Стерегущий - Алексей Сергеев

— Вижу предмет! — делая сильное ударение на первом «е», крикнул в пространство сигнальщик Кружко. И вслед за ним тем же самым возгласом откликнулся с правого борта сигнальщик Леонтий Иванов; а через секунду с бака донеслось восклицание Воронцова:

— Вижу, дымит!..

Это в белесоватой мгле едва забрезжившего рассвета всевидящие глаза сигнальщиков заприметили какие-то корабли.

Сергеев навел бинокль, сразу нашел дымы. Их было так много, что сомнениям места не оставалось: отыскалась, наконец, японская эскадра, которую Того так упорно и искусно прятал не то у Эллиота, не то у Бицзыво.

«Вижу неприятеля!» — немедленно просемафорил Сергеев «Решительному».

Лейтенант почувствовал себя довольным. Поставленная перед ним Макаровым задача — во что бы то ни стало открыть местопребывание врага — успешно выполнена.

«Ясно вижу!» — сию же минуту ответил «Решительный». Потом на нем один за другим набрали сигналы: «Иду в Артур!.. Следовать за мной…»

Оба миноносца круто повернули.

«Решительный», увеличивая скорость, стремительно вырвался вперед.

Сергеев увеличил скорость своего миноносца несколько неохотно. Ему хотелось подпустить японскую эскадру поближе, чтобы основательнее рассмотреть ее силы.

Через несколько минут оба корабля вошли в маслянистую сетку тумана, широким косяком нависшую над всем видимым пространством моря. Туман скрывал все. Изредка «Стерегущий» терял из виду «Решительного».

— Вот навязалась погодка на нашу голову! — сердито сказал Сергеев мичману.

— Сейчас ветер разгонит, — отозвался Кудревич.

Действительно, сильный западный ветер резкими порывами рвал слоившиеся столбы тумана в клочья. Туман редел, рассеивался, мало-помалу сменялся молочными тенями, за которыми начинали угадываться массивы Ляотешаня и Золотой горы. Затем и эти призрачные тени стали быстро таять по мере того, как поздний рассвет уверенно переходил в синее раннее утро. Оно крепло и расцветало на глазах, весело боролось с туманом и, насквозь просвечивая его, не оставляло на море ни одного темного пятна.

— Те-те-те! Смотрите-ка, пожалуйста! — воскликнул вдруг Кудревич.

В уползавшей дымке тумана острые глаза мичмана увидели недалеко от «Стерегущего» пять японских эскадренных истребителей, торопившихся от Порт-Артура в море. Истребители шли на большой скорости; их трубы то и дело обволакивались густыми, ржаво-темными клубами дыма, мгновенно уносимого ветром. Открывшаяся неприятельская флотилия, видимо, спешила. То были японские истребители: «Усугомо», «Синонимо», «Сазанами», «Акебоно». На носу пятого, двухтрубного, плывшего головным, вместо названия был виден только знак «№», но относящиеся к номеру цифры были закрашены неровными мазками извести.

Значение этого Сергеев знал еще со времен Иносы: если какой-нибудь японский корабль во время боевой операции не выполнил безукоризненно и полностью полученного от штаба задания, он «терял свое лицо», и его лишали имени. Вернуть потерянное имя он мог только подвигом, который должен был искать… Должно быть, пятый японец был из таких несчастливцев.

Корабль без имени Сергеев в первую минуту окрестил «Номер без цифр», а затем «Замазанный нос». Сорвавшееся с языка наименование было забавно, и лейтенант с улыбкой и чуть пренебрежительно, как вообще глядят на признанных неудачников, приглядывался к двухтрубному кораблю. Последний казался на вид гораздо большим, чем был на самом деле. Сразу было трудно понять, отчего это происходило. Лейтенанту потребовалось несколько мгновений, пока он сообразил, что дело в слишком высоком полубаке, увеличивавшем контуры миноносца. Сначала это пустячное открытие словно сняло с плеч Сергеева какую-то тяжесть, мешавшую ему сосредоточиться. Но ощущение легкости было недолгим. Оно исчезло, как только Сергеев с нарастающим вниманием стал присматриваться к остальным японским судам. Они тоже чем-то смущали его, в их очертаниях было что-то неестественное и ложное. С чувством беспричинного затруднения, как человек ставший в тупик при решении легчайшей задачи, Сергеев поглядывал то на истребители, то на море, словно отыскивал в своем постоянном друге разрешения неожиданно вставших вопросов.

Истребители, кроме «Номера без цифр», все четырехтрубные, все копия в копию похожие на русские миноносцы, построенные в Порт-Артуре Невским заводом, сильно дымили. Море, все более светлевшее под лучами солнца, отражало в своих волнах косматые клочья их дымов длинными полосами, зловеще похожими на черный траурный креп.

И вдруг по этим полосам лейтенант заметил, что на японских истребителях дымили не все четыре трубы, а только две средние. Сергееву сразу стало понятно все.

— Ну, нет! Нас фальшивыми трубами не возьмешь! — гневно воскликнул он, сопоставляя увиденное с рассказами очевидцев о гриме японцев под «Стерегущего» в памятную ночь их разбойничьего нападения на порт-артурскую эскадру.

Чувствуя себя хозяином будущего, Сергеев ощутил неодолимую потребность действовать немедленно. Подчиняясь ей, он не спеша, как бы подчеркивая, что нет оснований ни для торопливости, ни для беспокойства, обошел весь миноносец, удовлетворенно убеждаясь в его полной боевой готовности. Чехлы с орудий и минных аппаратов были уже сняты. Вся команда — комендоры, минеры, кочегары — выглядела бодро, держалась молодцевато, но без того наигранного молодечества, которое всегда режет глаз своей фальшью. Все они как-то ушли в себя; у всех были одухотворенные лица, как у людей, приготовившихся к серьезному, смертельно опасному делу.

Сергеев не умом — сердцем понял все это. Горделивое чувство невольного уважения к экипажу «Стерегущего» овладело им. Именно таким он и представлял еще юношей в своих думах экипаж «своего» корабля, где каждый человек на месте, где никого не надо побуждать выполнять свой долг, поднимать дух, устранять замешательство. Это были люди Ушакова и Нахимова, русские орлы с бестрепетными и бесстрашными сердцами. Это была русская сила, испытанная, уверенная в себе.

Опытное ухо, командира отмечало размеренно-отчетливый ритм безукоризненно работавших машин. Находившийся при них Анастасов был знатоком своего дела. «С ним можно доплыть и до бессмертия», — тепло и шутливо подумал командир об инженер-механике.

«Пришел час!» спокойно и бодро подвел итоги командир «Стерегущего» и снова приложил бинокль к глазам.

«Замазанный нос» искал подвига. Он круто сделал циркуляцию и, развернувшись, стремительно пошел за «Стерегущим». Имея значительное преимущество в ходе, он заметно нагонял его. Вслед за «Замазанным носом» в сторону русских стали поворачивать и другие истребители. Пользуясь своим численным превосходством, они навязывали «Стерегущему» сражение.