The origins of victory - Andrew F. Krepinevich

Новые домены и бионауки

Как в американских, так и в китайских военных кругах стало популярным говорить о военных доменах. Для этого есть все основания. Со времен последней всеобщей войны военное соперничество вышло за пределы сухопутной, морской, подводной, воздушной, и электромагнитной областей, продвинувшись в космос, киберпространство и морское дно. В каждой из этих областей растет число государственных и негосударственных соперников, борющихся за экономические и военные преимущества.

Как отмечалось ранее, в последние десятилетия коммерческая деятельность в этих областях чрезвычайно возросла. Значительная часть мировых поставок нефти и природного газа поступает с морских месторождений, а по подводным кабелям осуществляется подавляющее большинство электронных коммуникаций в мире. Эти активы - устья скважин, насосные станции, трубопроводы, волоконно-оптические кабели - становятся все более уязвимыми для атак, в том числе со стороны негосударственных субъектов. Растущая экономическая ценность и военное значение космоса делают обеспечение доступа к нему высокоприоритетной задачей. Однако, как и инфраструктура морского дна, спутники уязвимы для атак. Страны становятся все более восприимчивыми к киберударам по критически важной инфраструктуре, включая энергосистему, транспортные системы и финансовый сектор. В этом случае кибероружие может присоединиться к ядерному оружию в качестве средства нанесения быстрого и, возможно, даже катастрофического разрушения. В стороне от "войны в домене" стоят замечательные достижения в области бионаук. Такие методы биоинженерии, как CRISPR-Cas9, широко доступны. Прогресс в области синтетической биологии может позволить производить и использовать "точные" биотоксины, которые позволят поражать отдельных лиц или группы людей, не опасаясь ответного удара по нападающему.

Что это означает для сдерживания? Учитывая поток экономических выгод и повышение военной эффективности, которые государства получают от своей деятельности в "новых" военных областях и бионауках, государства сильно заинтересованы в сдерживании атак на эти активы.

Это легче сказать, чем сделать.

Что касается сдерживания через отрицание, то в каждой области конкуренция благоприятствует нападению - при равных ресурсах и прочих равных факторах затраты, связанные с атакой на космические и подводные системы соперника или запуском кибер- или передовых биологических атак, скорее всего, будут намного меньше, чем затраты, необходимые для успешного блокирования этих действий. Как защитить обширную энергетическую инфраструктуру и кабели на морском дне Мексиканского залива от атак подводных дронов-камикадзе, начиненных взрывчаткой, которые сейчас широко доступны на коммерческой основе? Как защитить спутниковые датчики от ослепления наземными лазерами? Как заблокировать все возможные точки входа в национальную энергетическую сеть - включая те "внутренние" угрозы, которые уже имеют доступ? Как предотвратить волну самоубийств людей, ведущих биологическую войну, распространяющих синтетически созданный "высокоточный" биотоксин? Этот дисбаланс, сильно перевешивающий в пользу нападения, увеличивает перспективную выгоду атакующего при одновременном снижении риска неудачи, подрывая эффективность сдерживания через отказ.

А как насчет сдерживания через угрозу наказания? Если сдерживание через отказ не сработает, а атака нанесет большой ущерб, лидеры государства-жертвы, вероятно, почувствуют сильное политическое давление, чтобы незамедлительно нанести ответный удар. Способность современных военных организаций вести войну на беспрецедентно высоких скоростях также может вынудить к быстрому ответу, чтобы не потерять средства для этого. Что необходимо, так это быстрое и точное установление личности нападающего.

В каждой области выявление источника атаки - особенно оперативное - представляется относительно сложным по сравнению с атрибуцией крупномасштабных атак в более традиционных областях ведения боевых действий, таких как земля, воздух и море. Проблема для тех, кто стремится к сдерживанию через угрозу возмездия, заключается в том, что многие государства и, возможно, даже негосударственные группы способны проводить значительные кибер- и био-атаки, а также против целей на морском дне. Растущее число космических держав и распространение оружия направленной энергии, вероятно, осложнят усилия по своевременной атрибуции атак и в этой области. Учитывая преимущества, получаемые атакующим, и проблемы достижения быстрой и эффективной атрибуции, толерантные к риску субъекты - при прочих равных условиях - найдут перспективные затраты и риски, связанные с осуществлением запрещенных действий, сниженными, возможно, значительно, что ослабит стратегии, основанные на сдерживании.

Каталитическая война

В многополярной системе со многими акторами, в которой конкуренция является доминирующей, а перспективы быстрой и эффективной атрибуции невелики, риск "каталитической войны" - тайной войны между двумя государствами, инициированной третьей стороной - может значительно возрасти. Это происходит, когда одно государство ошибочно приписывает атаку другому государству или негосударственной структуре. Этот термин был популяризирован в романе "На пляже" 1957 года, в котором изображен мир с ядерным распространением, где египетская ядерная атака против американских и британских целей ошибочно выдается за атаку Советского Союза. В ответ на это Россия наносит ответный ядерный удар, что приводит к Армагеддону.

В романе предполагается наличие множества действующих лиц, распространение нового, передового оружия, географическая близость, а также высокая нагрузка на системы раннего предупреждения и С2 отражают описанные ранее тенденции. Например, рассмотрим кризис между Израилем и Турцией в начале 2030-х годов. При высокой напряженности и сжатых сроках предупреждения радикальный режим в Иране, считающий врагами как еврейское, так и турецкое государства, может попытаться спровоцировать каталитическую войну между ними, запустив ракеты по Израилю с границы с Турцией в надежде, что израильтяне воспримут это как нападение со стороны турок.

Для запуска каталитической войны могут быть использованы и более тонкие средства. Учитывая странное отсутствие ответа Сирии на израильскую атаку на ее ядерные объекты в 2007 году, в нашем примере кажется правдоподобным, что вредоносное ПО, внедренное третьей стороной в израильскую систему раннего предупреждения, может испортить ее и показать - ложно - что идет атака турецких баллистических ракет на Израиль. Учитывая короткое время полета ракет, у израильских лидеров не было бы времени подтвердить, что такая атака действительно имела место, прежде чем запускать свои ракеты для ответного удара. Подобные ситуации могут возникнуть и в других странах, где военные державы находятся в непосредственной географической близости друг от друга, как в случае с Китаем, Индией, Пакистаном и Россией.

Демократизация разрушения

Более двух десятилетий назад Мартин Шубик предупреждал о том, что я называю "демократизацией разрушения". Он утверждал, что растущая доступность технической информации и материалов двойного назначения может сделать массовые убийства возможными для небольших групп или даже отдельных лиц. Хотя Шубик делал акцент на биологических атаках, его предупреждение имеет более широкое применение в современном мире. Внушительный военный потенциал становится все более доступным для негосударственных субъектов, включая малые группы, поскольку технические и капитальные барьеры для разработки или приобретения разрушительных вредоносных программ и сложного биологического оружия, наряду с другими средствами уничтожения, разрушаются с тревожной скоростью.

Быстро растущая способность негосударственных образований наносить разрушения подрывает сдерживание, поскольку некоторые субъекты, например, милленаристские группы, не желают ничего другого,