Страсть после наступления темноты - Сэди Мэтьюс

- Доминик, - хватаюсь я за него. - не знаю… Я не уверена...

- Шшш…Тише, - он обнимает меня и прижимает к себе, поглаживая по волосам. - Все только выглядит так устрашающе. Это место, где воображение заводит в области, которые обычно предстают твоим худшим кошмаром. Но все не так плохо, клянусь. Каждый приходит сюда добровольно, находится тут добровольно и не случится ничего, чего он не хочет.

Мне с трудом в это верится, но Доминик склоняет ко мне голову и мило улыбается.

- Обещаю, я не хочу причинить тебе боль - не так, как ты себе это представляешь. И не волнуйся, мы в любом случае не будем начинать тут.

Я напугана и дрожу. Меня охватывает беспокойство о том, что я делаю и на что соглашаюсь. Не знаю, смогу ли сделать это.

Доминик подносит мои руки к губам и целует их. Когда он произносит следующие слова, его голос звучит низко и гортанно:

- Доверься мне. Больше от тебя ничего не требуется. Просто, верь мне.

Глава 15

По дороге домой я практически не разговариваю. Чувствую себя странно и болезненно. Никак не удается стереть из памяти картинку того места или перестать думать о том, что там происходит. Перед взором встают обезумевшие глаза, пена вокруг ртов, слышатся крики и свист хлыста по мягкой плоти. Для меня это все бессмысленно. Как такое может быть связано с любовью – со стремлением любить и утешать, относиться к кому-то с нежностью и лаской?

Доминик ощущает мои страхи и позволяет мне взять таймаут, чтобы переварить увиденное. Но он ни на минуту не перестает обнимать меня за плечи одной рукой и не убирает склоненную ко мне голову. Я чувствую, словно могу зарядиться его силой и уверенностью, и это немного помогает.

- Хочу тебе кое-что показать, - говорит он, когда мы высаживаемся из такси перед домом на Рэндольф Гарденс. - Нечто только для нас.

Я в недоумении.

- Пойдем, - он выглядит довольным и взволнованным. Всю дорогу, пока мы поднимаемся по лестнице и едем в лифте в его крыле здания, он держит меня за руку. Однако в этот раз мы поднимаемся не на пятый, а на седьмой – самый верхний этаж.

- Куда мы идем? - удивляюсь я.

Он улыбается, его глаза горят.

- Увидишь.

На седьмом этаже он проводит меня по коридору и останавливается перед одной из дверей. Достает ключ и открывает ее.

Сегодня меня позабавило, удивило и ужаснуло то, что я обнаружила за закрытыми дверями, но это нечто совершенно иное. На этот раз, шагнув внутрь, меня охватывает недоумение. Я попала в квартиру, почти идентичную по планировке, но немного поменьше, чем квартира Селии или Доминика. Отделка довольно незамысловатая, а меблировка довольно простая.

- Вот, - Доминик пересекает небольшую прихожую и открывает дверь в спальню. Я иду за ним и заглядываю в комнату.

- Я сделал это для нас, - говорит он, когда я вхожу. - Закончил за выходные.

Передо мной красивый будуар, большую часть которого занимает огромное ложе: оформленная под старину железная кровать со свежими белоснежными простынями, горой подушек и сиреневым шелковым стеганым покрывалом. Все материалы и тона в комнате мягкие и чувственные, начиная с бархатного кресла, белого пушистого коврика и заканчивая набором чего-то, похожего на небольшие метелки для пыли, на столике рядом с кроватью. В комнате есть антикварный комод и шкаф из темно-золотистого дерева. Я вижу тот же странный стул, как в квартире Доминика, но больше и длиннее, с низкой подножкой, обитый мягкой белой кожей и чем-то, похожим на кожаные поводья, прикрепленные под сиденьем.

- Посмотри на это, - Доминик подходит к шкафу и показывает полку с изысканным кружевным бельем в основном черного цвета, а также другие предметы: длинные петли из шелка и кожи, которые больше похожи на конное снаряжение, чем на одежду. На полках кринолин, пряжки и маленькие стальные кольца, но это ничто по сравнению с тем, что висит на вешалках. Там жесткие корсеты с длинными шнурками, широкие кожаные пояса с пряжками и молниями. Шелковый пеньюар добавляет нотку мягкой роскоши.

Я смотрю на него в недоумении.

- Ты купил все это для меня?

- Конечно, а для кого же еще, - разводит он руками. - Это только для нас с тобой. Все новое и свежее, без намеков на чье-либо, чтобы мы могли с этим играть. - Он поворачивается ко мне с нетерпением. - Тебе нравится?

- Мне нравится это в миллион раз больше, чем подземелье, - задорно отвечаю я, и он смеется. - Неужели ты, правда, организовал это все за выходные?

Трудно поверить, сколько всего нужно было сделать и подготовить, не говоря уже о расходах на приобретение другой квартиры и ее обстановки.

Он кивает и подходит ко мне, в его глазах читается явный намек.

- Удивительно, что можно сделать, когда это важно, - Доминик придвигается ко мне вплотную и приподнимает вверх мой подбородок. Наши взгляды встречаются. - Я хочу, чтобы ты узнала, какое удовольствие мы можем доставить друг другу, каких высот можем достичь.

Меня начинает переполнять вожделение и картинки страха и боли исчезают. Все вновь прекрасно, игриво и нежно.

- Все это в новинку для меня, - говорю я сипло. - Но я хочу научиться.

- Уроки будут легче и приятнее, чем ты думаешь, - отвечает он, - и мы будем продвигаться вперед постепенно, медленными шажками.

Он прикасается к моим губам в поцелуе, легком как крыло бабочки. Но, после того как я понимаю, что не смогу больше сдерживаться, Доминик усиливает напор и приоткрывает языком мои губы, полностью овладевая моим ртом. Мы жадно целуемся, и нас все сильнее поглощает нарастающее желание. Я рада, что мы здесь – не в квартире Селии, или у Доминика – но в этом, только нашем месте.

Между поцелуями он быстро раздевает меня, а я помогаю. Вскоре я стою перед ним полностью обнаженная. Когда он пробегает благодарным взглядом по мне, мои соски уже твердые и чувствительные.

- Ты удивительная, - говорит он почти с удивлением. – И ты создана для удовольствия, - Доминик проводит ладонью по моей спине. - Восхитительно. У меня встает уже от одной мысли об этом. - Опускает мою руку к своей ширинке, и я чувствую его твердость. - Видишь?

О Боже, я хочу его. Хочу прямо сейчас. Я начинаю стягивать куртку с его плеч, и он мигом скидывает ее, потом также быстро избавляется от остальной одежды. Мы стоим оба обнаженные. Наше возбуждение заметно по учащенному дыханию, читается во взглядах, которые мы бросаем друг на друга.

- Тут все и начнется? - спрашиваю я с бешено колотящимся сердцем. Внизу живота все сводит. Никогда бы не подумала, что способна ощущать желание так болезненно на физическом уровне.

Он улыбается и, склонив голову, прижимается лицом к моей шее. Очень нежно пробегает языком вверх к мочке уха. Тянет и слегка прикусывает ее, прежде чем прошептать мне на ухо: