Чёрное лето (СИ) - Панарин Антон

— Мосты тоже взяли?

— Чернавский мост захватили, выбили всех ребят на заставе, через час подоспело подкрепление и оттеснили обратно нападающих, на северном мосту изначально ситуация сложилась для нас хорошо. Условно хорошо., подпол Бачыло взорвал опоры моста, тем самым отрезал путь к отступлению нападающим. Уголовники от такого хода конем были деморализованы, а когда на мост в атаку пошла пехота, то и вовсе начали бросать оружие и прыгать за ограждения. Человек пятьдесят положили, еще сотня ушла. Правда потом Бачыле и самому с бойцами пришлось отступать, когда со стороны Ашана наступление началось.

Охренеть… Всего за ночь мы потеряли половину подконтрольной нам территории, сотни, если не тысячи мирных жителей погибли, а кто-то попал в рабство, женщины даже в сексуальное рабство. Каковы у нас шансы выжить? Атакуют с трёх сторон, сил у нас на порядок меньше, чем у нападающих. Да у нас есть военные, бла, бла, бла, но вопрос, у многих ли из них есть боевой опыт? То, что силовик в полиции служил, не говорит о том, что он обучен тактике ведения боя в городской зоне. Да и далеко не каждый готов убивать. Если так и дальше продолжится, то до конца недели от нас и мокрого места не останется. Нужно что-то срочно делать, но что? Было бы отлично сократить сектора наступления противника и уменьшить их хотя бы до двух, так как и без того невеликие силы, нам приходится растягивать на три фланга, а это не хорошо, очень нехорошо. Бойцы загрузились в УАЗ, и мы поехали. Очень, ОЧЕНЬ медленно.

— Ты чего так плетешься? Добавь газа, парни нормально всё закрепили.

— Что-то так волнительно, кто бы закрепил мою веру сейчас в светлое будущее.

— Всё нормально будет, жми, на зарядах предохранительный колпачок стоит, не бахнут.

Я поднажал на педаль газа, дорога впереди освещалась одной оставшейся в живых фарой. Многоэтажные дома выглядели безжизненными. Все затаились и боялись зажечь свет, хотя и без этого было ясно, никто не спит. Проезжая мимо галереи Чижова увидел огромное столпотворение беженцев из Северного района. Гомон стоял как на рынке, людское многоголосье выражало ужас, растерянность, тревогу.

Добрались до заставы. Темноту только начали прорезать рассветные лучи. Андреев скомандовал бойцам занять огневые позиции. Солдаты бойко выгрузили ящики и поволокли их к клумбам, расположившимся справа и слева от проезжей части, после чего тут же начали устанавливать минометы. Отрыли ровик для опорной плиты скатом в сторону противника под углом около тридцати градусов. Плотно установить плиту в ровике, утопив сошники в разрыхленный грунт. Направили стволы в сторону железнодорожного полотна, которое проходило как раз под мостом, идущим от заставы в сторону Северного района. На противоположной стороне стоял бизнес-центр, а у его подножия заправочная станция «Подсолнух». Установили двуногу-лафет, углубили сошники в грунт до упора ограничителей. После чего ослабили зажимную гайку выравнивающего механизма. Толчками руки по кожуху трубы подъемного механизма вывести пузырек поперечного уровня прицела на середину. Затем закрепить зажимную гайку и окончательно отрегулировать положение пузырька, вращая втулку выравнивающего механизма. В их действиях была какая-то магия, почему-то я не мог оторваться от происходящего. Это не где-то там, в играх, в тёплой квартире, а здесь, на моих глазах, в моём городе.

Команда минометного расчёта состояла из наводчика, сидящего на крыше одного из зданий, заряжающего и снарядного, который стоял позади миномета с открытым лотком мин, в готовности передавать подготовленные мины заряжающему.

Закончив приготовления, подполковник Андреев запросил координаты. Из рации послышалось «У подсолнуха скопление неприятеля. Порядка пятидесяти человек. Готовятся форсировать железнодорожное полотно. Прицел семь. Угломер тридцать два. Наводить на заправку подсолнух».

— По заправке. Основной миной. Заряд осколочный, прицел семь, угломер тридцать два.

В рации снова раздался голос наводчика «противник пришел в движение, готовьтесь открыть огонь по моей команде».

— Приготовиться!

«Огонь!»

— Огонь!

Заряжающие уронили мины в ствол и прокричали, предупреждая окружающих «Выстрел!». Практически одновременно справа и слева раздались хлопки! Звуковая волна от хлопка ударила по ушам, а буквально через мгновение раздались два взрыва, один за другим, вместе с ними из зданий, граничащих с железнодорожным полотном, открыли огонь по наступавшим.

«Попадание! Поправка, угломер тридцать один, залп по готовности!»

— Поправка, угломер тридцать один, залп по готовности!

«Выстрел!»

Новые взрывы, перекрывающие гулом стрельбу.

«Попадание! Враг рассеялся по территории и отступает. Тридцать двухсотых. Еще пятеро подают признаки жизни.».

— Молодцы! Разрядить мины. Остаемся на позиции до новых указаний. Как приняли? Выполнять.

Ко мне повернулся Андреев и с самодовольной улыбкой сказал:

— Вот видишь, когда мы в полной боевой готовности, хрен нас так просто возьмешь. Твою мать! Антонов! Аккуратнее!

— Помощь какая-то нужна?

— Пока нет, если потребуется, на какой радиоволне тебя найти?

— Буду на седьмом канале, если что-то потребуется, вызывай.

Вокруг спешно возводились баррикады из подручных материалов, в квартирах снимались металлические двери и устанавливались как щиты, где-то лежали солдаты в бурьяне и целились в пустоту через щели в раздолбанных бетонных плитах. Странная архитектурная особенность, вместо забора, ставить бетонные плиты. Но сейчас это было нам только на руку, дополнительные укрытия, которые для нас оставил совок. Нужно съездить в управу, уточнить потребности по оснащению местного населения и войск, но непреодолимо тянуло подняться на крышу соседней пятиэтажки и посмотреть, что же творится на неподконтрольных нам территориях.

Спустя пять минут я стоял на крыше, с которой вел координацию минометного обстрела, наводчик. Он просто кивнул мне ни говоря ни слова и продолжил наблюдение. Я упал на живот и подполз к краю крыши, достал бинокль. Московский проспект был завален трупами. Человек сто не меньше, тактика устрашения работает, еще как. Перевел бинокль на бизнес-центр. В окнах периодически мелькали красные огоньки, то там, то тут. Кто-то курил. Странные люди, не слышали историй что по красным точкам снайперы отстреливают головы курильщикам? В этот раз зэкам повезло, ибо ни одного снайпера не оказалось. Хотя сказать, что им повезло, значило бы закрыть глаза на происходящее. Бинокль сместился в район заправки. Крыша заправки рухнула, стёкла выбило осколками, рядом с дорожкой ведущей к железнодорожному переходу красовались три воронки. А вокруг воронок три десятка, вооруженных тел. Окровавленные, изломанные, с разбросанными внутренностями, оторванными конечностями, кто-то до сих пор дергался в предсмертных конвульсиях, ком подступил к горлу, я перевел бинокль на соседнюю девятиэтажку. Во дворе дома стоял грузовик, туда активно сгружали какой-то скарб. Приблизил. Картины, золотые украшения, одежду, грузили всё что представляло хоть какую-то ценность.

— Вот суки! Заняли нашу часть города, а теперь грабят людей.

— Это уже третий грузовик, катаются от дома к дому, а потом всё везут, судя по всему в Град. Видимо не уверены в том что на территории закрепились на долго, и стараются урвать по максимуму.

— Мрази. Там же куча отставников у Градовцев, многие из них же служили стране, как они теперь могут убивать и грабить, людей которых клялись защищать?

— Скажешь тоже. А чего им не грабить? Ты думаешь они от лёгкой жизни в охрану пошли? Там такой контингент порой собирается что ахнешь. Есть и хорошие ребята, а есть просто дуболомы, которые пошли в охрану тупо, потому что ничего не умеют больше кроме как черепа проламывать. Вот у таких уличных бойцов морали не много, её вообще нет. Им пофиг за что тебе башку раскрошить, зато, что ты в клубе быкуешь или потому что им понравилась твоя цепочка золотая, к примеру. Только раньше их сдерживало опасение попасть на зону, а сейчас их не только ничего не сдерживает, их еще и поощряет руководство. Иди, воруй, убивай, завоевывай! Выпусти ярость, а мы тебе за это часть от награбленного. Сам подумай, что быстрее можно сделать, заработать или отнять? О чем и речь, отнять всегда более быстрый путь. Вот они им и идут.