Ставка - измена Родине - Игорь Атаманенко

«Водокачка», «артезианская скважина» — вот лишь некоторые из кличек, которыми наградили в штаб-квартире ЦРУ Толкачева, имея в виду обилие получаемых от него материалов, относящихся к новому летательному аппарату. Американским экспертам потребовался не один год, чтобы сделать заключение, что калейдоскоп данных, полученных ЦРУ от своего агента, — всего лишь искусительные миражи, уводящие от магистрального пути…

В итоге нам с помощью «Сфиэ» удалось помешать завершению работ над «Стелсом» в намеченные американцами сроки и вынудить военно-промышленный комплекс США пойти на неоправданно высокие затраты.

Другими словами, мы «выставили» противника из денег — да раскошелится похититель невесты!

Но самое главное состояло в том, что, благодаря усилиям Комитета, американский вариант нашего «Невидимки» представлял для нас угрозу, не большую, чем дирижабль. В этом американские генералы смогли убедиться уже во время первых полетных испытаний «Стелса».

Обескураживающее открытие: «Стеле» являлся невидимкой только для американской национальной системы ПВО!

Да это же самолет-самоубийца, а не чудо XXI века — русские собьют его при первом же вылете! Это же груда металлолома по баснословной цене (в первоначальном варианте «Стеле» весил 180 тонн, на его создание было затрачено около (!) $30 млрд). И это — только на единственный экземпляр!

Как случилось, что «Стеле» оказался мертворожденным дитятей?! Объяснения просты. Не в силах заставить американцев вообще отказаться от идеи создания летательного аппарата, который невидим для радаров, мы постарались, чтобы он был заведомо уязвим для наших средств ПВО. Для этого Толкачеву в секретной библиотеке подсовывалась специально разработанная техническая документация. Остальное доделывал «человеческий фактор».

Доложенческий пыл — он интернационален и не имеет идеологической окраски. Стараясь как можно быстрее отчитаться о завершении строительства чудо-самолета, инженеры корпорации НОРТРОП — главного подрядчика-изготовителя — зачастую бездумно, механически копировали ту самую технологию, которую им поставлял «Сфиэ», даже не подозревая, что своими же руками загоняют в боевые ангары ВВС Соединенных Штатов троянского коня.

На корректировку данных, попавших в лаборатории корпорации НОРТРОП стараниями Комитета госбезопасности, американцы затратили в общей сложности около восьми лет. Впервые «Стеле» был применен лишь в 1991 г. в ходе боевых действий против Ирака, во время проведения операции «Буря в пустыне».

…Американцы любят шутить, что джентльмен — это человек, который, увидев, как рядом стоящая женщина уронила чашку, толкает на пол и ее, чтобы ей легче было поднять осколки. Похоже, в случае с созданием американцами самолета-невидимки КГБ по отношению к ЦРУ поступил в духе этой шутки — по-джентльменски.

Как часто новое — хорошо забытое старое? Опыт 1955 г. был блестяще использован Комитетом по прошествии тридцати лет, в 1985 г., когда Виталий Юрченко предложил свои услуги руководству Центрального разведывательного управления.

Он обрушил на ЦРУ вал ценнейшей информации, которая не оставляла сомнений в его искренности, — сообщил о предательстве Говарда (правда, исказил дату его появления в венской резидентуре КГБ, чтобы американцы не догадались, что Толкачев почти год работал под нашим контролем), а также «сдал» фэбээровцам изменника Пелтона!

Юрченко играл беспроигрышно, так как ему было известно, что и Говард, и Пелтон находятся под опекой КГБ, и их, случись что, ожидает теплое убежище в СССР.

Он подтвердил догадки ЦРУ об использовании «шпионской пыли», которой обрабатывалась одежда американских дипломатов в Москве для выслеживания их контактов из числа советских граждан.

Кроме того, Юрченко подробно рассказал цэрэушникам о секретной лаборатории КГБ по изготовлению смертельных ядов. Еще один секрет Полишинеля…

Никогда КГБ не заходил так далеко, сознательно выкладывая противнику свои секреты. Руководство ЦРУ не могло не поверить Юрченко, ибо никогда не получало столько достоверной информации сразу и из одного источника.

Зачем нужна была такая раскормленная «красная селедка»?

Когда-то бывший начальник контрразведки в Лэнгли Джеймс Джезус Энглтон, страдавший манией преследования, внушил своему руководству, что ЦРУ нашпиговано «кротами» КГБ. В каждом новом перебежчике Энглтон подозревал «подставу» советских спецслужб.

В этом смысле показателен казус с Юрием Носенко, сотрудником КГБ, который в 1964 г. попросил политического убежища в США и в качестве аванса выдал нашу систему прослушивания американского посольства в Москве. Однако по настоянию Энгл-тона, заподозрившего в Носенко «подставу» КГБ, изменник подвергся изнурительным допросам и тестированию на полиграфе. И не где-нибудь, а в заключении, где в общей сложности провел четыре года!

С тех пор лексикон отечественных спецслужб пополнился выражением «носенский казус» или «носенский синдром», что означает перебежчик-горемыка, предатель-неудачник.

.. Именно для того чтобы исключить повторение «носенского казуса» в случае с Виталием Юрченко, Комитету и пришлось пойти на беспрецедентное оголение своих секретов. Этот спланированный стриптиз преследовал далеко идущие цели, так как на карту были поставлены приоритеты чрезвычайной важности, которые по своей ценности многократно превосходили и Говарда, и Пелтона, и «шпионскую пыль», и лаборатории по изготовлению ядов, вместе взятые. И дело не только в зашифровке нашего скрытого «участия» в создании американского самолета-невидимки «Стеле».

«Красная селедка», материализованная в облике Виталия Юрченко, основной своей целью имела камуфляж нашего суперагента Олдрича Эймса. Достаточно сказать, что к моменту появления Юрченко в штаб-квартире ЦРУ, Эймс представил в КГБ сведения на десяток старших офицеров КГБ и ГРУ, и даже на одного генерала (дальше будет больше!), работавших в пользу США. Такой ценный источник стоил того, чтобы печься о его сохранности, не считаясь с затратами. Ведь ущерб от передачи сведений, наносящих ущерб безопасности СССР выданными Эймсом «кротами», вообще не поддается какой-либо оценке, поскольку невозможно сказать, сколько стоит сама безопасность! А с помощью Олдрича Эймса нам удалось перекрыть опасные каналы утечки жизненно важной для безопасности СССР и Российской Федерации информации.

.. Свидетельствует заместитель резидента КГБ в Вашингтоне Виктор Черкашин:

«После всего случившегося ЦРУ так и осталось в неведении, был ли в действительности Юрченко самой крупной добычей, которую Управлению удалось поймать в сети за десятилетия, прошедшие со времени предательства полковника Пеньковского, или беглец являлся агентом-двойником русских? ЦРУ потратит годы, тщательно анализируя все поднятые по делу Юрченко материалы, пытаясь выяснить, насколько и в каких объемах можно доверять полученной от него информации, а также установить, был ли он целенаправленно внедрен советской разведкой, чтобы во время неизбежных допросов собрать сведения о деятельности ЦРУ и ФБР. Было выдвинуто много версий, почему вообще советская разведка предприняла эту операцию, и не являлось ли раскрытие Юрченко некоторых сведений оперативной необходимостью для сокрытия более важной информации.