Хамелеон (СИ) - Константин Николаевич Буланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А чего время зря тратить? Тем более, что мы молодые комсомольцы, а не какие-нибудь раздутые от самомнения буржуа, — усмехнулась та, начав тянуть парня за руку из машины.
— Для комсомольца я уже староват, — легко поддавшись и покинув автомобиль, он предложил девушке локоть левой руки и как только тот оказался «захвачен в замок», направил свои стопы в сторону Нескучного сада. — Так что я молодой коммунист. Как раз в прошлом году в партию приняли. — На удивление, до собственного преобразования Геркан не имел в планах вступать в ВКП(б), предпочитая оставаться беспартийным. Но после «слияния», создание буквально забило тревогу по поводу необходимости подобного шага. Вот и подал он соответствующее заявление еще до убытия в ОДВА, а год спустя, получив соответствующие рекомендации и сдав экзамен, получил свой партийный билет.
— Главное, что молодой! — тут же отмахнулась та от частностей. — При этом, на удивление, до сих пор холостой!
— А с чего ты взяла, что я холостой? Может у меня жена в деревне и семеро по лавкам сидят! — закинул Геркан тему для обдумывания своей спутнице.
— Нет, — тут же отрицательно замотала она головой. — Про тебя уже все всё выяснили. И то, что ты один живешь в отдельной квартире. И то, что машина у тебя личная. И то, что орденоносец. Просто когда Верка Филиппова, чертежница из соседнего отдела, заявила на тебя права, мне тоже стало любопытно посмотреть, на кого это она нацелилась. А тут такая неожиданность! Ты оказывается ты!
— Ну да. Я это я. Логично, — не смог не согласиться с последним утверждением Александр, внутренне поражаясь тому, что на него, оказывается, уже кто-то заявил свои права, а сам он, ни сном, ни духом. — Но никаких Верок Филипповых знать не знаю.
— Как же? Её же семья местной знаменитостью стала! За ними всеми несколько дней куча фотографов бегали, снимали каждый их шаг, каждую минуту жизни. Говорят, будут фотовыставку организовывать в Европе о жизни обычной семьи рабочего человека в СССР. — Выдала с выражением лица — «Ну ты чего? Совсем дикий, что ли?», Анастасия.
— Допустим, — несколько заторможенно кивнул в ответ Александр, не понимая, какая у этого события может быть связь с его скромной персоной. Не то что в мире, в стране ежедневно творилось столько всего, что сотни и тысячи подобных новостей проходили мимо его внимания, совершенно не затрагивая. Своих забот имелось предостаточно, чтобы еще отвлекаться на подобную рутину. Хотя, с идеологической точки зрения подобное событие было верным. Да и место оказалось выбрано правильно. В свежепостроенном для рабочих завода «Красный Пролетарий» Хавско-Шаболовском жилмассиве условия обитания граждан Советского Союза были, можно сказать, показательно образцовыми. Как и в ряде схожих кварталов, с нуля возведенных для своих работников теми или иными организациями, заводами, фабриками и трестами за последние пять лет. Новенькие многоэтажные дома, снабженные всеми видами коммунальных услуг, с пристроенными тут же зданиями для всей необходимой социальной инфраструктуры, включая библиотеку, детские сады и даже ясли, действительно тянули на рекламную карточку всего СССР, как страны построившей таки настоящий социализм. К тому же сам завод имел машиностроительную направленность, уже был перевооружен новейшими станками, и потому опытные работники там получали очень приличные оклады — по высшему разряду из принятой в промышленности сетки окладов, плюс доплаты за перевыполнение плана. На фоне многих местных слесарей и токарей сам Геркан выглядел бедным поберушкой со своими 75 рублями в месяц. Так что завидных женихов в самом жилмассиве имелось вдосталь. Пусть даже обладали они не однокомнатной квартирой, а комнатой в двушке или трешке. Потому матримониальные планы некой Верки в его сторону были до конца не ясны. Что и следовало тут же выяснить. — А я тут при чем?
— А ты считаешься главным призом у всех местных незамужних девиц! — выдала откровенно сногсшибательную новость новая старая знакомая. — Живут-то все потенциальные женихи в одних комнатах с родителями. Те же, кому доставалась своя комната, оказались полностью разобраны уже в первые пару месяцев после заселения. Во всей округе лишь ты остался не пристроенным, поскольку вечно где-то пропадаешь. Плюс у тебя есть своя машина! Это же! Это же… Ого-го как невероятно статусно! Практически ни у кого в стране нет, а у тебя есть! Да за твоей квартирой даже слежку устраивали те из мамаш, что желали своим дочкам скорейшего семейного счастья, — аж рассмеялась Анастасия, увидев выпученные глаза парня. — Они и сейчас следят. Будь уверен! Но я оказалась первой! Причем, заметь, совершенно случайно! Так что это судьба, — авторитетно заявила одна хитрая особа, которая точно так же, как и все прочите, охотилась за перспективным женихом.
— Ну вы, блин, бабы даете, — только и смог, что покачать головой Александр в ответ на такие откровения. — Ничего себе тут шекспировские страсти, оказывается, творятся! Хорошо, что я всего этого прежде не знал. Хоть жил себе спокойно! Работал. Служил. Бед вовсе не ведал. И как мне теперь быть? — вопросительно уставился он на источник сей обескураживающей информации в поисках предложений по спасению своего душевного спокойствия. Еще источником женских склок ему быть не хватало!
— Либо скрывайся ото всех дальше, как делал это прежде. У тебя это, кстати, хорошо получалось. Либо очень быстро ищи себе жену, чтобы уже та отваживала всех прочих вертихвосток, — тут же последовал от девушки ответ сопровождаемый ее, естественно, случайным навалом на Александра, позволившим тому почувствовать, и упругость груди хитрой молодки, и крутость ее бедра.
— Насколько быстро? — поджав губы и сделав задумчивый вид, будто что-то прикидывая в голове, поинтересовался Геркан, после того, как помог своей спутнице вернуть равновесие.
— Полагаю, что пара недель в запасе еще имеются, — подумав с полминуты, выдала та. — Фотографы говорили Верке, что первая выставка пройдет не ранее, чем через месяц. А завершили они съемки как раз недели две назад. По итогам же выставки начнутся публикации в газетах и журналах, так что придет к тебе клеиться не просто Верка Филиппова, каких в каждой подворотне с десяток наберется, только свисни, а звезда. Пусть даже не кино, театра или спорта.
— То есть у тебя осталось всего две недели на мое охмурение? Так? — рассмеялся краском в ответ на донесшееся до него полное чувства возмущения фырканье.
— Вот же ты деревянный! — тут же воткнулся в его бок острый женский локоток.
— Так это же хорошо для страны! — хэкнув для порядка, продолжил хихикать попавший в самую точку Александр. — Ведь, чем больше в армии дубов, тем
