Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир - Елена Коровина

Именно такой — богатой, но беззащитной, одиноко проживающей в Глазго — являлась 82-летняя мисс Мэрион Гилчрист. Ох уж эти старые девы — в их жизни остается так много тайн! Дело было за четыре дня до Рождества — самого семейного праздника Англии — 21 декабря 1908 года. Хозяйки уже готовили праздничных гусей, выставляли на лед традиционные пудинги, дети доучивали рождественские гимны. Словом, воцарялась мирная и уютная идиллия. И вдруг в эту атмосферу праздника ворвалось кровавое преступление.

Мэрион Гилчрист, жившая крайне уединенно, была найдена с размозженной головой в собственной уютной квартире на втором этаже прямо посреди бела дня. Горничная Хелен Ламбе (21 год, не замужем) на несколько минут выскочила за свежими газетами (обе, и хозяйка и горничная, обожали читать светские сплетни), а когда вернулась, застала в коридоре дома другого жильца, жившего на первом этаже, — мистера Адаме. Сосед взволнованно поведал девушке, что сверху, из квартиры мисс Гилчрист, донеслись странные звуки: сначала шум, а потом глухой удар. Вдвоем с Хелен сосед поднялся наверх. Горничная открыла дверь своим ключом, и… прямо на них из глубины квартиры выскочил незнакомый им мужчина. Отпихнув вошедших, он бросился вниз по лестнице.

Горничная с соседом кинулись в комнаты. В гостиной их ждала ужасающая картина: бедная мисс Гилчрист лежала в спальне перед горящим камином, почему-то прикрытая ковром. Голова же ее была разбита, и кровь еще текла.

Мистер Адаме побежал за полицией. Мисс Ламби же осмотрела квартиру. Первым делом открыла потайной ящик комода, где хранились драгоценности старушки (сумма внушительная — 3 тысячи фунтов!). Ведь если в дом ворвался грабитель, значит, он пришел за ними. Но драгоценности оказались на месте, кроме одной броши за 50 фунтов. Однако ящики бюро, стоявшего за ширмой, были вскрыты, а их содержимое разбросано вокруг, словно кто-то торопливо рылся, разыскивая нужные бумаги.

Пришедшие полицейские поинтересовались, каким образом убийца мог попасть в квартиру, ведь горничная отпирала дверь. Сама же старушка не могла ходить, как же незнакомец попал в квартиру? Оказалось, что для неходящей жилицы домохозяин (за особую плату) соорудил специальное устройство: дернешь за одну проволоку — откроется дверь парадного, за другую — самой квартиры. Но ведь ясно, что незнакомого человека мисс Гилчрист никогда бы не впустила. Выходит, убийца был ей знаком.

А вот горничная и сосед, столкнувшиеся с выбегавшим убийцей, описывали его вразнобой. Свидетелями они оказались никудышными. Однако когда мисс Ламби прибежала к племяннице своей несчастной хозяйки, Маргарет Биррелл, то в сердцах выпалила: «Я узнала убийцу!» Но мисс Биррелл не поверила горничной: «Ты начиталась желтой прессы и все выдумала! Если пустишь полицию по ложному следу, тебя же и накажут!» Горничная испугалась и замолчала.

Еще до праздников дело попало в газеты. Возмущению англичан не было предела. Общественность потребовала найти чудовищного убийцу. Известно же, что под Рождество даже дикие звери мирятся, а тут убийство тихой старушки. В один день мисс Гилчрист стала олицетворением беззащитной «тетушки нации». Полиция просто обязана была быстро сыскать убийцу!

Уже через несколько дней из одной ювелирной лавки поступил сигнал: некто Оскар Слейтер сдал в залог брошь стоимостью как раз 50 фунтов. Оказалось, что этот человек (еврей по национальности!) родился в Германии (ясно, что на беззащитную тетушку не поднимется рука англичанина, только иностранца!). К тому же он уже отплыл на корабле в Америку (убийца хотел скрыться!), да еще вместе с любовницей-француженкой (моральное разложение!). Британские власти тут же предупредили полицию Нью-Йорка. Слейтера арестовали сразу же по прибытии в порт и отправили обратно в Глазго.

Однако по возвращении подозреваемого ни горничная, ни месье Адаме Стейтера не опознали, под их описания он не походил вовсе, да и брошь, изъятая у ювелира, оказалась купленной самим Слейтером (согласно представленному чеку) еще несколько лет назад, и заложил он ее еще за три недели до убийства.

Но ведь тетушка должна упокоиться с миром! Иначе общественность не успокоится. Значит, убийцу следует сыскать. Пришлось полиции подогнать описания свидетелей под внешность Слейтера, потерять его чеки и забыть про дату сдачи броши в залог. Зато среди вещей Слейтера нашелся ящик со слесарными инструментами, а среди них молоток — явное орудие убийства. А если на нем нет крови — так убийца ее вытер!

Словом, судили Слейтера быстро, приговорили к смертной казни. Как же иначе — общественность жаждала крови. Но среди членов Верховного суда, куда адвокаты подали апелляцию, нашлись здравомыслящие: повешение заменили на пожизненное заключение.

Великий создатель легендарного Холмса вместе с яичницей с беконом получал на завтрак свежие газеты. Откушивал, читая последние новости. Но в начале 1909 года новости оказались такими, что у сэра Артура началось несварение желудка. Надо же было нагородить такого с делом Слейтера! Возмущенный идиотизмом британской Фемиды Конан Дойль принялся за собственное расследование. Уже со времен выхода первых рассказов о Холмсе к писателю потоком шли письма: несправедливо обиженные, оклеветанные, обвиненные люди обращались за помощью к нему и его герою, как в последнюю инстанцию. Конан Дойль не любил распространяться о таких просьбах. Но исследователи его жизни и творчества установили, что писатель хоть и втайне, но частенько помогал кому советом, кому дедуктивными рассуждениями, а кому и настоящим расследованием. За дело бедняги Слейтера Конан Дойль взялся открыто и яростно. Результаты изложил ярко и убедительно в книге «Суд над Оскаром Слейтером» (1910 год, под редакцией мистера Уильяма Роугхеда, криминалиста).

Сначала Конан Дойль с явным сарказмом заметил, что если человек родился не в Британской империи, не подходил под описание убийцы и не был узнан свидетелями, то он, естественно, преступник. Ибо безусловно виноват, что родился на континенте и не имеет нужной внешности. После этих хлестких и ядовитых замечаний Конан Дойль поставил ребром два вопроса: 1) как мог Слейтер попасть в квартиру, если горничная заперла дверь, уходя; 2) зачем Слейтер вломился в квартиру, если не взял ничего ценного?

Войти Слейтер мог только в том случае, если мисс Гилчрист сама открыла ему дверь. А она никогда не впускала незнакомых. Но нет ни одного факта, указывающего на то, что эти двое знали друг друга. Значит, старушка впустила не Слейтера, а кого-то знакомого.

Вошедшего же интересовали только бумаги старушки. Он прошел прямо в спальню к бюро, которое, между прочим, было скрыто ширмой. Значит, он знал, что и где стоит, то есть бывал в доме. Но если бумаги столь важны, почему у самого Слейтера не нашли ни писем, ни других бумаг, кроме документов, необходимых для переезда в Америку? Да и что за бумаги хранились в бюро? Оказалось, письма полувековой давности (и более), в которых перемывались косточки различным представителям светского Глазго, куда в юности была вхожа мисс Гилчрист. Но зачем подобные «светские тайны» Слейтеру, не только не имеющему к свету никакого отношения, но еще и рожденному на континенте?!

Словом — нет и нет! — пылко доказывал Конан Дойль, убийца не Слейтер! К тому же отчего тело оказалось накрыто ковром?! Писатель разрешил и эту загадку. Он предположил, что убийца использовал ковер, как своеобразный щит между собой и мисс Гилчрист, чтобы кровь от удара не попала на его костюм. Подобная предосторожность красноречива. Конан Дойль предположил, что преступник, забрав бумаги, хотел уехать. Но ведь ни один кебмен не повез бы окровавленного человека. Несколько дней розыска дали результат: нашелся кеб, ждавший седока, который по возвращении приказал отвезти себя в городской парк. Его одежда была в порядке. Правда, на нем была широкополая шляпа, из-за которой кебмен не рассмотрел лица. Но по росту он был куда выше бедняги Слейтера.

18 лет упрямый Конан Дойль боролся за невинно осужденного. Только в ноябре 1927 года (через 18 лет!) началось второе слушание и Слейтера отпустили под залог, внесенный лично Конан Дойлем (500 фунтов). В июле 1928 года Оскара Слейтера помиловали, и он получил 6 тысяч фунтов в качестве компенсации.

Дальнейшее — поразительное свидетельство черной неблагодарности. Слейтер не только не поблагодарил Конан Дойля, но и отказался вернуть ему 500 фунтов залога после того, как получил свои 6 тысяч. В сердцах писатель высказался: «Он не убийца, но неблагодарная свинья!»

Однако это странное дело не давало покоя сэру Артуру. Однажды он признался репортерам: «Думаю, я понял, кто убийца, но доказать не могу. Полиция прикрывала этого человека, поскольку он был знатным горожанином. И он очень хотел добраться до личных бумаг мисс Марион Гилчрист».

Не один Конан Дойль понял, кто убийца. Знала это и горничная Хелен Ламби. Она любила читать светскую хронику в газетах и, вероятно, узнала по фото преступника, с которым столкнулась нос к носу. Удивительно, что после этого девушка осталась жива. Наверное, ее жизнь спас окрик племянницы мисс Гилчрист, которая запретила ей болтать. Так не была ли племянница тоже замешана в этом деле, ведь именно ей достались драгоценности убитой тетушки? Ну а тайна личных бумаг тетушки так и канула в Лету. Ох уж эти загадки старых писем!..