Конец века - Андрей Респов

провисеть неопределённо долгое время? У меня нет никакого желания играть в его игры вдолгую. Уж слишком пытливым оказался этот новый знакомец. Так и норовит под кожу влезть. — А с Андрюшкой, что ж, давай потренируемся. Но на дерево я полезу сегодня.

— Ну, как знаешь, Гаврила, — развёл руками «гуру».

Час перебросов пролетел быстро. Я в основном старался рассчитывать силу бросков, чтобы ненароком не снести партнёра, словно кеглю. Андрей поначалу предложил не завязывать глаза, но я настоял, чтобы всё проходило по правилам.

Прогалина была освещена в три четверти убывающей луной. А мне хотелось провести тренировку полноценно. Не зря же навыки лазания выполнялись группой Луки со всеми своими ограничениями. Любое послабление сводило на нет мою цель максимально испытать возможности аватара. Да и любая трудность или риск заводили, будоражили кровь. Всё-таки мои способности можно было с полным правом именовать с приставкой супер, а эти ребята своими тренировками бросали вызов моему эго.

Спустя час, переместившись с прогалины к подножию холма, где лес редел и был представлен в основном соснами со стволами подходящей толщины, мы, наконец, приступили к здраве. Вернее, большая часть группы занималась самостоятельно, а я с Андреем и Лукой отдельно.

— Андрей, повтори для Гаврилы медленно восход и заход. Пока без повязки, — распорядился Лука.

На этот раз я следил за процессом более внимательно, стараясь присмотреться к деталям и отмечая положение предплечий, бёдер, голеней, туловища. Как парень фиксирует тело, особенно находясь вниз головой. Стало понятнее, почему он исполняет тренировку почти полностью раздетым, находясь лишь в одних плавках. Я внутренне порадовался, что сегодня пришёл на тренировку не в семейных трусах.

Ближе к вершине сосны сучки и ветви встречались немного чаще, чем на середине ствола. Их длина, расположение, степень прочности явно не подчинялись какой-то системе и нужно было проявлять чудеса осторожности. В таких условиях зацепиться полами одежды в самый ответственный момент было равносильно самоубийству. Падение для обычного человека с высоты 10-15 метров как минимум приведёт к тяжёлому увечью.

Но волновался я зря. Андрей исполнил свою миссию блестяще, в точности выполнив распоряжение Луки о скорости.

— Не передумал, Гаврила? — без тени насмешки спросил Лука.

— Нет, — решительно ответил я, снимая афганку.

— Тогда послушай совет. Не спеши, сначала просто залезь на вершину, как обычно. Побудь там минут пять, прислушайся к себе. Оцени свои силы, подыши, затем медленно развернись вниз головой и спускайся. Старайся всегда фиксировать тело у ствола тремя опорами: две руки и нога или две ноги и рука. Спиной к стволу попробуешь потом, в следующий заход.

— Принято.

Наверх я забрался довольно быстро, особенно когда поднялся до первых ветвей и сучков. Лазание по сосновому стволу привело к не очень приятным, но терпимым последствиям: кое-где измазался в неприятно липкой смоле, местами чешуйки коры налипли на кожу, которая тут же начала чесаться. Но если не обращать на подобные мелочи внимания, всё пока было вполне терпимо.

Ветер на вершине сосны чувствовался не в пример сильнее, чем внизу. Ствол слегка покачивало, но не так чтобы уж катастрофично. Переждав положенные пять минут и прилежно выполнив дыхательные упражнения, я медленно развернулся. Что ж и тут никаких сюрпризов: основная нагрузка теперь распределилась на руки, что было непривычно, но опять же решаемо.

Спускаясь, я понял, почему Лука настаивал на тренировках. Не будь у меня силы и развития мышц анавра, нужной крепости и эластичности сухожилий, пришлось бы несладко. Кроме рук, под сильной нагрузкой оказались ягодичные и продольные мышцы спины. Тем не менее спускался я ненамного медленнее, чем поднимался.

— Молодец, Гавр! — скупо похвалил меня Лука. Изумлённые же глаза Андрея сказали мне гораздо больше.

Я всё ещё был полон сил и энтузиазма.

— Ну что, я на второй заход?

— Может, всё-таки уже в следующий раз? — снова завёл свою волынку Лука.

Я молча отмахнулся и встал спиной к стволу. Эта попытка далась мне гораздо труднее. Приходилось не столько прилагать дополнительные усилия, сколько бороться с сами собой, вернее, с телом, которое то и дело пыталось бунтовать против непривычной скоординированности движений. Особенно это стало напрягать после поворота у вершины. Я уже не обращал внимания ни на смолу, ни на зуд, который, казалось, охватил всё тело, достигая самых потаённых участков тела. Как я ни старался, но не предназначенная для таких условий тонкая ткань плавок изорвалась о мелкие сучки, и трусы держались на мне почти на честном слове. И всё же я упрямо продолжал спускаться спиной к стволу, уподобившись спятившему хамелеону, ибо после моих упражнений вид большей части кожного покрова с налипшими чешуйками коры позволял обходиться без камуфляжа.

Где-то на середине пути во время спуска я неожиданно запаниковал. Вернее, мой вестибулярный аппарат. Плохую шутку, возможно, сыграло хорошее сумеречное зрение и моё желание выполнить вторую попытку быстрее. Позёр хренов. Перед глазами всё завертелось, прошиб холодный пот, а я сам вжался в ствол, будто хотел продавить его до самой сердцевины. Мне даже на минуту показалось, что лёгкое потрескивание сосны на ветру перешло в длинный стон от боли.

— Соберись, тряпка! — прохрипел я себе под нос, — не хватало ещё шлёпнуться к ногам этих пацанов и послужить яркой иллюстрацией самоуверенности залётного баклана. Вот вечно я лезу, куда не просят.

Спустя минуту интенсивных дыхательных упражнений ситуация почти не изменилась. И тогда я просто закрыл глаза. Какая разница, с повязкой лазать или с закрытыми глазами?

Мельтешение перед глазами и сумятица в голове прекратились как по мановению волшебной палочки. Надо было сделать так раньше. На самом деле, сам ствол дерева практически является безальтернативным вектором движения. К тому же изученным при первичном восхождении. А повязки на глазах — это антураж для зрителей. Думаю, для тренированных ребят из группы Луки уже давно нет никакой разницы, лазать с повязкой или без.

Задумавшись об особенностях здравы, как развивающей тренировки, я не заметил, как достиг земли, буквально уткнувшись макушкой в упругий покров из сосновых игл.

— Уф! — только и смог я сказать, открыв глаза и встав на ноги.

— Ох и отчаянный ты, Гавр! — Лука внимательно осмотрел меня с ног до головы, — и рисковый не по делу. Но то твой выбор. На, держи оботрись, — протянул он мне мокрую ветошь, — а то чисто леший после случки.

«Гуру» был прав. Перемазался я изрядно. К тому же трусы, вернее, та рваная тряпка,