Карантин - Виталий Зорин

Усилием воли Никита стряхнул с себя оцепенение и спросил, кивая головой в сторону Каменной степи:

– И часто так?

– Не… За две недели – второй раз. Вчера утром первый раз громыхнуло. Думали, ну наконец-то армия делом занялась, а оказалось, там самолет МЧС при посадке гробанулся. Слыхал, наверное, как по телевизору сообщали? Ни один человек не уцелел.

– Откуда? – передернул плечами Никита, – Мы в пути были…А чем же они тогда на учениях занимаются, если стрельб нет?

– Черт его знает! – поморщился Сеня. – Степь вроде бы огнеметами выжигают, а на хрена, спрашивается, если она и так голая? Только и видишь, как по трассе мимо Каменки туда-сюда бензовозы шастают…

И в этот момент на дороге появились старенькие «Жигули». Фырча неотрегулированным двигателем, машина подкатила к рынку и остановилась как раз напротив компании. Номера у машины были тюменские, но Полынов вставать не стал. Связник знал Никиту в лицо, а он – нет, поэтому вся инициатива при их встрече принадлежала связнику.

Дверца машины открылась, и из салона выбрался…

Алексей. Руки по локоть были перепачканы тавотом, свежие пятна смазки имели место на стареньких джинсах, рыжей футболке и даже на лице. В общем, все указывало на то, что «поломка» в пути была серьезная и времени на починку машины шофер убил уйму.

– Бражничаешь… – недовольно сказал Алексей. – А я там на солнцепеке чуть рассудком не двинулся. Без воды и голодный как черт.

Он подошел к выставленным на прилавок товарам, схватил бутылку минеральной воды, открыл и стал жадно, захлебываясь, пить из горлышка. Даже Полынов поверил в его жажду.

– Присаживайся к нам, перекусишь, – предложил Сеня, ставя на землю еще один раскладной стульчик.

Ребята предупредительно раздвинулись, освобождая у стола место еще одному человеку.

Алексей наконец оторвался от бутылки, перевел дух.

– Нет, ребята, спасибо, – отрицательно покачал он головой. – Куда я за стол в таком виде? – Он показал ладони. – Первым делом хочу помыться, а затем перехватить на скорую руку и спать, спать… Ты договорился насчет ночлега? – сердито уставился он на Полынова.

– Ага, – кивнул Никита. – В Доме отдыха на водохранилище.

– Там и душ есть, – подсказал Санек.

– То, что надо! – обрадовался Алексей. – Николай, купи у ребят что пожрать, и поехали побыстрее.

Устал я – мочи нет!

Глава 12

Загрузив в «Жигули» два объемных пакета с продуктами и напитками, Никита сел на переднее сиденье, Алексей включил зажигание, и машина, привередливо зафырчав, тронулась с места. Ребята-торговцы, весьма довольные, что среди ночи им неожиданно «пофартило» со щедрыми покупателями, помахали на прощание руками.

Отъехав от рынка, Алексей протянул Никите руку и сказал:

– Ну, здравствуй, Николай Додик.

– Здравствуй, Павел Буркин. – Никита пожал его ладонь. – У тебя что, действительно поломка в пути была? На полчаса опоздал.

Алексей фыркнул, подражая двигателю «Жигулей».

– Ты еще спроси, откуда на машине тюменские номера.

«Да уж, вопрос я задал, – поморщился Полынов. – Глупее не придумаешь».

– Не спрошу.

– Зато я тебя спрошу, – не поворачивая к Никита головы, сказал Алексей. – Что это с полчаса назад громыхнуло в Каменной степи?

Никита пожал плечами.

– Откуда мне знать? Учения…

Кажется, недоумение у него получилось вполне натуральным.

– Тогда почему от твоих рук за три версты пластидом несет? – спокойно спросил Алексей, по-прежнему не отрывая глаз от дороги. Так спокойно, будто ответ его вовсе не интересовал. Словно он спрашивал о политической ситуации где-то в Гондурасе или еще какой-нибудь Тьму-таракани.

Никита чертыхнулся.

– Случай удобный представился, – раздраженно буркнул он. – Спецкоманда, которая вчера уничтожила наш самолет, прикатила на вездеходе в город свою «удачную» акцию обмыть. Ну я и…

– Молодец… – сквозь зубы процедил Алексей. – Можно сказать, ты на нашей операции жирный крест поставил.

– Не я ее перечеркнул, – возразил Никита. – После взрыва самолета мне в Каменной степи в любом случае нельзя было показываться.

– Это ты верно подметил. – Алексей наконец бросил на Никиту быстрый взгляд и снова вперился в темноту за ветровым стеклом. Дорога на водохранилище была разбитой до невозможности и требовала постоянного внимания. – Я прибыл сюда в основном с целью твоей эвакуации. И, если бы не твои необдуманные действия, завтра бы уехали отсюда среди дня как «белые люди». А придется драпать рано поутру и, возможно, пробиваться с боем…

– Насчет боя, это ты, пожалуй… – попробовал возразить Полынов, но Алексей его оборвал.

– Не строй иллюзий! В штабе учений сидят матерые фээсбэшники, и им определить, что взрыв вездехода есть не прискорбная случайность халатного обращения пьяной спецкоманды со взрывчаткой, а спланированный теракт, – раз плюнуть! Ну а вычислить в Каменке посторонних людей и того проще. Одна надежда, и то слабая, что расследование взрыва отложат до утра.

– Так в чем дело? – пожал плечами Никита. – Давай сейчас «рвать когти».

Усталость вдруг навалилась на него, и Полынову стало абсолютно все равно, каким образом они будут выбираться из Каменки – «как белые люди» или с боем. Восстановить силы после вчерашних изнурительных солнечных ванн на «пляже» Каменной степи не удалось, к тому же желудок опять начинал давать о себе знать. Язву, что ли, напророчил ему бармен из «Минутки»? Как некстати…

– Если бы моей заботой был только ты, так бы и поступил! – отрубил Алексей, нервно закуривая сигарету. – Есть у нас здесь еще дела.

В неверном свете фар слева от дороги появилась высокая бетонная ограда, за которой на фоне звездного неба черным силуэтом возвышалось мрачное здание. Ни одно окно в здании не светилось, за оградой не горел ни один фонарь – в психбольнице экономили электричество. Когда бетонный забор закончился, дорога свернула налево, и они выехали на неширокую дамбу. Уровень воды в водохранилище сильно понизился, камыши вдоль дороги высохли, и водяное зеркало с трудом угадывалось по отраженным в глубокой чернильной яме звездам сквозь мельтешащий стробоскопическим эффектом сухостой. Сразу же за дамбой, теперь уже с правой стороны дороги, замелькал низенький редкий штакетник, некогда крашенный известкой, а теперь обветшалый, облезший, кое-где зияющий прорехами между бетонными столбиками.

Проехав вдоль него метров двадцать, Алексей свернул в одну из таких прорех, с хрустом переехал остатки гнилого штакетника и заглушил двигатель у крыльца небольшого, явно на одну комнату, дощатого летнего домика.

– Посиди здесь, я за ключами схожу, – сказал Алексей и протянул Никите тюбик. – Заодно пальчики намажь, нечего нам отпечатки где ни попадя оставлять.

Дверца «Жигулей» хлопнула, и Никита вдруг запоздало понял, что в Каменке его напарник не впервой.

Положим, дорогу к водохранилищу можно изучить по карте, но знать, где именно в Доме отдыха можно остановиться посреди ночи и где искать сторожа, чтобы оплатить проживание и взять ключи, мог только человек, который тут уже бывал. Впрочем, ничего удивительного. Армейские учения в Каменной степи начались две недели назад, и спецотдел Веретенова вряд ли это время сидел сложа руки, дожидаясь «компетентного специалиста» из Центральной Африки.

Полынов намазал руки пастой из тюбика, подождал, пока она застынет на коже тонкой пленкой, и вышел из машины. Его опять стало подташнивать, голова закружилась, он оперся о капот «Жигулей», пару раз глубоко вдохнул и запрокинул лицо к небу.

На мгновение показалось, что он падает, но не на землю, а туда – в россыпь звезд. Летит, как в бездонный колодец, все быстрее, но ни одна звезда не приближается к нему ни на йоту. Так же, как и восемь тысяч лет назад, когда на Земле начали зарождаться зачатки человеческой цивилизации, равнодушно и холодно взирают они с небес на людскую суету и не замечают ее. Что такое восемь тысяч лет в жизни звезд?

Один миг… Впрочем, для человеческой популяции тоже немного. Всего восемьсот поколений, восемьсот прямых предков стоит между ним, Полыновым, и тем, кто выдумал колесо, от изобретения которого и завертелась круговерть цивилизации. В одну девятиэтажку на восемь подъездов (точно такую, как в Гольянове, где Веретенов купил Полынову квартиру) поместились бы все его предки – как уж тут не подумать о смехотворности времени существования человечества, о его бренности и о тщетности хоть как-то проявить себя под неусыпным, но равнодушным взглядом небес…

– Эй, звездочет, – тихо позвал Алексей. – Забирай пакеты из машины и – милости прошу.

Он достал из багажника сумку, взошел на крыльцо, отпер дверь, включил внутри домика свет.

Никита вздохнул, взял с заднего сиденья пакеты с провизией и направился в дом. Будь проклят Эйнштейн, доказавший, что все в мире относительно, и тем самым лишившим человека веры в бога. Ибо то, что для Вечности миг, для человека – целая жизнь, а потому ни человеку бога, ни богу человека не понять; и что есть бог, что нет его – все едино. По крайней мере, молиться ему бесполезно… Впрочем, хватит философствовать и витать в горних эмпиреях, пора возвращаться к насущным проблемам.