Шестой океан - Николай Гомолкo

Бобров-Назаров сразу заметил пропажу обоймы с патронами. Сначала растерялся. Но растерянность у таких людей, как известно, быстро проходит, сменяясь холодной расчетливостью, лихорадочной деятельностью.

«Без паники, мистер Назаров. Без паники! — успокаивал он себя. — Еще не все потеряно. Довольно прикидываться ягненком, пора показать волчьи клыки!»

В голове роились смелые планы. Он должен показать себя в этой смертельной схватке. На его стороне явные преимущества — оружие, внезапность нападения…

В тот вечер, когда Денисов и Дрозд узнали о находке Олега, Бобров-Назаров пришел в кинозал, ничем не выдавая своего беспокойства.

Он был в новом костюме, свеже выбрит. Прошел с показным равнодушием мимо Денисова и Рыбкина, сел в кресло рядом с Хлебниковой, скрестив руки на груди.

— Надежда Николаевна, какой у нас сегодня день? — спросил он, повернувшись к ней вполоборота.

— Пятница.

— Завтра суббота — новая работа, — почти пропел геолог, откровенно радуясь.

— Значит, завтра на Гермес? — спросила Хлебникова.

— Да, дорогая Надежда Николаевна! — с воодушевлением проговорил Бобров. — Видите, я радуюсь и одновременно жалею…

— Что маленькая у вас компания?

— Не маленькая — неинтересная… — заговорщически подмигнул Бобров девушке. — Вы не послушались меня… А я так надеялся. Вы мне нравитесь!

— Да что вы! — стыдливо отмахнулась Хлебникова.

— Вы необычайно добры и красивы… — не унимался геолог.

— Неправда! — Она улыбнулась и провела рукой по локонам, ласкавшим ее белую красивую шею.

Денисов стоял с Рыбкиным и что-то рассказывал. Рыбкин хохотал от души. Потом подошел Дрозд. Иван Иванович обменялся с ним взглядом, и они уже втроем продолжали мирно беседовать.

Время от времени Дрозд бросал взгляды в сторону Боброва. Близость, постепенно устанавливавшаяся между геологом и девушкой, не очень всем нравилась. Было видно — Бобров настойчиво ищет дружбы с Хлебниковой, всячески стремится угодить ей, заслужить внимание.

Надежда Николаевна на первых порах только смеялась над ухаживаниями геолога. А он не хотел замечать ни ее колкостей, ни насмешек и настырно домогался дружбы. И, видно, упорство и настойчивость ему помогли. Надежда Николаевна не отказывалась, когда он предлагал ей прогулки в окрестностях Малой — Луны, если можно так назвать полеты вокруг космической станции.

Когда все собрались, Олег юркнул в свою будку. Сеанс начался. Один за другим мелькали кадры фильма. С экрана пророчески звучал голос старого человека. То был великий мечтатель и жизнелюб — Эдуард Константинович Циолковский. Из далей лет он вставал титаном смелой, дерзновенной мысли, борцом за овладение пространством и светом для счастья человечества.

Надежда Николаевна была так захвачена фильмом, что не заметила, как из рук выскользнула сумочка. Потом спохватилась, стала искать. Но где там: в зале мрак, почти ничего не видно.

Сумочку первым заметил геолог. Случай, какого и не придумать! Опытным движением руки геолог достал из потайного кармана пистолет и, раскрыв сумочку, положил его в одно из свободных отделений.

Надежда Николаевна дотронулась до плеча Боброва.

— Сумка упала, — прошептала она. — Петр Васильевич, поищите!

Бобров для вида повернулся туда-сюда и, наконец, поднял сумочку из-под стула.

— Вот она. Пожалуйста.

— Спасибо, — шепнула девушка и снова принялась следить за событиями, развертывающимися на экране.

После киносеанса Бобров проводил Хлебникову и быстро вернулся в свою комнату. Настроение у него было завидное, как никогда. Что и говорить: то, чего он так ждал, началось!

Хлебникова, конечно, не скоро заметит в сумочке оружие, во всяком случае, не раньше завтрашнего дня. Тут, на Малой Луне, все вещи почти невесомые, и пистолет не может заметно повлиять на вес сумочки. А это очень важно. На свой «подарок» Назаров возлагал большие надежды.

Глава двадцать девятая

Этим утром Вилли Рендола никто не беспокоил. Не звонила и Айда. Все это казалось не очень-то хорошим предзнаменованием. Тишина, как известно, всегда бывает перед большой грозой. А что такая гроза грянет, у Вилли не было сомнений.

Завтракать он пошел с большим опозданием. Хотел, чтоб в ресторане было поменьше народу, чтоб спокойно посидеть наедине со своими мыслями.

Напрасные надежды. Открыв дверь, он увидел оживленный зал. Со всех сторон неслись звон посуды, возбужденные голоса. Под потолком плавали синие клубы дыма. Все столики были заняты. За крайним сидела Айда.

Сегодня она была одета иначе: в сиреневом, с короткими рукавами, воздушно-легком платье. Оно придавало девушке особенную привлекательность. И прическа была новая. Тяжелые косы, отливающие золотом, валиком лежали на узких приподнятых плечах.

Вилли поклонился и подсел к ней. По выражению лица девушки и низко опущенной голове он понял, что Айда не в духе. Отхлебывая из чашки какао, она посматривала на него не то с сочувствием, не то с жалостью.

— Что с вами? — простодушно спросил Вилли. Что-нибудь случилось?

— Хм! Еще спрашиваете! Мне, жаль вас, мистер Рендол, — озабоченно сказала она и спустя минуту добавила: — А я все-все знаю…

Рендол снисходительно улыбнулся. Ну вот — пожалуйста! Его страшная, лихорадочная ночь для нее — не секрет.

— Что вы имеете в виду, мисс? — осторожно спросил он.

— Заклинание змей!

Рендол ужаснулся. Так и есть! И откуда она черпает такую точную информацию?

— Вы удивлены, Вилли? — с олимпийским спокойствием спросила Айда, изучая его лицо. — А удивляться нечему. Вы связаны по рукам и ногам! Вам отсюда не выйти. Понимаете?

— Ого! Что-то вы уж очень уверены в моей обреченности. — Рендол смело, открыто посмотрел ей в глаза. — Скажите, вы, по всей видимости, собираетесь меня спасать? Да? Простите, я попробую сам спасти свою шкуру. Хотя она, может быть, уже и запродана. — Он заставил себя улыбнуться. — Правда, стоило бы помнить и такое: рано делить шкуру неубитого медведя.

Айда пожала плечами, положила на стол загорелую руку и принялась рассматривать браслет. В глазах ее промелькнуло удивление. Смел же ты, инженер! Не падаешь духом. Другой при таких обстоятельствах не выдержал бы.

Широко раскрытыми немигающими глазами Айда уставилась на Рендола. Она знала, что нравится мужчинам, и при любом случае демонстрировала перед ними свою красоту.

— Какой вы невыносимый, Вилли, — проговорила она ласково. — Вам говорят от чистого сердца, а вы, как мальчишка, становитесь на дыбки! Если хотите знать, вы уже, имели возможность оценить мое внимание. Не думайте, что я влюбилась в вас, Вилли. Я просто считаю вас добрым, порядочным человеком. И хотела помочь вам. Так сложились обстоятельства — мне нельзя быть сторонним наблюдателем. Они раздавят вас. А вы должны жить для человечества и будущего наших Штатов.