Пламя смерти - Андрей Вячеславович Шевченко

вступив в битву, они просто ждали прибытия своей неживой армии. Но мертвецы вдруг напали на тылы пустынников. И только тогда Адельядо разглядел, кем они когда-то были. Неупокоенные останки воинов, триста лет назад сложивших головы в Величайшей битве — вот кого Единый прислал к месту битвы.

Зомби из Запретного предела рвали на части хивашских воинов, рубили их ржавыми мечами, сминали своими костлявыми полусгнившими телами. Хиваши довольно быстро перегруппировались и отступили, но мертвяки, против ожиданий Адельядо, не переключились на стоящих неподалёку вампиров, а начали преследовать отступающих пустынников.

С момента, когда сражение должно было превратиться в разгром объединённой армии, и до момента бегства пустынников прошло около получаса. От ситгарских тысяч осталась едва ли половина, вампиров — чуть больше трети. Всё поле боя было завалено убитыми и ранеными, сухая земля пропиталась кровью настолько, что чавкала под копытами лошадей. Но главное было сделано — они выстояли.

Врачеватели вместе с лекарями лечили раненых, команды могильщиков пересчитывали потери, а граф Керсон собрал военный совет. И если перед началом сражения он был спокойным и уверенным командующим, то теперь перед Адельядо предстал разгневанный солдат в погнутой от ударов кирасе и с замотанной окровавленной тряпкой рукой. Во всяком случае, выражался граф именно по-солдатски. Трёхэтажным матом он высказал всё, что думал о монахах вообще и об архиепископе в частности. Ситгарские офицеры делали вид, что оказались здесь случайно, мастер Кенн щурил свои кошачьи глаза и одобрительно кивал, а архиепископ Одборгский молчал. Оправдаться церковнику было нечем.

— …поддавшись твоим лживым россказням, я отправил солдат на бойню! — бушевал Керсон. — Если я ещё хоть раз послушаюсь убеждений церковных крыс, пусть меня называют вонючим пустынником!

Раньше Адельядо не преминул бы насладиться зрелищем унижения своего давнего неприятеля, да ещё и сам бы с удовольствием высказался бы. Но те времена прошли. На фоне совместных действий по поводу пророчества Генетта гроссмейстер как-то незаметно сблизился с архиепископом, и теперь совершенно не желал слушать уничижительные речи в сторону Одборга.

— Позвольте, граф, — гроссмейстер выступил вперёд. — Я знаю, что вы переживаете за жизнь вверенных вам людей, но винить уважаемого архиепископа в том, что Единый поступил по-своему, это чересчур.

— Вы, гроссмейстер, виновны не меньше, — запальчиво крикнул граф. — Именно вы с архиепископом убедили меня в том, что в нужный момент нанесёте хиваши удар такой силы, что они от него не оправятся. Где был этот ваш хвалёный удар? Где был Единый с его ужасающим светом? Хорошо хоть обычно никчёмные маги сумели сдержать хивашских шаманов — и на том спасибо. А от клириков вообще толку не было.

Адельядо с раздражением посмотрел на графа, хотел было напомнить ему, что бывает с невоздержанными на язык людьми, которые смеют оскорблять магов, но передумал. Сейчас не время. Потом, при случае, он припомнит Керсону эту дерзость.

— Вы ослепли, граф? — ледяным тоном спросил Адельядо. — Или перестали понимать, что именно вмешательство Единого заставило хиваши бежать с поля боя?

— И когда это случилось?

— Когда тысячи зомби атаковали хиваши с тыла, — невозмутимо ответил Адельядо. — Это он их прислал нам в помощь.

— Что-о? — выпучил глаза граф, как, впрочем, и остальные офицеры. Мастер Кенн тоже удивлённо вскинул брови. — Вы в своём уме, ваша премудрость? Это же были хивашские мертвяки.

— Уж простите, что мы с уважаемым архиепископом не посвятили вас во все тонкости, — Адельядо вздёрнул подбородок. — Ваше дело — командовать солдатами и махать мечом. Вот этим и занимайтесь, ваше сиятельство. А высокие материи оставьте тем, кто в них понимает. Единый внял молитвам боевых клириков и позаботился о том, чтобы нанести сокрушительный удар в нужный момент.

— Вы хотите сказать, что вонючие зомби подчиняются Единому? — недоверчиво пробормотал Керсон. — Впервые слышу подобную ересь.

— А между тем, это правда, — невозмутимо сказал Адельядо. — Мы с архиепископом знали, какого рода будет оказана помощь, и не сказали вам ничего из опасений, что это введёт вас в смущение. Как видите, мы были правы. Единый прислал мертвяков с полей Величайшей битвы, хиваши в панике сбежали. И вы всё ещё недовольны.

— Но… — граф Керсон недоумённо развёл руками. — Зачем? Почему Единый не подарил клирикам силу небесного огня, а использовал мерзких зомби?

— Потому, граф, — внушительно ответил гроссмейстер, — что удар небесного огня силён, но только единожды. А если бы после этого хивашские тысячи не дрогнули? Если бы они продолжили атаку? Нет, Единый это предусмотрел и сделал так, чтобы пустынные захватчики отступили не только с поля боя, но и вообще из сумеречных земель. Я уверен, что поднятая им армия будет преследовать хиваши до тех пор, пока они не уберутся в свои степи. А, может, зомби будут шлёпать и до самого Эрмелека. Знаю только одно — мы получили временных союзников, которые сделают за нас грязную работу. Единый ударил по хиваши их же собственным оружием. И вам, граф, не след сомневаться в мудрости высшего существа. А потому, предлагаю вам извиниться перед архиепископом Одборгским за высказанные вами оскорбления. Заметьте, Одборг не ответил вам даже просто резким словом, хотя имел на то полное право.

Ошарашенный граф молча переваривал полученную информацию. Офицеры переглядывались — они не рассматривали произошедшее с такой точки зрения, ведь каждый из них был уверен, что огромная толпа зомби пришла сюда по приказу хиваши и по какой-то случайности вышла у них из-под контроля. Но слова гроссмейстера были убедительны.

— Э-э-э, ваша святейшество, — уже тоном существенно ниже обратился к Одборгу Керсон, — это правда?

Адельядо сверлил взглядом архиепископа — если тот сейчас скажет, что Единый не причастен к поднятию орды мертвяков, то неизвестно, чем всё кончится. Одно Адельядо знал точно — его назовут лжецом и еретиком. И если к последнему ему не привыкать, то обвинения во лжи он не потерпит. А это чревато тем, что ситгарцы лишатся всей командной верхушки от вспышки огненного шара.

На Одборга было жалко смотреть. Лицо архиепископа стало белым, как простыня из королевской прачечной. Если он подтвердит, что мерзкие зомби подчиняются Единому, то это может подорвать самые основы веры. Но и не признавать очевидное он не мог.

— Его премудрость сказал правду, — выдавил из себя Одборг. — Ради спасения жизней своих верных сыновей, Единый поднял убитых триста лет назад и прислал нам на помощь.

— Но как же так? — развёл руками граф. — Единый, который борется с любыми исчадиями тьмы, вдруг поднимает мертвецов.

— Получается, — выступил вперёд мастер Кенн, — мертвяки, что лезут из Запретного предела, тоже дело рук Единого? Значит, это ему мы должны быть благодарны за гибель наших воинов?

— Единый защищает Запретный предел от