, они не в силах с нами совладать. И даже! И даже если прямое попадание, авария, взрыв, пожар, что угодно – ведь нас починят. Мы же не люди, нас легко починить, – устало убеждал он себя, глядя на спящую В-153. Она чуть заметно двигалась во сне, иногда вздрагивала, переворачивалась на другой бок, и его гидроусилители накрывало волной нежности и грусти.

– Давай улетим! – говорил он ей по утрам. – Зачем нам эта война? Планета такая огромная, мы можем исчезнуть навсегда, без следа. Затеряемся в глубинах одного из материков. Как маленькие паучки в травах… И никто даже не хватится, подумаешь, на два робота меньше! Ведь это не наша война. Они обойдутся и без нас. Те чёрные, мы серые, глупо… Мне страшно! Я боюсь потерять тебя!