Аркаимский колдун - Александр Прозоров

Выкопать для своих обильных урожаев погреба Кебрат не мог – земля не позволяла. Даже в центре города яму по пояс копни – и то уже вода проступает. А уж в половодье – иногда прямо между городскими стенами рыбка плещется. Тут не то что погреб рыть – порой на стену остатки припасов утаскивать приходится.

Правил этой жемчужиной славянских рек внук самого Даждбога могучий Подага – невысокий, но широкоплечий муж с непропорционально большой головой, спрятанной под пышными и длинными каштановыми волосами, и с такой же разлапистой бородой. Глаза его постоянно смотрели на всех с подозрительным голубоватым прищуром, а большой мясистый нос забавно шевелился при разговорах, словно всегда хотел добавить что-то от себя. За свои триста с небольшим лет Подага стал уже бывалым, многоопытным воином, и потому известие о разгроме лесными дикарями Кулома он воспринял со всей серьезностью, подробно расспросил спасшихся воинов о ходе битвы и сразу принял меры для укрепления обороны: усилил все ворота дополнительными запорами, каковые каждый вечер собственноручно заговаривал заклинаниями от чужих рун, дозоры повелел выставлять тройные, дабы при опасности не поодиночке воины отбивались, а плечом к плечу. А кроме того, еще и дальние заставы придумал, дабы об опасности возможной задолго упреждали.

Именно эти заставы и доставили Андрею больше всего хлопот. Перебить их внезапным нападением было бы нетрудно – да только гибель дальнего дозора – это ведь и есть первейший сигнал тревоги. Отвести глаза воинам у колдуна тоже не получилось – везде обереги да амулеты, никакого от них спасения. Так что лесовикам пришлось сотня за сотней тихо и осторожно просачиваться между караульными сквозь самые непролазные завалы, каковые речной народ считал непроходимыми.

Ко времени созревания первой черники на Каме надолго установилась сухая и солнечная погода. Из-за жары на огородах начала жухнуть ботва, и потому Подага, в сопровождении жены посетив святилище и вознеся молитву своему деду, Триглаве и Макоши, торжественно воздел руки к небу, провозглашая трехдневные дожди. По небу почти сразу начали кучерявиться мелкие белые пятна, потихоньку стягиваясь в плотную облачность. Огородники принесли дары священным камням и правителю города, на чем молебен и закончился. Славяне начали расходиться.

На берегах Камы потихоньку становилось все пасмурнее. От дальнего леса и со стороны озер к городу пополз густой, как молоко, туман. За пару часов он добрался до святилища, обогнул его, отчего-то не проникнув на землю, намоленную многолетними обрядами, двинулся дальше и уперся, словно в невидимую стену, в старую, почти осыпавшуюся борозду, пропаханную минувшей осенью женщинами Кебрата для защиты от болотных болезней, нежити и прочих напастей.

– Смотрите! – оторвавшись от стены, вытянул руку привратник. – Что это?

Из тумана вышел старый шаман, обвешанный звериными хвостами, встал ногами по разные стороны борозды, забормотал что-то, откинув голову, с силой опустил свой посох в борозду, вскинул ладони, омыл ими лицо, с силой хлопнул, выдернул посох и положил поперек борозды. Туман качнулся и с облегчением покатился дальше…

– Вторуша, Ерш, Рябиник, ну-ка, сходите, проведайте, что сие за лесовик? – пригладив курчавую бороду с несколькими косичками, распорядился старшина привратной стражи.

Трое молодых воинов, разобрав копья, отправились к странному гостю. Щиты оставили – чего понапрасну тяжесть таскать?

– Первый раз на памяти моей такое случается, – оценил рыхлую молочную стену старшина. – Ни зги не видно!

Из тумана вдруг шмыгнули распластанные над самой землей серые тени, стремительно влетели в распахнутые ворота. Целый поток теней, многие десятки.

– Волки? – растерянно пробормотал бородач.

Но прежде чем он успел еще что-либо сообразить, из тумана выкатился крупный медведь и одним взмахом лапы смахнул ему голову, отшвырнул второго караульного, вцепился клыками в лицо третьего.

– А-а-а!!! – завопил во весь голос мальчишка из самых дальних воинов и крепко сжал копье. – Трево-о-ога-а-а!!!

Медведь повернулся к нему, оскалился. Безусый воин что есть силы ударил врага пикой в грудь, но зверь оказался слишком быстр: отмахнул наконечник лапой, другой ударил храбреца по плечу, швыряя об угол стены, подпрыгнул и шустро вскарабкался на стену, где пять рысей обложили тройку дозорных. Затем поднялся на задние лапы, оказавшись на две головы выше людей, оглушительно заревел. Воины вскинули щиты – рыси тут же вцепились в открывшиеся ноги, опрокидывая врагов наземь…

По широким проходам между стенами все еще мчалась, сбивая с ног баб и детишек, серая стая. Мужчин волки так просто не отпускали. Либо походя цапали клыками за бедра, вырывая куски плоти, либо подпрыгивали и прихватывали за руки. У вторых ворот стая разделилась. Половина хищников кинулась на стражу, буквально завалив не ждавших атаки воинов телами, а еще с полсотни мелькнули дальше и остановились только в последних, третьих, воротах, в считанные мгновения порвав воинов.

В этот самый миг в первые, наружные, ворота, закрыть которые оказалось некому, быстрым шагом вошли храбрые лесовики – с черными копьями из обсидиана, с овальными, украшенными горячим тиснением щитами, в шапках, вывернутых мехом внутрь, и в куртках с толстыми наплечниками.

– Тревога!!! Трево-ога-а!!! – катилось по улицам города. – Дикари! Дикари здесь!

– И оборотни, – добавил Андрей, торжествующе выходя в самый центр главной площади города. Он крутанулся, засмеялся.

У него получилось! Он захватил ворота днем, не дав завалить их баррикадами, укрепить подпорками и заклинаниями. Воины народа леса уже внутри, и теперь остановить их не по силам никому.

– Лучников на стены! – Чуткое ухо колдуна уловило четкие отрывистые приказы. – Пусть бьют чужаков сверху. Мужчинам перекрывать ходы. И без дури! Поодиночке не драться, токмо семьями!

Андрей прыгнул, перекидываясь, стремительно скользнул на звук и остановился спиной к третьим воротам, в проходе между стенами, закрыв путь большеголовому крепышу с длинными, пахнущими крапивой и чесноком патлами. Воин в длинном балахоне, опоясанный широким ремнем с двумя ножами, топориком и сумкой, ощутимо светился и излучал тепло. Значит, это был именно тот, кто ему нужен. Тот, кто в десятки раз сильнее и быстрее обычных воинов, обладает колдовской силой и невероятным здоровьем. Тот, кто в одиночку способен решить исход войны. Здешний славянский бог.

Подага чуть не споткнулся от неожиданности, увидев перед собой крупного волка с серебряным амулетом на груди, остановился, склонил голову набок. Громко хмыкнул:

– Похоже, все наши беды ныне удастся решить одним махом! Щит, копье и… не мешайте! – Он развел руки в стороны. Дружинники вложили ему в широкие ладони истребованное оружие. Подага повел плечами, ударил тупым концом ратовища о землю и выдохнул: – Начнем!

Андрей прыгнул вперед и влево, прижимаясь к стене, оттолкнулся лапами от бревен, скользнул понизу, уходя от удара копья. Оружие бога вонзилось в бревно с такой силой, что мягкий железный наконечник расплющился в лепешку и сорвался с древка. Колдун, пользуясь шансом, попытался поймать клыками близкое колено противника, однако крепыш оказался шустрым и внимательным, ногу отдернул, ударил вниз щитом – но тоже промахнулся. И сразу хлопнул оборотня сверху вниз по хребтине. Ратовище с шелестом скользнуло по шерсти поднырнувшего волка, а клыки клацнули на предплечье здешнего бога.

– Ах ты… – Подага клацнул зубами от неожиданной боли, взмахнул рукой, отшвыривая зверя.

Андрей вспорхнул выше стены, унося в пасти оторванный рукав, описал пологий пируэт, рухнул вниз. Бог Кебрата, радостно гыкнув, бросил оружие, выхватил ножи, подставляя их под падающую тушу. Колдун, извернувшись, цапанул когтями стену, резко согнулся, выпрямился, отталкиваясь, и перемахнул через врага, лишь слегка задев острия втянутым брюхом. Приземлился под второй стеной, прыгнул врагу за спину, потом назад и тут же вперед, под самые ступни.

– Проклятье! – Подага чуть отпрянул и опустил руки, закрывая ноги ножами, а Андрей, наоборот, толкнулся и вцепился всей пастью в оказавшееся так близко горло.

В рот полилась соленая и горячая, пьянящая безрассудством кровь. Колдун сделал глоток, еще – и попятился, припадая к земле и рыча.

Дружинники Кебрата, составив щиты и опустив копья, быстро приблизились, отогнав зверя множеством острых наконечников, забрали тело погибшего вождя, упятились.

– Лучников на стены! – повторил кто-то приказы покойного правителя города. – Отстреливайте дикарей сверху! Перекрывайте проходы!

Славяне действовали быстро и споро, сбиваясь в отряды, перекрывая улицы между стенами, отрезая захваченные участки города от остального Кебрата. На стенах появилось множество лучников, пускающих стрелы в воинов леса. Правда, без особого успеха: лесовики не бегали туда-сюда, а тоже собрались в десятки и жались к бревнам, закрываясь щитами.