Новые территории - Валентин Леонидович Юрьев

воинов, а сейчас никакого сомнения не вызывала обреченность целой тысячи — не каждый город мог похвастать таким населением — взрослых мужчин, не сомневающихся в своей победе…

Сколько же ещё крови придётся пролить, чтобы заставить чужие мозги повернуться в другом направлении? Может быть, стоит поставить на тропе что-то ужасное и угрожающее, как Бог Рыбы с его вечножующим ртом? Ведь по реке никто не сплавляется… Боятся… Но тогда, вполне возможно, что просто изменится направление потока искателей наживы и придётся затыкать его в другом месте, и так бесконечно? К тому же, дорога была нужна для мирных целей…

Пальцы привычно щёлкали, создавая украшенные цветами фантомы. Чуть в стороне от них Пашкины колдуны поставят прозрачные стенки во всю длину внутреннего понижения, если их шестеро, то должны быстро справиться. Когда ловушка окажется запертой, тем, кто будет внутри, останется только сдаться или поубивать друг друга.

Лик Сияющего почти скрылся за холмами, когда уверенно пройдя через мерцающее пятно, мы вышли у ворот дома и Фарис-Та, сияющая от возбуждения, попала в объятия матери, давно уже волновавшейся за своего ребёнка, причём, за дочь, а не за меня. Это кольнуло ревностью, но несильно, как боль при поцелуе, мать уже не могла ждать в доме и, стоя на пустыре, с тревогой смотрела в сторону заходящего светила…

Подбежал с докладом дежурный. В Городе всё шло по расписанию, группы ушли в дозоры, хассанов-углежогов нашли, но привести не успели, выполняя распоряжение, группа забрала часть вещей, в основном, топливо, а дойдут они сами… Прибыл вестовой из Велиры, скадрон Крориган приказал поместить его в Доме, пакет при нём, но сейчас он ушел смотреть Город. В кабинете рисует Вланс, с ним Ланат-Та, согласно распоряжению… По связи получено сообщение от Кайтара: «войско обнаружено, ведётся наблюдение». Арестованный в карцере что-то пишет. Пришли три грузовых обоза из скадров, с зерном, шкурами и топливом… Обозы разгружены и ночуют на рынке. Особых новостей нет.

Контраст доброго, уютного мягкого вечера и того, что должно было произойти завтра, вызывал раздражение и раздвоение. Поэтому я почти не задержался у малыша и надолго застрял в кабинете, провонявшем едкими жидкостями художников… Район, который мы сегодня облетели за день, точнее, за полдня, легко накрывался ладонью. А для всей границы не хватало нескольких размахов рук.

Конечно, первым делом глаза пытались понять, логично ли то, что мы завтра готовим? Как могло исторически случиться, что граница шла не по естественной полосе, называемой сейчас Трактом, а глубоко втиснута в тело нашего королевства? Справедлива ли идея Мастера и в состоянии ли мы перенести Башни на десяток дней пути? Ведь тогда и река станет нашей, а не будет принадлежать жалкому племени голубокожих бадырс-хоев. Или они присягнут нашему королю…

Рисование шло успешно и бодро, общие контуры вычерчены на листах углем и сейчас мальчишки весело раскрашивали кожу, ясно понимая, что важно вовсе не сходство цвета, а точность взаимоположения. Мой приход погасил неуёмный гомон и вопли, но потом появилась переодевшаяся Фарис-Та и шум начался заново, должна же была моя сестра хоть ненадолго стать героиней, лично видевшей огромное войско, пусть даже и видела она только хвосты аралтанов…

Примчавшаяся жена напугала всех криками, что «Они летают», оказалось, что неожиданно сработала игрушка, которую я делал для младшей сестрёнки, заколдовав на полёт маленькое детское сиденье из кожи… Когда родители приехали в Город, малышка сумела своей мыслью поднять нас обоих в моём первом волшебном костюме… Тогда я и сделал ей сиденье, способное взлетать, но мысль двухлетней девчушки, почему-то заснула и не отдавала больше таких приказов… Сиденье целый круг без пользы пропылилось среди игрушек… А тут… Сын вдруг взлетел и в пару, штурманом, мигом добавилась и его «тётя», быстро вспомнившая прелесть полётов и вскарабкавшаяся рядышком…

Летавшая под потолком парочка была насильно спущена на пол и устроила такой рёв, что поневоле пришлось усадить их обратно, только теперь я детей привязал верёвками… Безопасности такая сомнительная мера не прибавила, уже через несколько штрихов они перевернулись вниз головами и чудом не разбили себе черепа, за что я был предан анафеме и остракизму, а сиденье вынесено подальше от глаз, в мой кабинет.

Вскоре оттуда раздался грохот мебели и, пунцовый от стыда, выскользнул Фарлин, понявший, что и он может пользоваться волшебством не хуже малолеток… Венцом всеобщего полётного маразма стала Фарис-Та, нарисовавшая свои картинки, которую я застал сидящей на крохотном седле в момент отрыва ступней от пола, в паузе ожидания высыхания краски.

Поскольку картинки не были повреждены, я не стал сильно ругаться, только объяснил, что устройство по размеру должно соответствовать величине задницы. Она, решив не отставать в остроумии и воодушевлённая сегодняшними подвигами, заявила, что выданные Кайтару камни ничуть не больше, чем поверхность его штанов в соответствующем месте, что, однако, не мешает полётам. Откуда она узнала про кости, которые я выдал вместо камней, осталось загадкой.

Проблемы соответствий большого и малого докатились до ужина, вся семья была взвинчена и смягчил обстановку вечно спокойный отец, объяснивший, что завтра, видимо, будет дождь, вот дети и бесятся… Курьер из Велиры принёс секретный пакет, в котором сообщалось о передвижении войск врага в сторону нашей границы и рекомендации к принятию мер по её защите. День подготовки закончился.

Отец, костями почувствовавший изменение погоды, оказался прав. За это он напросился на участие в ненастоящем бою. Отправление по картинке сестры после её бешеного сопротивления по поводу домашнего ареста и требования равноправия полов, происходило под дождём, от штаба, где собрались все боеспособные единицы, снятые с дежурств, около сотни воинов, взявших запас шкур вместо палаток, еду и верёвки. Десяток девчонок — санитарок завершал парадный выход.

Переход длился несколько штрихов. Каждый входящий со страхом замирал на выходе и те, кто уже очнулся от страха, силой оттаскивали замершее тело в сторону, вбивая приказ отходить еще дальше. Пришлось увеличить площадку около камня, очистив склон от колючих кустов, что я мог бы сообразить сделать ещё и вчера.

Дождь на тропе шел вяло, в отличие от нашего холма, хассанов пока что не было ни видно, ни слышно, дав команду спрятаться под шкуры, я полетел смотреть ловушку. С эстетическим наслаждением маэстро добавил высоты стенок и продлил защиту на входе, замаскировав её под колючки. Сделав неловкий шаг назад, наступил на мягкое, с шипеньем сообщившее мне, что оно еще и живое. Разведчики Кайтара сохраняли маскировку даже в момент наступания на их тела каблуков начальника, поэтому я с щелчком приподнялся вверх и