Легионы хаоса - Михаил Тырин

И все же чудо случилось. Правда, не сразу. Пришлось ждать несколько часов — невыносимо долгих. Энейцы возились с машинами, непрерывно вереща, Лури нескончаемо ходил взад-вперед, мрачнее тучи. Марго сидела в стороне от всех, ощущая нарастающую вину. За то, что дала всем надежду. Возможно, ложную.

— Госпожа! — прозвучал удивленный возглас Лимбо.

Марго вскочила, подбежала к энейцам. Всю поверхность зеркала занимала озабоченная физиономия Эдика. Он страшно гримасничал и составлял из пальцев замысловатые фигуры — видимо, пытался объяснить что-то энейцам. Затем он заметил взволнованную Марго.

Первую минуту они только радостно хохотали и пытались что-то изобразить на пальцах. Затем студент взял тетрадку и написал на ней: «Где ты?»

— Дайте мне что-нибудь, писать, быстрее! — крикнула Марго.

Энейцы забегали как заведенные и вскоре нашли ей какой-то обрывок — то ли тряпки, то ли кожи. Также дали что-то вроде пастельного мелка.

Марго принялась строчить — по-русски, как и Эдик. Лури с некоторым удивлением наблюдал за ней, наконец не выдержал.

— Что ты делаешь? Еще один тайный язык?

— Ага, такой тайный, что двести миллионов человек на нем говорят. Не лезь, пожалуйста, сбиваешь с мысли.

— Какие еще двести миллионов… — пробормотал Лури, но мешать не стал.

Он отошел и опять взялся нервно ходить туда-сюда. Энейцы поглядывали на него с некоторой робостью. Наконец, он не выдержал и вернулся к Марго.

— Что он хоть говорит, скажи!

— Да ничего хорошего… — пробормотала Марго, продолжая чирикать своим мелком. — Говорит, не настолько могущественный, чтобы экспедицию на Свалку пробить.

Лури даже затряс кулаками от досады.

— Подожди… но это не просто прогулка. Пусть он объяснит гурцорам, что? мы нашли! Это же действующий центр управления! После Изначальных тут и не было никого.

Марго внимательно посмотрела на него.

— Думаешь, это их впечатлит?

— Ты еще спрашиваешь! Это вулкан живого темного знания. Пиши!

Лимбо в этот момент вдруг двинулся к Лури и даже что-то начал говорить, но Крег его остановил. Марго лишь отметила это краем взгляда, не обратив внимания.

— Ладно, — она пожала плечами. — Я и не думала, что это им так интересно. Мало ли вокруг всякого старья…

— Как с неба свалилась… — всплеснул руками Лури.

Марго быстро настрочила студенту про управляющий центр и стратисы. Тот кое-что уточнил, и энейцам пришлось дополнять детали. Марго писала, уже плохо понимая смысл собственных слов.

Эдик на другом конце мира задумался, почесывая шею. Наконец одобрительно кивнул.

«Я все передам, — написал он. — Будьте на связи. И приготовьтесь побегать с этим зеркалом по башне, чтобы они сами, своими глазами все увидели».

Марго обернулась к Лури.

— Обещал помочь, — сказала она. — Он все им расскажет. Он постарается, как только может.

— Опять ждать… — Лури протяжно вздохнул. — Что ж, будем ждать.

…Марго разбудила его поздно ночью. Он подскочил, как пружина, словно только этого и ждал.

— Они согласны. Они высылают какой-то корабль, и там будут летающие машины. Нам нужно продержаться всего два-три дня.

— Три дня… — Лури вдруг начал хохотать как сумасшедший. — Ну, уж три дня как-нибудь продержимся! Никуда не денемся!

Марго почему-то было совсем не смешно. Она видела, как вдруг подернулись горечью лица энейцев.

Горечью и какой-то особой — застарелой и нескончаемой — тоской.

Была и еще одна новость, о которой Марго ничего не сказала мужу. Это было последнее, что написал Эдик на чистой странице тетрадки.

«Я нашел твоего сержантика. Он в порядке».

Глава 11

«Старость не радость», — бормотал про себя Петрович, когда сторожевики наконец выехали на дорогу, недавно проложенную среди песчаных холмов мыса Тан.

В пути он простыл и сейчас чувствовал себя скрипящей развалиной. Утешало только одно — до конечной цели оставалось совсем немного. Правда, что их там ждет, никто сказать не мог.

Петрович немного волновался. Он словно боялся встречи с площадями и кварталами, среди которых провел большую часть своих лет и которые в один момент превратились в чужеродный обломок на краю другого мира. Он опасался, что нахлынут какие-нибудь тяжелые и ненужные чувства — тоска, сентиментальность, а может, и вовсе депрессия.

Дорога оказалась вполне себе оживленной — тарахтели самоходы, скрипели повозки, перекрикивались погонщики. Сразу ощущалось, что жизнь тут кипит. И никакими революциями не пахнет. Иногда на вершинах холмов можно было увидеть патрули вурдов-наемников, но они всего лишь тихо несли службу.

— Гляди-ка! — воскликнул вдруг Петрович, едва не подскочив в седле.

Навстречу им катилась машина, но не местный самоход, а самая обычная «Нива», зеленая, с багажником на крыше. Через стекла виднелась целая орава энейцев, один ловко крутил руль.

— Механид, что ли… — равнодушно обронил Туф.

— У темных всяких штучек полно, — также без интереса ответил Хенд.

— Да вы что, мужики! — почти закричал Петрович. — Я на такой же на рыбалку ездил!

— Вон как… — Туф зевнул.

Петрович прикрыл глаза, попытался расслабиться. Больше всего ему хотелось оказаться в постели, под толстым мягким одеялом, с горячим чаем в руках. Желательно с домашним вареньем…

Наконец показались многоэтажки. Петрович весь напрягся, сердце застучало в предчувствии чего-то горького и пронзительного…

Впрочем, постучало и перестало. Ничего особенного в душе не шевельнулось. Более того, Петрович с удивлением понял, что не узнает свой город. Просто город, просто дома.

Потом они запросто въехали на одну из улиц. Пришлось миновать въездной пост, где сонные вурды-охранники вообще не посмотрели в их сторону.

Петрович даже не смог вспомнить название этой улицы. Здесь изменилось абсолютно все. Газоны заросли пышной ползучей травой, которая карабкалась на стены и покрывала тротуары. Улица из-за этого казалась странно узкой, впрочем, обитателям места хватало.

Почему-то дома выглядели пустыми и заброшенными. Стены осыпались, из щелей лезла неистребимая растительность. Зато на любой свободной площадке расплодились неисчислимые хижины, палатки, навесы…

Между ними суетились новые горожане. В основном это были усоды с энейцами, но и людей встречалось немало. Вурды почти не попадались. Петрович гораздо позже узнал, что они обособились в Нижнем городе, где все залила вода, и жили там в своих шатрах на больших понтонах.

Все куда-то спешили и все что-то тащили. Было странно видеть, как маленькие усоды толкали впереди себя магазинные тележки, заваленные тарелками, обувью, пластиковыми бутылками с газировкой, банками гвоздей, мотками веревки, рулонами обоев, пакетами с крупой, мотками ткани, даже книгами! Все шло в дело, все обретало новую жизнь.