Нежная обманщица - Хизер Гротхаус

— Хорошо. Теперь уложите его.

Симона опустила Хандаара. Со страхом и удивлением наблюдала она за последующими действиями колдуньи.

Та подняла над Хандааром костлявые руки, и фигуру Минервы стал окутывать мягкий серебристый туман. Потом она заговорила мелодичным, спокойным и вовсе не старческим голосом:

Когда леди шла по лесу,

Все вокруг цвело и пело,

И кровавая дорожка

Убегала от нее.

Минерва обернула свою кисть заплатанной пыльной юбкой, вынула из жаровни раскаленный докрасна кинжал и легонько провела им по плечу Хандаара. Раздалось шипение, и остаток повязки отвалился и упал на пол.

Тут охотник появился,

И, велев ему не медлить,

Чашу полную до края

Леди поднесла ему.

Минерва отложила кинжал, а Симона с удивлением отметила, что конвульсии раненого стали слабее. Затем колдунья развернула принесенный предмет. Под тканью оказался серебристо-синий кусок льда. Минерва подняла его над Хандааром, секунду подержала, а затем положила на плечо старого лорда.

Страшно леди закричала,

И зима к ней прибежала,

Чтоб спасти детей от смерти,

Чтобы кровь остановить!

Слова заклинания стихли, и только тут Симона заметила, что все это время стояла, затаив дыхание. Она облегченно выдохнула и посмотрела на Хандаара. Тот лежал спокойно, с умиротворенным выражением на лице. Как ни странно, кровь больше не сочилась из-под быстро уменьшающегося куска льда, а талая вода словно бы обволакивала рану.

Какой же волшебной силой обладает эта старуха, если она способна остановить такое кровотечение? В присутствии Минервы Хейт и Женевьева быстро успокоились. Вдовствующая баронесса перестала плакать и, бормоча благодарности, обнимала целительницу.

Однако Минерва легко высвободилась из ее объятий.

— Ну все, все! Теперь вам надо отдохнуть, а племяшка пусть займется своим ребенком. Мы с Симоной позаботимся о больном, пока вы не вернетесь.

Симона испуганно следила за Женевьевой. Неужели эти две женщины — ее единственные союзники — оставят Симону наедине с умирающим воином и этой невероятно старой знахаркой? У Симоны оборвалось сердце, когда Хейт вскочила на ноги.

— Спасибо, Минерва. Я скоро спущусь и помогу тебе. — И она побежала к лестнице.

Женевьева с сомнением взглянула на Симону:

— Ты справишься, дорогая?

Симона хотела крикнуть — нет, она ни за что не справится, но изо рта волшебным образом вылетели совсем другие слова:

— Да, миледи, конечно, справлюсь.

И Женевьева удалилась в свои покои. Симона прижала ладонь к губам.

— Это вы заставили меня сказать эти слова. И раньше — тоже, когда вы еще не приехали.

— Конечно, я. — Минерва подобрала лоскуток и стала протирать Хандаару лицо. — Я не могла проникнуть под череп племяшки, иначе бы я все сказала ей.

Симона ошеломленно смотрела на старуху, которая как ни в чем не бывало продолжала свою работу.

— Кто вы?

— Некоторым образом родственница, — ответила Минерва и окунула лоскут в воду. — Подай мне мыло.

Симона передала целительнице кусок темного мыла и спросила:

— Это вы можете мне помочь с… с моим братом?

— Не смогу, если ты будешь сидеть сложа руки.

Симона схватила тряпицу и начала вытирать грудь Хандаара.

— Как умер твой брат? — самым обыденным тоном спросила Минерва.

— Он вместе с моей мамой не смог выбраться из горящей конюшни.

Минерва минуту помолчала.

— А твоя мама приходит к тебе?

— Нет.

Вскоре тело Хандаара было отмыто от крови и грязи. Казалось, старый воин спокойно спит. Минерва взяла черное меховое одеяло и накрыла его, потом взглянула на Симону и устало вздохнула. Странно, но на одеянии старухи не было ни единого красного пятнышка, тогда как и Симона, и Хейт, и Женевьева— все перепачкались кровью Хандаара.

— Это неприятное дело, — предупредила Минерва. — Он будет привязан ко мне. И если мы начнем, то уже не сможем остановиться. Я… — Минерва посмотрела вниз, на Хандаара. — Я не знаю, смогу ли начать все сначала. Наверное, для тебя это будет тяжелее, чем ты думаешь.

Симона вздрогнула.

— Я понимаю.

— Понимаешь? — с легким сарказмом спросила Минерва.

Помолчав, Симона ответила:

— Нет.

Старуха оглядела зал, как будто кто-то ее позвал.

— Пойду поищу свою комнату, — сказала она, снова оборачиваясь к Симоне, и с кряхтением поднялась на ноги. — Оставайся с лордом, пока я или племяшка не вернемся. Если он проснется, позови нас. — Она подхватила свою странную суму и пошла к лестнице, держа свободную руку ладонью кверху. — Пойдем, малыш.

Удивленное выражение исчезло с лица Симоны, когда она увидела серебристый ручеек, струящийся над каменным полом, а в следующий миг рядом со старухой появился Дидье и взял ее за руку. Он оглянулся на сестру, грустно улыбнулся ей, помахал рукой, и странная парочка скрылась за поворотом лестницы. Симона осталась в зале одна.

Глава 20

Хейт вернулась довольно скоро — свежая, в чистом платье, с влажными волосами. Изабелла сидела у нее на руках.

— О Господи! Симона! — воскликнула Хейт, останавливаясь рядом. — А где Минерва?

Симона вздохнула и поднялась с пола.

— Она ушла с Дидье. Я думаю…

— Как же она оставила тебя одну? — сердито воскликнула Хейт.

— Нет, Хейт, нет. — Симона хотела коснуться ее плеча, но увидела пятна крови на своих ладонях и опустила руки. — Она ушла только что. Не ворчи на нее.

Симона сама не знала, почему ей показалось важным защитить Минерву. Может, потому что она помогла им с Хандааром? Без нее бы он, конечно, умер.

И оставил бы Ивлин в Хартмуре совсем без родных.

Хейт хотела снова заговорить, но тут появился Тристан, а следом за ним в зал вошел Николас. У Симоны защемило сердце. Ник с ног до головы был покрыт грязью, оставленной на нем событиями этих двух дней. Казалось, скорбное выражение не покидало его лица все это время.

Увидев Симону, он сбился с шага, но тут же взял себя в руки и подошел. Она надеялась, что он спросит о ее самочувствии, извинится за свои суровые слова, объяснив их гневом на валлийцев. Она неуверенно улыбнулась.

— Он приходил в себя?

Улыбка сползла с ее лица.

— Что?

— Лорд Хандаар, Симона. Он говорил что-нибудь? — нетерпеливо переспросил Ник.