Паутина противостояния - Вадим Панов

Тем не менее те, кому удалось вырваться на поверхность, зрелище пропускать не стали. Усталые, опустошенные, они стояли и молча смотрели на гибель базы. На вырывающиеся из ворот клубы дыма и пыли, на оседающую породу.

И лишь после того, как перестала дрожать под ногами земля, а скала приобрела новые очертания, Катарина повернулась к Первому:

– Спасибо, Тори.

– Не за что, Лариса, – спокойно ответил японец, назвав девушку ее настоящим именем.

Вакагасира одного из кланов якудза, высший иерарх таинственной Школы Китано и хранитель Черной Книги, самый сильный человский маг в мире. Антагонисты, объединившиеся против общего врага.

– Я могу рассчитывать на вас в дальнейшем?

– Ярга ушел, – скупо заметил Тори.

Девушка промолчала, не собираясь подтверждать очевидное.

– Китано будет помогать до тех пор, пока Ярга жив.

– Мы прибыли примерно через полчаса после взрыва, – негромко произнес Сантьяга. – Мне позвонил Копыто…

– Ни за что не поверю, что они с Сиракузой ждали вас на развалинах, – хихикнул Схинки.

– Они улепетывали со всей возможной скоростью, – с улыбкой кивнул комиссар. – Даже позвонить не сразу сообразили.

– Я так и думал.

– Но дело свое они сделали.

Это замечание Схинки оставил без комментариев.

– Мы приехали, – ровно продолжил Сантьяга. – И увидели, что среди обломков копошатся местные, весьма удивленные челы…

– Катарина… точнее Лариса, навела морок, – сообщил Схинки. – Поэтому челы меня не заметили.

– Я знаю. – Нав небрежно пошевелил пальцами, давая понять, что эта подробность лишняя. – Мы тщательно осмотрели развалины, но ничего не нашли. Все самое интересное и ценное Ярга уничтожил.

– Вы имеете в виду лабораторию?

– Именно.

– Зато вы получили архив моего господина. Много Сиракуза с вас содрал?

– Достаточно. – Судя по тону, в этот раз традиционная навская бережливость дала сбой, и хитроумный Ваня получил столько, сколько попросил.

– Теперь у него есть имя в Тайном Городе.

– А у меня – сеть ваших помощников. Паутина, которую Ярга сплел на Земле.

– Первая паутина, – хмыкнул Схинки. – Мой господин не остановится.

– Я знаю. – Сантьяга внимательно посмотрел на собеседника. – Однако настолько сильного удара Ярга не ожидал, так?

– Так, – вынужденно согласился Схинки. – Не могу сказать, что наши планы расстроены, но на несколько месяцев назад вы нас отбросили.

– А скоро, я надеюсь, отбросим еще дальше, на несколько тысяч лет назад. Запрем Яргу в какую-нибудь надежную дыру.

– Уже пробовали, – напомнил Схинки.

Сантьяга помолчал, а после, признавая правоту собеседника, тихо произнес:

– В таком случае – убьем его.

– Своего первого князя?

Тишина.

– Не лгите себе, комиссар, вам не устоять. Ярга победил асуров, а уж от вас он даже пепла не оставит. Дайте только время.

– Не дадим.

– Это образно. – Схинки зло усмехнулся. – Да и как вы планируете воевать? Вы ведь не знаете, кому можете доверять. Вы не знаете, кто стоит рядом! О чем думают помощники, на которых вы привыкли полагаться! Вдруг кто-то из них побывал у моего господина?

– Так вот в чем дело… – прищурился нав.

– С этого момента, комиссар, вы не можете быть уверены даже в себе! – громко заявил Схинки. – Кто знает, возможно, вы услышали Слово Князя, отключились и получили новую личность? И то, во что вы верите, – лишь подсаженные моим господином воспоминания. Улыбайтесь, комиссар, пока есть возможность. Но я бы на вашем месте перегрыз себе вены.

– Вы не на моем месте.

– Поэтому я просто остановлю себе сердце. Прощайте!

Секунда – вздох, следующая секунда – вздоха нет. Голова безвольно упала на грудь, из руки выскользнул и покатился по полу стакан, оставляя за собой лужицу виски.

– Какая интересная техника…

Сантьяга посмотрел на обмякшего в кресле орангутана, покачал головой и громко позвал:

– Ортега!

Через несколько мгновений в кабинет вошел помощник.

– Да?

– Схинки нас покинул. – Сантьяга поднялся на ноги. – Тело необходимо исследовать с особой тщательностью.

– Я понял.

– Но сначала…

В этой комнате сознательно оставили большое зеркало, несмотря на то, что можно было обойтись видеокамерами и магическим слежением. Зеркало не позволяло узнику забыть, что за ним наблюдают, заставляло проявлять эмоции.

Сломанная мебель. Размазанная по полу еда. Надписи на стене: «Я ненавижу Темный Двор!», «Я ненавижу Сантьягу!». Надписи сделаны кровью. И еще одна фраза, на зеркале, выполненная так, чтобы читалась снаружи: «Ярга вернулся!»

Устроившая все это Лая тихо плакала, съежившись в дальнем углу. Изредка обращала заплаканные глаза к зеркалу и тоскливо бормотала:

– Я не помню, что со мной было… Я ничего не помню… Комиссар! Выпустите меня…

Голос, едва слышный голос, искренний. «Ласвегасы» давали девяностопроцентную вероятность того, что Лая говорит правду, однако освобождать пленницу комиссар не торопился.

– Я ничего не помню… Пусть сюда придет мой папа…

Одинокая, несчастная, сильно напуганная девушка.

– Комиссар!

Едва Сантьяга вошел в примыкающую к камере комнату, рядом с ним сразу же оказался Манан Турчи. Обычно подвижный, энергичный, сейчас он выглядел совершенно потерянным. И даже легкая полнота, всегда добавлявшая шасу жизнерадостности, казалась нездоровой, отечной. Его жена, хрупкая пожилая шаса, не нашла сил подняться со стула, лишь смотрела на нава такими же заплаканными, как у дочери, глазами.

В дом Турчи пришла беда.

– Комиссар, нам сказали, что Лая пыталась убить Тархана… Но это невозможно! – Голос Манана дрогнул. – Когда мы приехали, она нас не узнала. Кричала, что отец погиб на ее глазах, а мать умерла…

– Лая пережила шок, – негромко и очень мягко произнес Сантьяга.

– А теперь? Теперь все в порядке?

Голос из камеры:

– Комиссар, прошу, отпустите меня! Комиссар, я ничего не помню…

Тратасара застонала. У Манана скривились губы.

– Мы должны убедиться, что психическое состояние Лаи вернулось в норму.

– В камере?

– Нет, я пришел за тем, чтобы освободить вашу дочь, Манан. – Сантьяга положил руку на плечо шаса. – Мы проведем кое-какие тесты, а после…

Лаю нельзя отпускать, но и держать в Цитадели дольше, чем это необходимо, тоже нельзя. Манан не поймет.

А по городу поползут слухи…

– Сегодня ваша дочь будет ночевать дома, – твердо закончил нав. – Несколько тестов, разговор со мной и… – Он выдал ободряющую улыбку. – Уверен, все будет в порядке, Манан, Лая поедет домой.

– Спасибо!

Тратасара промолчала. Отвернулась. Злится. Не может простить, что комиссар отправил ее дочь на опасное задание. Тратасара точно знает, кто виноват в ее слезах.