Реликт из Первых Дней: Том 1. Звездный Скиталец (СИ) - Александр Федоренко

– Мне бы хотелось обойтись без присяг и дачи слов - бесцеремонно перебил я.- Вы теперь знаете кое-что обо мне, и должны понимать, что я еще не до конца осознал себя в этом мире, поэтому уж простите, но клясться в чем-либо не буду.

Не говорить же было им, что плевать мне на любые клятвы, я ни кому и ни чего не должен! Я сам себе хозяин, и своему слову, - пускай ловят на это других аколитов.

– Ты нечего уже не изменишь, тебя вписали в Великие Скрижали как хранящего Порядок, ибо это читается в твоей сути хоть ты и рожден не от плоти Миров, а лишь плод от соития Сил.

– Я бы сказал Любви!

– Какое это имеет значение для сил Иномирья, только рожденные от плоти Миров будут защищать миры от любых вторжений и проникновений. Уже не раз, любопытство рожденных от слияния плоти, ставило существование некоторых миров под вопрос, ты будешь первым, кто со столь ранних лет думает о стабильности миропорядка.

– Еще бы мне не думать – мысленно хмыкнул я – мой родной мир погиб, вместо него зияла исполинская огромная Дыра, по пути домой мы попали в такую передрягу, что ни в каких кошмарах не привидится. Естественно, я заинтересован в сохранении Стабильности и Порядка.

Тут он закончил:

– А теперь иди!

В одной из стен, которые еще недавно выдерживали огненный обстрел, образовался неширокий проход, я не стал медлить и пошел на выход. А там меня уже ждала пышная процессия. Ранее сопровождавших нас жрецов, возглавили трое главенствующих, а ко всей процессии примкнули и некоторые наставники. Странно, но в этом месте все они выглядели совершенно одинаково.

– Рекомый Русом! Мы бы хотели выразить тебе свое благодарение, за дар, принесенный тобой Лабиринту, и за это ты удостаиваешься чести пройти к Пику Мудрости.

– Эй, погодите какой такой дар? – Удивился я.

Потом опомнился и быстро задал этот же вопрос но, мысленно.

Вместо ответа, Вернон провел по воздуху рукой, и явил мне чудную картину. Я с трудом узнал тот заполненный тьмой проход, по которому недавно шел к своему последнему испытанию. Теперь там блистало, словно стоял яркий солнечный день, откуда-то с высоких сводов низвергались три источника, в точности повторяя те водопады, о которых я вспоминал, когда там прошел. И вся остальная часть до боли знакомого пейзажа, тоже была воспроизведена, с той лишь разницей, что являлась уменьшенным подобием всего того, что явила мне память.

- Вот это да! – Про себя воскликнул я – как это так вышло?- Но говорить это присутствующим, разумеется, не стал, пусть думают, что все так и было задумано. А вместо этого – смущенно выдавил из себя:

– Ах, вы про это, но то, что дали мне вы несказанно выше, и теперь уже я выказываю вам свое почтение и благодарность. Картина в воздухе пошла рябью и начала исчезать, но я успел заметить парящую над расщелиной сферу, заполненную синевой.

– Что сие значит? - Поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Часть твоей сути, навсегда останется в этом месте – ответил Кульмир. – И если ты когда-либо, будешь, подвержен гибельному воздействию,… попробуй успеть добраться до нас. И при помощи этой сферы восстановишь свое суперэго, и многое другое.

– Мы даем тебе время подумать – торжественно выговорил Вернон - Кертан! Проводи Руса к келье раздумий, до утра у него будет достаточно времени поразмыслить над своим будущим.

Меня отвели к обычной вырубленной в камне нише, камень правда показался немного странный – какая-то редкая кварцевая порода, наверно способствует раздумью. Я уселся в позу «лотоса», прикрыл глаза, чтобы зрение не мешало сосредоточиться, и начал анализировать пройденный путь. Не только тут, а вообще с момента Катастрофы. Время, проведенное среди лучших личностей этого места, очень сильно повлияло на меня – мораль, суждение, категории, мне прививали с точки зрения людских мерок, а таких как я тут не было, вот и впитал в себя множество человеческих качеств. Как известно с кем поведешься, от того и наберешься.

Так, я просидел всю ночь, вспоминая все месяцы, проведенные здесь… Под утро, пользуясь своими лазейками, ко мне прибежал запыхавшийся Смол, выдохнув:

– Они уже идут! Прощай Рус, надеюсь, еще свидимся.

– До встречи Смол, удачи тебе на выпуске.

– А тебе до Пика, добраться. - Порывисто обнял меня, и, всунув в руки, длинный тяжелый, сверток, исчез в темноте

Буквально, как только он скрылся, появились Вернон и Кульмир, без своих привычных мантий, явились они в простых штанах и стеганых рубашках.

– Иди за нами – без предисловий сказал Вернон.

Я встал на ноги, подхватил свои вещи, и двинулся в темноту, следом за маячившими впереди силуэтами. Некоторое время шли так по очень узкому извилистому проходу, пока не уперлись в горизонтальную щель, расположенную в стене, на высоте моей груди.

– Ну все, иди! И помни все, чему мы тебя научили,… не забывай применять.

– Благодарю тебя мастер Вернон и тебя мастер Кульмир – я отвесил поклон, и одному и другому, положив сверток и сумку в щель, и запрыгнул туда сам.

Теперь предстояло ползти, ибо даже на коленках тут было не протиснуться. Толкая впереди себя сверток, в котором оказался чудесный топор, и волоча за лямку свою походную сумку – единственное напоминание о прошлом, я продвигался вглубь, и немного вверх. Когда уже буквально взмок от усилий, вывалился в какой-то пролом, и дальше шел уже по нему. Тут можно было бы и остаться, случайно попавший сюда человек, если бы это было возможно, уже убился бы насмерть, или переломал себе кости. Но магическое зрение помогало избежать всех нелепых случайностей.

***

Путь к пику Мудрости пролегающий внутри гор, в отличии от моих ожиданий оказался нелегок и не прост. После протискиваний по узким проходам, я все-таки выбрался в более-менее широкие извилистые лабиринты, но там, на меня, то и дело нападали какие-то твари, с которыми приходилось сражаться, помня последние наставления Кульмира - ни кого не убивать зазря. Тут уж ох, как пригодился прощальный подарок Смола – собственноручно им изготовленный топор. Я отбивался им, оглушал обухом, колол вставленным в рукоять длинным шипом, в общем, калечил, но не убивал, как и просили.

Часто проходы преграждали завалы, приходилось обходить, если это было возможно, а в крайних случаях разбирать по камешку, или разрывать Смоловым топором. Но хуже всего было, когда на пути оказывались лужи со зловонной, мутной водой, от которой разило кислым, а камень вокруг был изъеден, такие места, как правило, невозможно было обойти, и я прыгал, пытаясь держаться под сводами как можно дольше, лишь иногда отталкиваясь от стен – благо дело научили. Наконец, перебравшись через очередной завал, я увидел впереди слабое пятно света, но довольно большое – это оказалась расщелина в склоне горы, не мешкая, я, направился туда, и через нее, выбрался наружу.