Золотая ветвь. Исследование магии и религии - Фрэзер Джеймс Джордж

Глава XIII

ЦАРИ РИМА И АЛЬБЫ

Нума и Эгерия. Из предпринятого рассмотрения обычаев и преданий можно сделать такой вывод: священный брак растительных и водных стихий праздновался разными народами с целью способствовать плодородию земли, от которой в конечном итоге зависит жизнь животных и людей; роль божественного жениха или невесты в таких обрядах часто исполнялась мужчиной или женщиной. Данные эти говорят в пользу предположения о том, что в священной роще в Неми, где растительные и водные стихии были представлены прекрасными тенистыми лесами, ниспадающими водными каскадами и зеркальным озером, ежегодно, наподобие брака Короля и Королевы Мая, отмечалось бракосочетание смертного Царя Леса. Важной фигурой в роще была водная нимфа Эгерия: ей поклонялись беременные женщины, потому что, подобно Диане, она могла даровать им легкие роды. Из этого можно с уверенностью заключить, что водам Эгерии, как и многим другим источникам, приписывалась способность облегчить как зачатие, так и роды. Найденные в этих местах приношения, сделанные по обету, имеют прямое отношение к деторождению и были, вероятно, посвящены скорее Эгерии, чем Диане. Можно с основанием утверждать, что водная нимфа Эгерия является всего лишь версией великой богини Дианы, хозяйки журчащих рек и тенистых лесов, жившей у озера и смотревшейся в зеркало спокойных вод, богини, чей греческий двойник — Артемида любила посещать озера и источники. Отождествление Эгерии с Дианой подтверждается высказыванием Плутарха, согласно которому Эгерия была одной из нимф дуба и, по римскому поверью, управляла всеми дубовыми рощами. А Диана, богиня лесов вообще, была, по-видимому, тесно связана с дубовыми лесами в частности, особенно со священной Немийской рощей. Поэтому возможно, что Эгерия была феей как раз того источника, который струился из-под корней священного дуба. Сообщают, что такой же источник бил из основания огромного дуба в Додоне, и под его журчание жрица изрекала пророчества. Греки считали, что глоток воды из священного источника или колодца способен даровать силу предвидения. Этим, вероятно, объясняется та бессмертная мудрость, которой Эгерия, по преданию, наделила своего царственного мужа или любовника Нуму. Если же вспомнить, что в первобытном обществе верховный властитель часто считается ответственным за дождь и плодородие земли, то можно без особого риска предположить, что предание о свадьбе Нумы и Эгерии является реминисценцией священного брака, который цари Древнего Рима периодически заключали с богиней плодородия и воды, чтобы иметь возможность исполнять свои божественные и магические функции. Роль богини в таком обряде могла отводиться либо статуе, либо женщине; в последнем случае это, вероятнее всего, была царица. Если в этой догадке есть доля истины, то, возможно, царь и царица Рима, как и египетские фараоны, выступали на своем бракосочетании в обличье бога и богини. Предание о Нуме и Эгерии свидетельствует о том, что местом заключения брачного союза была роща, а не дом; союз этот, как и брак Короля и Королевы Мая или бога виноградной лозы и царицы в Афинах, ежегодно праздновался с магической целью, то есть для обеспечения плодородия земли, людей и животных. По некоторым сведениям, местом бракосочетания (Нумы и Эгерии) была как раз священная роща в Неми. По совершенно независимым причинам мы выдвинули гипотезу, согласно которой в этой самой роще Царь Леса повенчался с Дианой. Соединение двух различных нитей исследования говорит в пользу того, что легендарный союз римского царя с Эгерией мог быть отражением или версией союза Царя Леса с Эгерией (или ее двойником Дианой). Это не значит, что когда-то римские цари были Царями Леса в Арицийской роще, нет, но, возможно, они, как и немийский царь, изначально наделялись сверхъестественными способностями и удерживали свой титул на тех же условиях, что и он. Точнее, не лишено вероятности, что правили они не по праву рождения, а в силу своей так называемой божественности как представители или воплощения бога. Как таковые они вступали в связь с богинями и время от времени должны были доказывать свою пригодность к выполнению божественных функций, вступая в жестокое единоборство, в результате которого их корона могла отойти к противнику, Наши сведения о происхождении царской власти в Риме слишком скудны, чтобы позволить с фактами в руках доказать одну из этих гипотез, но имеются разрозненные намеки и указания на сходство между немийскими жрецами и царями Рима, точнее, их отдаленными предшественниками, властвовавшими в ту темную пору, когда не было и самого предания.

Царь как олицетворение Юпитера. Римский царь, видимо, олицетворял собой ни более ни менее как самого Юпитера. Победоносные полководцы доимперских времен, справлявшие триумф, и должностные лица, председательствовавшие на играх в цирке, облачались в одеяние Юпитера, которое для таких случаев бралось напрокат в великом храме на Капитолии. Древние и новые авторы придерживались весьма правдоподобного мнения, что они копировали при этом облачение и знаки власти римских царей. Они проезжали по городу в колеснице, влекомой четверкой увенчанных лаврами лошадей, в то время как все другие шли пешком; носили пурпурное одеяние, вышитое или украшенное золотыми блестками; в правой руке они держали лавровую ветвь, а в левой — увенчанный орлом скипетр из слоновой кости; чело их венчал лавровый венок, а лицо было выкрашено киноварью; над их головой раб держал массивную золотую корону, которой была придана форма дубовых листьев. Уподобление человека богу символизирует в этом облачении прежде всего увенчанный орлом скипетр, корона из дубовых листьев и выкрашенное в красный цвет лицо. Орел был птицей Юпитера, дуб — его священным деревом, а лицо статуи бога, стоявшей на Капитолии на запряженной четверкой колеснице, перед празднествами регулярно окрашивалось в красный цвет. Причем правильное нарумянивание божественного лица считалось делом столь важным, что надзор за ним был одной из главных обязанностей цензоров. В свете того, что триумфальное шествие всегда оканчивалось в храме Юпитера на Капитолийском холме, особо символичным представляется тот факт, что на голове победителя была корона из дубовых листьев. Дело не только в том, что каждое дерево дуба посвящалось Юпитеру, но и в том, что, по преданию, Капитолийский храм был построен Ромулом рядом со священным дубом, которому поклонялись пастухи и на котором царь развешивал добычу, отвоеванную в бою у вражеских полководцев. Мы располагаем указанием на то, что корона из дубовых листьев была посвящена Юпитеру Капитолийскому; отрывок из стихотворения Овидия доказывает, что она считалась символом бога.

Согласно преданию, сомневаться в подлинности которого у нас нет никаких основание, Рим был основан поселенцами из города Альба-Лонга, расположенного на склонах Альбанских холмов, которые возвышаются над озером и (Римской) Кампаньей. Поэтому если римские цари претендовали на то, чтобы быть представителями и воплощениями бога неба, грома и дуба Юпитера, то и цари Альба-Лонги, к которым возводил свое происхождение основатель Рима, могли выдвигать аналогичное притязание. Представители Альбанской династии звались Сильвиями, или Лесовиками. Знаменательно, что в видении исторической славы Рима, которое открылось Энею в подземном мире. Виргилий — бывший не только поэтом, но и знатоком древности — изобразил всю линию Сильвиев увенчанной дубовыми венками. Венок из дубовых листьев был, видимо, одним из знаков власти как древних царей Альба-Лонги, так и наследовавших им римских царей. Смысл его в обоих случаях одинаков: царь является воплощением бога дуба в человеческом образе. Римские анналы сообщают, что один из царей Альбы — по имени Ромул, Ремул или Дмулий Сильвий — сам притязал быть богом, равным Юпитеру и даже превосходящим его. Чтобы утвердиться в этих претензиях и нагнать на своих подданных страху, он построил машины, с помощью которых имитировал раскаты грома и вспышку молнии. Диодор рассказывает, что во время созревания плодов, когда гром гремит часто и звучно, царь приказал своим воинам ударами мечей по щитам заглушать рев небесной артиллерии. За эту нечестивость он и поплатился жизнью: в разгар страшной бури молния ударила в его дворец, а вышедшее из берегов Альбанское озеро затопило его. По сообщению одного античного историка, когда вода спадает и бриз не покрывает ее поверхность рябью, на дне озера все еще можно видеть руины дворца. Вместе с рассказом о Салмонее, царе Элиды, это предание указывает на реально существовавший обычай, соблюдавшийся первыми греческими и италийскими царями, от которых, как и от их современных африканских собратьев, ожидали дождя и грома на благо посевов. Царь-жрец Нума слыл знатоком в искусстве вызывать молнии. И в новое время, как известно, различные народы в качестве магического средства прибегали к имитации грома. Почему бы и царям древности не поступать аналогичным образом?