Лисы взрослым не игрушка (СИ) - Бегун Анна

— Нэт, ты умеешь левитировать предметы?

— Если только недолго, — ответила я, присаживаясь на уже обогретый пол и уставилась на огонь. Он завораживал тем сильнее, чем лучше я осознавала, что не понадобилось даже горючего для его разжигания.

Мой спутник вздохнул и сел рядом, подставляя руки теплым язычкам.

— Ну, сосиски с хлебом жарить не обязательно, можно и так поесть.

— А как же твои стихии?

— А что стихии? Ветром поддерживать никакого толка. Чем ещё? Водой? Электричеством?

— Камнями, — предположила я, поковыряв залитую чем-то вроде цемента щель в полу. — Есть же ещё Земля.

— Земля, — Ной поморщился, — так не работает. Она вообще самая… тяжёлая из стихий. Медленная, грузная, с ней трудно общаться. Будешь бутерброд?

— Давай, — я вздохнула. — Слушай, а ты не сможешь меня обучить немного магии стихий? У тебя это так здорово получается…

Он протянул мне кусок хлеба с выложенными на нём двумя половинками разрезанной повдоль сосиски. Благодарно кивнув, я откусила пахнущий копчёностями бутерброд и принялась задумчиво жевать.

— Что, хочешь усмирить своего товарища по несчастью? — спросил Ной, набив рот.

Я мысленно порадовалась, что вокруг так темно, и в свете костерка он не заметит моё смущение. Не только перед ним самим, но и перед теми, кто мог сейчас слушать наш разговор.

Конечно, Ной угадал. Он читал меня, как раскрытую книгу, и от того становилось немного жутко. Может, он не только стихиями управлять умеет, но и мысли сканировать? Как бы то ни было, ему есть чему меня поучить: хотя бы сдерживать обезумевшие стихии, не позволяя им разрушать всё вокруг, а это уже много.

— Да мне давно хотелось научиться, как ты, — я попыталась уйти от прямого ответа, но, кажется, получилось ещё хуже. Он хмыкнул, поднял глаза к потолку и словно даже забыл про бутерброд. Помолчав с полминуты, Ной набрал полную грудь воздуха:

— Как я — не получится. Чтобы как я, надо было родиться сыном моего отца, и никак иначе. Ну, или потомком по мужской линии какого-нибудь другого древнего друида.

— А причём тут друиды? Их же нет уже лет тысячу.

— Их нет. А потомки есть.

— Так, — теперь уже и я отложила в сторону половинку недоеденного бутерброда. — Ладно, допустим. Ты — потомок одного из друидов, это понятно. И что теперь?

Он раскрыл рот пошире и запихнул в рот всё, что осталось от бутерброда, от чего острые скулы стали казаться ещё острее. С трудом жуя, он спросил:

— Ы фо-ныуть ахе уээх?

— Чего-о? Прожуй сначала, горе моё!

Он с усилием проглотил бутерброд, не дожёвывая. Я только головой покачала: кажется, он воспитанию не поддаётся.

— Я говорю, ты сама-то умеешь что-нибудь?

— Ну, как все. Что в школе учили… — Я сложила руки лодочкой и попыталась призвать воду. Не с первого раза, но она услышала меня, ладошки наполовину наполнились живительной влагой. — Если вдруг окажусь в пустыне, то от жажды не умру.

— Да, — Ной поджал губы, наблюдая, как вода просачивается между моих рук и капает на пол, оставляя круглые неровные следы. — Стихии в школах проходят так — постольку поскольку.

Потом сложил печать воды: словно перевёрнутый вверх ногами домик из пальцев обеих рук, — и небольшой водяной вихрь завертелся в воздухе.

— Ты представь, сколько было бы пожаров, наводнений и боги ещё знают чего, если бы нормально учили, — заметила я, наблюдая, как легко он играет со стихией. Ной усмехнулся и согласно покивал, а вихрь в это время постепенно превращался в маленькое, с блюдце в диаметре, кольцо.

— А теперь объясни мне, как ты призвала воду?

Я пожала плечами.

— Как обычно. Пригласила её — и она согласилась прийти.

— Правильно. Обычно так и делают. Даже хорошие маги стихий — они, конечно, в более тесной дружбе с ними, но всё равно им приходится просить у них помощи. И иногда стихии могут отказаться.

— Это неприятно.

— Не то слово, — усмехнулся Ной и подцепил пальцем водяное колечко, которое продолжало вертеться. — А вот меня стихия не ослушается никогда.

— В смысле? Они у тебя в рабстве, что ли?

Он расплылся в довольной улыбке и даже немного смущённо опустил взгляд.

— В некотором роде. Но я бы скорее сказал, что они у меня… приручены. Как собачки. Выполняют мои приказы и радуются, когда я доволен.

— Так бывает разве? — я поморгала, не до конца веря его словам. — Нам всегда говорили, что стихии обладают разумом, сопоставимым с человеческим, но…

— Но не обладают выраженной волей, — перебил меня Ной, выразительно кивая. — А про друидов вам рассказывали?

— Нет… только на истории, но совсем вскользь, в наших землях они почти не появлялись.

Он отмахнулся от меня, словно от дурочки, и я потупила взгляд. Молчала бы лучше. Вот наверняка именно сейчас Толль подслушивает и обзывается!

— Так говоришь, будто я в школе не учился, — буркнул Ной, и на его пальце начали появляться кольца других стихий. Они перескакивали друг через друга, не касаясь, и будто даже не замечая. — Вот друиды каким-то образом умудрились стихии себе подчинить. Про Войну Ветров слышала?

— Только название…

— Двоечница.

— Прости, — пискнула я и подтянула к себе ноги. Всегда смешливый и беззаботный Ной почему-то стал вдруг серьёзным и строгим. Нет, общение с Сириусом определённо на пользу ему не идёт!

— Горе моё, — хмыкнул он, вторя моим же словам, и вздохнул: — Война Ветров — это гражданская война в Наумирии сто восемьдесят четвёртого года. Известна тем, что это была война между друидами, и из неё никто не вышел победителем. Стихии, прирученные ими всеми, получали противоположные приказы, и не понимали, кому служить. Просто метались в панике и уничтожали всё на своём пути. Так-то.

Я помолчала, наблюдая за огнём. Было тепло и даже в некотором роде уютно. Ноги ныли, спина и лёгкие — тоже. Стараясь не обращать внимание на боль, я чуть откинулась вбок и облокотилась на Ноя, устроившись головой на его плече.

— А как же… мой товарищ по несчастью? — Имя называть в целях конспирации не стала. — У него как-то не так. И не прирученные, и не соглашающиеся. Знаешь, я когда тонула, всем телом ощущала, как вода была счастлива свободе. Разве так бывает? У неё ведь не должно быть воли?

Ной долго раздумывал перед ответом. Так долго, что я успела засомневаться, что вообще дождусь. Но, в конце концов, с сомнением в голосе он сказал:

— А у него всё не как у людей. Я не знаю почему. Такое ощущение, что его стихии имеют свою волю и выжидают момента, когда он потеряет контроль и не удержит их в узде. Если честно, не уверен даже, что его способ обращения со стихиями хоть отдалённо похож на мой. Поэтому всё, что я могу — это схватить их, — он резко зажал в воздухе кулак, внутри которого забился в судорогах тонкий хвостик пламени. — Схватить, придушить и держать, что есть сил. И надеяться, что смогу удерживать достаточно долго.

Говорили, что в изоляторе можно поспать. Не представляю, как это получалось у наших предшественников, если только найти где-нибудь раскладушку с мощной системой уменьшения и взять с собой. Но где можно достать такой ценный объект и сколько он будет стоить, я себе не могла даже представить. Поэтому все два часа мы так и просидели у огня, разговаривая о стихиях и о магии. Ровно до тех пор, пока в стене с жутким скрежетом не открылась ниша.

— Прошу вас приступить к испытанию любви, — раздался женский голос из мобильного динамика внутри этой ниши. — Перед вами два индивидуальных ингалятора. Они совершенно безопасны. После того, как каждый из вас наденет маску ингалятора, вы переворачиваете песочные часы и ожидаете, когда песок полностью переместится в нижнюю часть. После этого ингаляторы можно снимать. Перед вами на экране будут появляться вопросы, которые вы по очереди задаёте друг другу и отвечаете на них. После того, как все ответы будут озвучены, вам нужно будет выпить по стакану воды из шкафчика и ожидать решения судейской комиссии. Есть ли вопросы?