Кодекс Херта (СИ) - "N02far"

— Что-то я потерял логику, — вопросительно посмотрел на юриста. — Если её победа должна быть очевидна любому адвокату, то почему ты спросил — на что она надеется?

Адам Сэндлер выглядел как типичный белый воротничок, тёмно-синий костюм, ботинки, рубашка, намертво прилепленное на лицо выражение втирающегося в доверие прохвоста. Только с ним можно было нормально разговаривать, не испытывая перманентного ощущения, что собеседник хочет нажиться на тебе за твой же счёт.

— О, всё просто. Во-первых, мисс Милтон вряд ли пояснила своему адвокату — кто вы. Или сама не понимает этого.

Я кивнул:

— Да, думаю, для неё я просто занимаю какой-то высокий пост.

— Опасное заблуждение, — подтвердил Адам. — А во-вторых, она подложила себе свинью. Гигантскую свинью. Лишение отцовства произошло по федеральному закону, вы на тот момент были военнослужащим, имущество отдали, прошло более десяти лет, да и сын уже совершеннолетний. Если его не будет на заседании, я развалю всё обвинение. Даже присяжные не спасут, будь они все на её стороне, мисс Милтон не сможет подтвердить своего права на предъявление каких-либо претензий.

Он закрыл документы и спрятал их в портфель.

— У меня лишь один вопрос, сэр. А чего вы сами хотите в итоге?

Я достал пачку сигарет и начал вертеть в руках. Таксист, молчаливый мужчина, покосился на меня через зеркало, что-то для себя решил и вытолкнул встроенную в спинку сидения пепельницу.

— Спасибо, — кивнул ему.

Тот понятливо коснулся пальцем козырька кепки. Адам даже не поморщился, профессионал. Закурил, пытаясь собрать мысли в кучу. Если бы мы были героями какого-нибудь дешёвого фильма... Равно как и дорогого блокбастера, то мой сын обязательно обрёл бы способности уровня космической угрозы и не постеснялся бы отыграться за все обиды. К сожалению, совсем зарекаться от такого исхода я не мог, но паниковать был не склонен.

— Я хочу увидеться с сыном. Поговорить и попытаться объяснить как-то... Всё. Объяснить, как мы все докатились до жизни такой, — признался я. — Подкинуть им денег на обучение для меня не проблема. Но пробивать ему место я не буду, это не честно. Оплатить репетиторов и обучение, с условием, что я увижу сына. Если не увижу... Две тысячи баксов. Это всё, что у меня было, когда я вступил во взрослую жизнь.

Таксист покивал, поддерживая мою позицию. Адам, вопреки привычной для его братии позиции стрясти побольше, не считаясь со здравым смыслом, и тем более совестью, возражать не стал.

— Хорошо. Если судья нормальный — проблем не будет, но может быть и упёртый... Худшее — переведём рассмотрение в вышестоящую инстанцию. В любом случае у нас беспроигрышное положение.

Остановились у здания суда. Я, признаться, опасался журналистов. Пусть моя персона и оставалась условно неизвестной, в том плане, что я — какой-то неизвестный хер, вроде как курирующий проект с металюдьми, при этом управляющими себя называют другие люди. Я, вроде как, просто наёмный администратор. И тем не менее этого было достаточно, чтобы охочие до новостей придурки из жёлтых газетёнок вполне могли попробовать на меня наброситься. Вот только я не поп-певец, загорающий на заднем дворе. Я — федеральный агент при исполнении. И имею полное право применять силовые методы воздействия лично, или вызывать для этой цели силовые органы, и не полицию в том числе.

Однако ждали нас всего три команды в составе журналиста, оператора и помощника. Создавать шум на ровном месте они постеснялись, подошли спокойно.

— Мистер Хёрт, — молодой человек студенческого вида назвал какую-то компанию, — разрешите задать вам несколько вопросов.

Имя я пропустил мимо ушей, а компанию, что он назвал, не помнил. Хотя, кажется, где-то слышал.

— По одному вопросу на каждого, — тут же поставил я условия.

Журналисты не стали возражать.

— Сколько металюдей существует на данный момент?

— Три точно подтверждённых носителя способностей. Следующий.

— На что конкретно направят они своими силы, став героями Америки? — последовал вопрос.

— Вряд ли на избиение мелких бандитов в подворотнях. Металюди посвятят жизнь служению гражданам Америки, но пока рано говорить о большем. Следующий.

— Что известно о причинах появления металюдей? — задала вопрос девушка, последняя из трёх.

— Пока ничего конкретного, исследования всё ещё продолжаются. На этом всё, господа и дамы.

Журналисты немного повозмущались, но без особого энтузиазма. А я, уже поднимаясь по ступенькам, сообразил, где я слышал о названной журналистами медиакомпании. Блэк, основной оппонент Майки, подсуетился.

Пока шли до зала, пока рассаживались, все официальные традиционные «встать/сесть», я думал о возможных последствиях. Ничего крамольного я не сказал, да и Блэк хорош. Публично в существовании металюдей сомневается, а вопросы его подчинённые подобрали без тени сомнений.

В сторону Тиффани даже не смотрел, лишь удостоверился, что сына с ней нет. Наличие присяжных тоже отметил для себя, но они волновали меня меньше, чем цены на бензин в Токио. Её адвокат — копия Адама, такой же холёный, ухоженный, и носящий такую же маску втирающегося в доверие прохвоста, вызвал свою нанимательницу. Двадцать минут полупустой зал мог наслаждаться игрой двух актёров, идущих если на не Оскар, то на Приз зрительских симпатий точно. Тиффани даже пускала слезу в нужных местах. Адвокат разливался соловьём, задавал риторические вопросы, бросая в мою сторону многозначительные взгляды. «Разрушитель семьи», «безответственный отец», «бессердечный угнетатель», как меня только не называли. Не напрямую, адвокат говорил иначе.

— Какой нормальный человек поступит так с бедной беременной женщиной? Только нездоровый человек.

Старушка в первом ряду присяжных утирала слёзы. Остальные просто бросали в мою сторону негодующий взгляды. Судья всё косился на Адама, ожидая ежеминутных «протестую Ваша честь!», не иначе. Но мой защитник сидел на попе ровно и сверкал улыбающимся лицом, как начищенный четвертак.

Наконец, с Тиффани было закончено, и адвокат пригласил меня. Офицер положил передо мной Библию.

— Поклянитесь на Библии, что будете говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды.

Было очень большое желание сказать, что я конфуцианец.

— Клянусь говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды.

Цирк продолжался. «Вы знаете эту женщину?», «Как вы познакомились?» и так далее. Я спокойно отвечал на все вопросы, отказавшись говорить только о боевых операциях.

— С меня не снимали обязанности хранить эту информацию втайне.

Адвокат приободрился. Будто рассчитывал на такой ответ.

— Вторжение в Панаму было именно в этом году. Должны ли мы с вами, уважаемые присяжные, понимать, куда именно могла отправить своего солдата Америка?

Я, естественно, молчал. На пятом подобном заходе адвоката осадил уже сам судья.

— Истец, если вы не обоснуете, как именно эта информация влияет на предмет заседания, я потребую воздержаться от подобных вопросов.

Обосновать было нечем. В общем, ничего нового от меня не узнали, я повторил, что говорила Тиффани, со своей стороны.

— Суд удаляется на перерыв! — объявил судья.

А когда все снова были в сборе, слово взял Адам.

— Ваша честь, я прошу вас напомнить себе содержание некоторых правовых актов. А конкретно...

На стол судьи один за другим легли выписки из различных законодательных актов, и с каждой следующей становилось всё понятнее, что Милтон проиграла ещё до того, как начался бой.

— Таким образом, истец не имеет права на претензии к моему клиенту, равно как не имеет права представлять интересы своего сына.

Присяжных накрыл возмущённый ропот. Их здесь столько времени готовили, подводили к мысли обо мне, как об ужасном человеке и родителе, внушали уверенность в необходимости меня наказать. И полный облом. Тиффани сидела удивлённая, слушая адвоката, объясняющего, что такое «не прокатило» и как можно попробовать сделать хорошую мину при плохой игре.