Джинн в плену Эхнатона - Филипп Керр

— Но где тогда сокровища? — спросил Джон.

— Хороший вопрос, — пробормотал Нимрод.

— Очень возможно, что часть сокровищ уже рассеялась по свету, по большим и малым музеям, — ответил господин Ракшас. — Судя по расположению гробницы и по этим изображениям, рискну предположить, что это захоронение номер сорок два, впервые обнаруженное в тысяча девятьсот двадцать третьем году, а потом потерянное во время песчаной бури. Ученые успели только кратко описать его, да и то неправильно, поскольку решили, что это усыпальница какого-то чиновника или высокого чина из казначейства. Их заблуждение вполне объяснимо. Рельефы у входа сильно отличаются от тех, что расположены в глубине. Такое впечатление, что Эхнатон хотел скрыть, кто истинный хозяин гробницы. Возможно, он опасался, и не без оснований, что ее могут осквернить те, кто считает его еретиком.

Господин Ракшас указал на огромную, во всю стену фреску. На ней был изображен высокий мужчина с похожим на посох золотым скипетром, излучавшим солнечный свет. Лучи касались обнаженных тел десятков людей, склонившихся перед ним в поклоне.

— Но эта картина говорит сама за себя. Любой, кто мало-мальски знаком с историей джинн, поймет, какой эпизод здесь запечатлен. Как видите перед царем склонились жрецы, и их общим счетом семьдесят. Для египтян это число отнюдь не типично, что и наводит на мысль, что это, возможно, единственное изображение пропавших джинн Эхнатона. — Господин Ракшас оглянулся, чтобы поймать взгляд Нимрода. — Интересный головной убор, вы не находите?

— Я как раз о нем и размышляю, — кивнул Нимрод — Обычно на египетских головных уборах изображена Уто, богиня-змея. Причем все ее тело видно полностью. Здесь же часть тела на виду, а часть скрыта, то есть она обвивает голову царя. Выглядит куда реалистичнее. Прямо как настоящая змея. И тело черно-золотое, совсем как у здешней кобры. А еще, заметьте, как Уто держит солнечный диск, Атон. Она под ним, словно… словно… — Нимрод вдруг присвистнул и ударил себя кулаком по ладони. — Ничего себе! Как же мы раньше не поняли?!

— Дядя, ты о чем? — спросила Филиппа.

— Уже несколько тысяч лет мы, мариды, пытаемся разгадать, каким образом человек, пусть и из семьи джинн, смог поработить целых семьдесят джинн. Но этот головной убор дает основания предполагать, что и сам Эхнатон не был свободен. Его волей управлял еще один джинн. Скорее всего из клана Ифрит, чьи талисманы — скорпионы и змеи.

— Что ж, это многое объясняет, — согласился господин Ракшас. — Например, почему ифритцы всегда знали про Эхнатона больше, чем знаем мы.

— Надеюсь, они еще не завладели этими джинн! Семьюдесятью джинн Эхнатона!

— Если бы это уже произошло, разве они стали бы тратить силы и убирать тебя с дороги? — рассудила Филиппа.

— Что ж, логично, — кивнул Нимрод. — Мировое равновесие уже было бы нарушено, а меня бы, скорее всего, не было бы на свете…

— Итак, — продолжал господин Ракшас, — фреска недвусмысленно подсказывает, что пропавшие джинн именно здесь и находились. Наверно, в каком-то сосуде или резервуаре. Скажем, в канопе. Это такая емкость с внутренностями покойника, которая ставилась возле мумии. Рядом с остальными сокровищами Эхнатона. А вот где эта канопа сейчас? Трудно сказать… Возможно, в музее…

— Вопрос в каком, — задумчиво сказал Нимрод. — Да в любом! Стоит себе с подписью «Канопа. Египет». Можно искать всю оставшуюся жизнь.

— Тогда у ифритцев не больше шансов найти ее, чем у нас, — сказала Филиппа.

— Может, ты и права… — отозвался Нимрод. — Но человек, который способен ответить на некоторые из наших вопросов, все-таки существует. Тот, кто заново обнаружил захоронение номер сорок два. И зовут его Хусейн Хуссаут. — Нимрод взглянул на часы. — Кстати, неплохо бы ему передо мной извиниться. Так что навестим-ка мы его по дороге домой. Он нас, верно, не ждет? Тем лучше!

Они вернулись к руинам и автомобилям. Увидев розовый «феррари», Нимрод скептически фыркнул:

— Это что еще такое?

— Нам было некогда брать машину напрокат, — объяснил Джон. — Ну, пришлось немножко… посоздавать. — Он недовольно тряхнул головой. — Я знаю, тут все не так. И колеса чужие. И цвет…

— Да уж. Такой автомобиль мог заказать какой-нибудь арабский шейх для своей самой нелюбимой жены, чтобы ездила по песчаным барханам забирать детей из школы. Но вы сработали совсем неплохо, учитывая, что в любой машине около двух тысяч различных деталей. — Нимрод улыбнулся. — Только что нам теперь с ней делать? Вернуться на ней в Каир? И попасть под град насмешек и ушат презрения? Ведь никакой здравомыслящий человек в такую машину не сядет. Ни за какие коврижки… Или все-таки предать забвению это чудо техники?

— Предать забвению, — хором ответили близнецы.

— Верное решение, — сказал Нимрод и взмахнул руками. Автомобиль тут же исчез. — Ну а что делать с экскаватором?

— Мы взяли его взаймы, — сказал Джон.

— Я так и думал. На ваше произведение не похож. Выглядит слишком достоверно. Да и оранжевый — не твой цвет, Филиппа. Ты наверняка предпочла бы розовый, верно? Кстати, когда вы что-то одалживаете, всегда старайтесь возвратить предмет в лучшем состоянии, чем получили его сами. Просто из вежливости. — Он еще не закончил говорить, а «тата-хитачи» уже покрылся слоем новенькой оранжевой краски, приобрел новые гусеницы, новую коробку передач и полный бак бензина.

Забравшись наконец в свой любимый «кадиллак», Нимрод достал из отделения для перчаток портсигар и с наслаждением затянулся. Дым получился в форме «кадиллака».

— Вы даже не представляете, как я мечтал об этом моменте! — сказал он, попыхивая сигарой. — Если честно, уже думал — не суждено…

Вся компания забралась в машину и медленно поехала вслед за экскаватором, которым Джон по-прежнему управлял с помощью пульта. Наконец они выбрались на дорогу, и движение чуть ускорилось. Вернув «хитачи» на стройку, они со спокойной совестью устремились на север, в Каир.

Глава 18

Прощай, тело!

В Старый город они попали сильно за полночь, но на улицах, как обычно, еще толпился народ. Оставив Масли, Джалобина и лампу с господином Ракшасом в машине, Нимрод с близнецами отправились в гости к Хусейну Хуссауту. Едва попав в узкий, мощенный булыжником переулок, что вел к антикварной лавке, они почувствовали неладное: уж слишком много здесь было людей. Полицейские в белой форме охраняли вход в магазин и никого туда не пускали.

— Что здесь случилось? — спросил Нимрод по-арабски у какого-то зеваки.

— Хозяина магазина мертвым нашли. Его звали Хусейн Хуссаут.