Человек нового мира - Анатолий Луначарский

…Очень не любил обыкновенно Владимир Ильич такого рода утверждений, тем более, что сейчас мы успели сделать очень мало в этой области, а к тому времени, когда собрался VIII съезд партии, было сделано еще меньше, и это перечисление может показаться преувеличением по сравнению с тем, что на самом деле было сделано, прочно сделано. Но чрезвычайно характерно, что в программу была внесена самая эта мысль в чрезвычайно конкретной форме: вот целый ряд мероприятий, которые мы уже проводим и обязуемся проводить дальше. Для чего? А для того, чтобы наше хозяйство могло подняться на необходимый уровень, на котором коммунистические планы наши перестают быть историческим всплеском, а приобретают достаточный фундамент, чтобы строиться планомерно: снизу — забота об элементарной культуре, сверху — забота о науке.

«На VIII съезде партии я лично был председателем крестьянской секции. Я набросал проект резолюции, касавшейся культурной работы в деревне. Остальные резолюции, насколько я помню, были составлены Владимиром Ильичем с товарищами из Наркомзема. Мою резолюцию Владимир Ильич, вызвав меня специально в кабинет, прочитал самым внимательным образом и потом начал вместе со мною перерабатывать ее. Основную идею о том, что культурная работа в деревне должна идти путем слияния и переплета трех основных линий — общеобразовательной, политической и сельскохозяйственной, что они будут сильны, именно опираясь одна на другую, Владимир Ильич полностью одобрил. Это была, конечно, и его идея. В дальнейшем резолюция была им настолько переработана, что я, конечно, должен отказаться всячески от авторского права и считать эту резолюцию целиком выражением не только воли РКП, как она вылилась на VIII съезде, но и мыслей ее вождя. Думаю, что в настоящее время, когда мы вновь с особой энергией говорим о смычке деревни, о культурном шефстве над нею, уместно напомнить некоторые положения этой программы: «Общее образование — школьное и внешкольное (включая сюда и художественное: театры, концерты, кинематографы, выставки, картины и пр.), стремясь не только пролить свет разнообразных знаний в темную деревню, но главным образом, способствовать выработке самосознания и ясного миросозерцания, должно тесно примыкать к коммунистической пропаганде. Нет таких форм науки и искусства, которые не были бы связаны с великими идеями коммунизма и бесконечно разнообразной работой по созиданию хозяйства».

И в другом месте Владимир Ильич говорит: без новейшей техники, без новейших научных открытий мы коммунизма не построим.2

Таким образом, самое построение коммунизма, самое достижение нашей цели — в связи с новейшей техникой; попутно, еще до того, как мы сможем серьезно говорить об осуществлении коммунизма, мы должны обновить технику, поднять до той высоты и совершенства, какие требуются в пределах нашего строительства. Да мало того, без новых открытий мы коммунизма не построим.

Владимиру Ильичу кажется, что есть время и необходимость к дальнейшему развитию техники, которая бы облегчала переход к коммунизму.

При таких условиях ясно, что практическая наука, да и вся наука вообще, с самыми абстрактными ее методами, подходами, дисциплинами и идеями необходимо привлекается как величайшей важности элемент строительства. Ведь вне атмосферы обостренной научной мысли, вне глубины научной жизни никакие научные открытия как нечто систематическое, а не как случайные проблески или догадки того или другого гения, конечно, немыслимы.

Я уже отметил, что Владимир Ильич, говоря о науке, всегда очень детально подчеркивал ее практические задачи, то, к чему кульминировали обыкновенно все тенденции Владимира Ильича, т. е. поднятие хозяйства. Владимир Ильич знал, что переходу к коммунизму соответствует высшее развитие техники…

У нас этого нет, но у нас есть другая база для нашего коммунистического строительства. У нас оказалась особая комбинация назревшей крестьянской революции и натиска рабочего класса. Общий уровень хозяйства у нас низок, и мы имеем такие противоречия, как чрезвычайно быстрый рост городской промышленности в некоторых областях и необычайная отсталость крестьянства. Это дало возможность обосновать гегемонию пролетариата и ввести взрыв чисто крестьянской революции в русло революции коммунистической. Но все это нормальной базой для подлинного коммунистического строительства не служит. Отсюда вопрос о культуре. Нам нужна, во-первых, грамотность и все, что отсюда вытекает, во-вторых, наука, новейшая техника, изобретения. С этих двух концов нужно взяться за жизнь. Отсюда жизненный и естественный подход ко всем вопросам о культуре у Владимира Ильича.

Уже в 1923 году, незадолго до смерти, Владимир Ильич пишет:

«Нам надо во что бы то ни стало поставить себе задачей для обновления нашего госаппарата: во-первых — учиться, во-вторых — учиться и в-третьих — учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мертвой буквой или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом».[20]

Ставит ли Владимир Ильич задачу такого рода, чтобы вдалбливать в головы утонченные познания, чтобы приумножить количество флюгеров на нашем здании, чтобы мы могли прихвастнуть тем или другим изысканным научным достижением, может быть, филиграннейшего характера? Этот снобизм, аристократическое хвастовство утонченностью мысли, все это для него не имеет значения. Наука как мертвая буква или модная фраза не нужна, заботиться нужно о такой науке, которая входила бы в быт как составной элемент вполне и настоящим образом.

Это мысль вовсе не такая простая, как может показаться на первый раз, и может служить превосходнейшей темой для большого сочинения, если поставить себе такой вопрос: что нужно сделать для того, чтобы наука по возможности вся и целиком как можно скорее превратилась вполне и настоящим образом в составной элемент быта? Через хозяйство, через гигиену, через целый ряд другого рода путей. Это широчайшая и интереснейшая тема, если ее взять под конкретным углом зрения наших условий. Пока к этой теме, поскольку я знаю, никто не подошел. <…>

Если бы я цитировал не Ленина и не по такой громадной важности вопросу, то мне нужно было бы извиниться перед читателями за то, что придется привести много цитат из гениальнейшей речи Владимира Ильича на III съезде комсомола. Но эти слова так мудры, так поучительны, они еще так не полно вошли в жизнь, что их, конечно, нужно не уставать повторять вновь и вновь.