Караван в Ваккарес - Алистер Маклин

— Что вы имеете в виду? — не понял Кзерда.

— Позже. Как я говорил...

— Мы тонем! — Вопль Серла был почти истеричным. — Мы тонем!

Он не преувеличивал: катер был полон воды. Она вливалась через пробоины, сделанные рыбацким баркасом.

— Да, я знаю, — сказал ле Гран Дюк. Он повернулся к Кзерде: — Они опять идут. Быстрее переложи руль вправо. Ференц, Серл и Эль Брокадор, следуйте за мной!

— Мое плечо! — простонал Серл.

— Забудь про него. Пошли.

Четверо мужчин стояли в дверном проеме каюты, когда суда столкнулись. Но на этот раз катеру, даже несмотря на то, что он был полон воды, удалось увернуться, и оба судна только поцарапали друг друга. Когда каюта катера поравнялась с рубкой рыбацкого баркаса, ле Гран Дюк и его сообщники кинулись в кокпит. Ле Гран Дюк выждал момент, а затем с проворством, удивительным для человека его комплекции, прыгнул на корму баркаса. Его люди последовали за ним.

Через десять секунд Боуман стремительно обернулся, услышав, что двери с левой стороны рубки резко распахнулись. В проеме стояли Ференц и Серл. Оба держали пистолеты.

— Нет! — Боуман снова повернулся на голоса, прозвучавшие с другой стороны. Ему не пришлось долго ждать: пистолеты ле Гран Дюка и Эль Брокадора находились на расстоянии менее фута от его лица.

Ле Гран Дюк спросил:

— С тебя хватит?

— С меня хватит, — ответил Боуман.

Глава 10

Пятнадцать минут спустя, когда на землю легли первые тени, рыбацкий баркас медленно поднимался вверх по течению канала Рона-Сет. У штурвала стоял Пьер де Джардине с абсолютно невозмутимым видом. Трое ученых и их спутницы, последние, кого подняли на борт за минуту до того, как катер затонул, сидели в носовой рубке под дулами старательно скрытых пистолетов цыган. Все выглядело так, словно обыкновенные туристы катаются по каналу и наслаждаются лучами заходящего летнего солнца. Остатки стекол были выбиты из простреленных окон, а следы от пуль в обивке наспех замаскированы Эль Брокадором и Мазэном, которые теперь стояли, небрежно облокотившись на правый борт. Пьер ушел к штурвалу, и единственными обитателями рубки были Боуман и ле Гран Дюк с пистолетом в руке.

Поднявшись на несколько километров вверх по течению, баркас прошел мимо трактора с трейлером, что так поспешно свернул с дороги, когда началась перестрелка. Трактор пребывал все в том же положении, в котором они его оставили: его переднее колесо по-прежнему нависало над каналом. Очевидно, водитель решил, что лучше дождаться помощи, чем рисковать трактором — ведь при попытке вытащить его своими силами он мог оказаться в канале. Как ни странно, сам водитель тоже находился здесь, суетясь около трактора с грозным выражением лица.

Кзерда присоединился к обитателям рубки.

— Не нравится мне все это, — сказал он. — Слишком тихо. По-моему, мы лезем в мышеловку. Должен же кто-нибудь...

— Ну что, полегчало? — Ле Гран Дюк кивнул в направлении Эгю-Морте. Две черные полицейские машины с орущими сиренами и включенными мигалками мчались по берегу. — Что-то подсказывает мне, что наш общий друг, тракторист, кому-то пожаловался.

Догадка ле Гран Дюка подтвердилась. Полицейские машины пронеслись мимо и разом затормозили, увидев тракториста, который стоял посреди дороги, бешено размахивая руками. Машины остановились, и двое мужчин в форме полицейских подскочили к трактористу, который неистово жестикулировал, взахлеб рассказывая о случившемся.

— Ну что ж, если полиция уже кем-то занята, она не сможет одновременно заниматься нами, — философски заметил ле Гран Дюк. — Что, Кзерда, ты доволен?

— Нет! — совершенно серьезно сказал Кзерда. — Во-первых, десятки, сотни людей видели все происходившее в заливе. Почему никто не остановил нас? Почему никто не позвонил в полицию?

— Честно говоря, я не знаю, — ответил ле Гран Дюк в задумчивости. — Но я догадываюсь. Такие вещи происходят довольно часто: когда большое количество людей становятся очевидцами каких-то событий, каждый надеется, что кто-то другой сообщит в полицию. Бывали случаи, когда человека забивали насмерть на глазах у прохожих, а они наблюдали и никто даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Человечество в целом почему-то равнодушно к таким вещам. Может быть, многие поступают согласно принципу: мое дело — сторона... Не могу сказать. Как бы там ни было, но мы прошли весь залив, и на нас не обратили особого внимания... Так какой следующий вопрос, у тебя их было два, не так ли?

— Да, — угрюмо кивнул Кзерда. — А что, во имя всего святого, мы будем теперь делать?

— Ну, это не проблема, — улыбнулся ле Гран Дюк. — Неужели я тебе не говорил, что мы снова встретимся с «Кантоном»?

— Да, но как?

— Сколько времени нам нужно, чтобы добраться до порта Ле Боу, Кзерда?

— Ле Боу? — Кзерда наморщил лоб. — Вместе с аварийным тягачом и табором?

— А как же иначе?

— Два с половиной часа. Во всяком случае не больше трех. Почему вы спрашиваете?

— Потому что «Кантон» получил инструкцию ждать, если у нас возникнут какие-нибудь проблемы, в Пала-васе. Он нас будет ждать до двенадцати часов завтрашнего дня, а мы будем там сегодня вечером. Я никогда не позволю загнать себя в нору с одним выходом, да даже и с большим количеством выходов. Сегодня вечером ученые, женщины и Боуман поднимутся на борт «Кантона». А чтобы свести риск к минимуму, туда же мы доставим и двух девушек и, как ни прискорбно, этого несчастного рыбака.

Пьер де Джардине посмотрел на ле Гран Дюка, удивленно поднял бровь и занялся своим делом. Это была самая покорная реакция, которую только можно было ожидать от человека, слышавшего то, что, по существу, являлось его смертным приговором.

— А затем ты и твои люди будете вольны, как ветер, потому что Боуман и три его спутника, достигнув Китая, просто исчезнут. Единственный свидетель исчезнет навсегда, и ни тени подозрения не падет на тебя или твоих ребят по обе стороны «железного занавеса».

— Если я когда-нибудь сомневался в вас раньше, прошу прощения. — Кзерда говорил медленно, почти подобострастно. — Это просто гениально! — Он был похож на человека, у которого сняли камень с души.

— Все просто, очень просто, — махнул рукой ле Гран Дюк. — Мы скоро увидим мол, и я не хочу травмировать слабую нервную систему девушек. Они могут испугаться и уехать вместе с аварийным тягачом и табором еще до того, как мы достигнем мола. Пусть все угомонятся, спускаются в трюм и сидят там тихо до моего сигнала. Мы с тобой останемся здесь, а к молу нас доставит Боуман. Понял?

— Понял. — Кзерда смотрел на ле Гран Дюка с обожанием. — Вы все предусмотрели.

— Пытаюсь, — скромно заметил тот. — Пытаюсь.