Кобра - Валерий Горшков

– Какого черта мы вернулись, ты, идиот?! – закричала Зайка, гневно топнув ногой. – Ты хочешь познакомиться с американской полицией, да?!

– Чего ты бесишься, истеричка?! – оскалился курьер и пошел открывать дверь коттеджа. – Каким образом менты на нас выйдут, ты подумала? В отеле мы записались под вымышленными именами, кроме словесного портрета, у них на нас ничего нет, ни единого выхода! А искать по всему штату мужчину и женщину только по одному, весьма приблизительному, описанию – то же самое, что иголку в стоге сена. Переждем несколько дней и свалим куда подальше, по второстепенной дороге!.. К тому же деньги мы спрятали так надежно, что ни одна тварь в мире не догадается, где их искать. Кстати, о тварях. Кроме Стрельникова, об этих двух лимонах не знает никто. А ему нас больше ни за что не найти, – блондин открыл входную дверь и шагнул внутрь.

– Ты то же самое говорил и во Пскове, а что в результате вышло?! – не унималась Катя, стоя на пороге и пытаясь дрожащими пальцами добыть огонь из зажигалки. – Кент достал нас, как последних лохов, прямо в кровати! – наконец ей удалось закурить, и она со всхлипом сделала глубокую затяжку. – Толик, прошу тебя, давай уедем отсюда, прямо сейчас! Плевать на заплаченные деньги! У меня предчувствие, что, если мы не смоемся как можно скорее, случится большая беда!..

Блондин вновь появился на пороге и наигранно рассмеялся. Хотя чувствовалось, что он отнюдь не так безмятежен, как пытается казаться.

– Это ты во всем виновата, сука похотливая!!! Это же надо!!! Он нас достал!.. Я еще там, в лесу, предлагал: «Надо его грохнуть, прежде чем кидать в колодец». А что ты мне тогда ответила, мать твою?! Помнишь, сучка?! «Не надо крови»! Тоже мне, мать Тереза нашлась!!!

– Перестань на меня кричать!!! – Катя окончательно потеряла над собой контроль. – Это была твоя идея ограбить Браташа, а я, как последняя дура, делала все, что ты мне говорил, потому что любила тебя! И что в результате?! Я теперь – сука?!

– Закрой пасть, – жестко осадил ее Толик. – И скажи мне без истерик, что тебя, собственно, не устраивает в данный момент? Ты хотела кучу денег? Пожалуйста, бери! Я мог запросто бросить тебя в тот же самый колодец, что и Стрельникова, и забрать все баксы себе одному! Но я этого не сделал!!! Сейчас у тебя реально есть миллион долларов наличными. Разве не этого ты хотела?! Разве не ради этих денег ты полгода послушно раздвигала ноги, вставала «раком» и брала в рот с заглотом у потного, жирного старика и у этого тупого алкаша с Фурштадтской, любителя собачьих боев, мать его?! Молчишь… Потому что я кругом прав. И ты до сих пор ходишь по земле только потому, что я так захотел. Так что сиди, дура, и не вякай, пока я не разозлился окончательно и не отправил тебя на тот свет вслед за лопоухим амбалом, которого привел на поводке твой трахаль! Сука!!!

Курьер отвесил Кате звонкую оплеуху и вернулся в коттедж. А Зайка, застыв на секунду, вместо того, чтобы успокоиться, окончательно разрыдалась. Да так конкретно, что я не на шутку разволновался: не услышать столь громкий и женский плач мог разве что глухой или контуженный.

Вероятно, так же посчитал и Толик. Не прошло и полминуты с начала истерики, как он снова выскочил на порог, без лишних церемоний схватил Катю за волосы, рывком затащил в коттедж и ударом ноги захлопнул дверь.

Я глубоко вздохнул и стер со лба капли пота. Достал пистолет, спрыгнул с козел и, оглядевшись, обнаружил еще одно подходящее оружие. Обрезок толстого электрического кабеля, длиной сантиметров в пятьдесят, валялся среди кучи прочего хлама.

Тихо, чтобы, не дай бог, не заскрипели петли, я приоткрыл дверь сарая, выскользнул наружу и, согнувшись чуть ли не вдвое, побежал к домику. Так быстро, как только мог в таком положении. Достигнув стены, вжался в нее спиной, подобрался ближе к окну и прислушался. Изнутри доносились приглушенные голоса, время от времени срывающиеся на крик. Я рискнул и осторожно заглянул в окно. И сразу же слегка расслабился – оно выходило в кухню, и кроме раковины и электрической плиты разглядывать там было нечего. Я двинулся вдоль стены дальше и затаился возле следующего, закрытого и зашторенного окна. Голоса стали громче, и кое-что уже удавалось разобрать.

– …перестань реветь! Я говорю – все будет нормально!.. Сегодня переночуем здесь, а завтра, так и быть, купим карту и окружной дорогой поедем в Чикаго… Оттуда рукой подать до Канады… Позвоню Рафику, он устроит с документами и поможет перейти границу… Да не вой ты, как сучка, меня уже воротит!!!

– Мне холодно…

– Что?

– Мне холодно… Разожги камин… И налей мне выпить…

– У нас ничего нет. Все осталось в отеле.

– Тогда разожги камин и сходи на бензоколонку, купи кофе и виски… Толик, я тебя умоляю!

– Ладно, только не ори… Сейчас… Где эти чертовы дрова?!

– По-моему, они снаружи, под навесом. Справа от входной двери…

– Точно. Я сейчас…

Шаги направились в сторону кухни и прихожей, следом за ними двинулся и я. Сейчас этот хмырь поставит на плиту чайник и выйдет на свежий воздух. Этого мне и нужно. Рано или поздно кто-нибудь из них двоих обязательно должен был выйти. Но я и не надеялся, что все случится так быстро.

Я тенью прокрался вдоль стены и замер за углом, вслушиваясь в каждый звук. Наконец замок на двери щелкнул, и шаги направились к открытому навесу, под которым ровными рядами были сложены приготовленные для растопки камина плашки. Я выглянул из-за укрытия, прикинул на глаз расстояние до стоящего ко мне спиной курьера, крепче сжал обрезок кабеля и бросился вперед. Чтобы среагировать на неожиданное движение у себя за спиной блондину понадобилось не больше двух секунд. Я к тому моменту уже был на дистанции в пару шагов и уже замахнулся, целя в голову. В самое последнее мгновение Толик успел понять, что происходит и машинально подставить руку. Тяжелый, прорезиненный кусок кабеля, по своим убойным характеристикам не уступающий милицейской дубинке, со свистом обрушился ему на предплечье. Хруст ломаемой кости прозвучал тихо, но столь отчетливо, что сомнений относительно характера полученной травмы не было ни малейших. Лицо курьера перекосилось, глаза округлились, рот открылся для крика, но я не мешкал – сразу после удара отшвырнул шланг, стиснул кулак и врезал ему в челюсть. Получилось хорошо. Глаза у блондина закатились, колени подогнулись, и он во второй раз за сегодняшний день ушел в аут, рухнув на траву и поджав ноги к груди. Я прислушался. Тишина. Подхватил Толика под мышки и быстро оттащил к домику. Толкнув спиной дверь, заволок бесчувственное тело в спальню.

Катя лежала на боку, спиной ко мне, прикрыв ноги одеялом, и даже не пошевелилась.

– Дрова заказывали? – громко сказал я и, как чурку, бросил на пол начинающего по тихоньку подавать признаки жизни блондина. Падая, он сильно ударился головой об пол и застонал. Правый рукав его джинсовой куртки, быстро темнел от крови. Перелом оказался открытым.

Зайка вздрогнула всем телом, как от удара током, вскочила с кровати, окинула меня испуганным взглядом и – медленно опустилась обратно на кровать, уронив лицо в ладони. Прошептала, слегка качая головой:

– Ты… Иногда мне кажется, что ты будешь преследовать меня до конца жизни… Что тебе нужно?..

– Да, собственно, ерунду! Даже не о чем говорить. Всего-навсего два миллиона долларов. Скажи по-хорошему, где они, и можешь считать что с первой частью долга вы уже рассчитались!

– Я не знаю, где деньги, – не глядя на меня, прошептала Катя. – Он силой высадил меня у какого-то придорожного кафе и уехал. Я думала – бросил и смылся, вместе с сумкой… Но он вернулся через полчаса. Сумки в машине уже не было.

– Забавно, – я наклонился к блондину, схватил его за лицо и, повернув голову туда-сюда, оценил результаты проделанной моим кулаком работы. – А ты умная девочка. Сообразила, что со сломанной челюстью он еще две недели не сможет произнести ни одного членораздельного звука. А со сломанной правой рукой – писать… Только это не поможет. Хватит ломать комедию. У меня и у вас мало времени. С минуты на минуту здесь могут появиться копы.

– Я не знала, что ты сломал ему челюсть, – не меняя позы, холодно ответила Катя. И я вдруг понял, что она говорит правду. Откуда она могла знать? Я сам только что это обнаружил. Внутри меня начинала быстро распространяться холодная, ледяная пустота. Имя ей – паника.

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, – я выхватил пистолет и ткнул Кате стволом в щеку. – Считаю до трех. Потом твои мозги, солнышко, разлетятся брызгами по всей кровати и…

– Убери эту железяку. А еще лучше – засунь ее себе в задницу, – на бледном, как мел, лице маленькой бестии заиграла презрительная ухмылка. – Этот молоток так же стреляет, как я – катаюсь на коньках. Если хочешь, можешь нажать на курок. Твой приятель тоже пугал меня этой штуковиной. Вот и допугался… Тля…