Путь к сердцу мужа - Ирина Карташевская

Он вырвал лист у хохочущего Валеры, разгладил его, и, найдя нужное место, торжествующе закричал:

— Ну, ты и брехун, Валерка. Сейчас я сам прочитаю конец. Он приосанился и с пафосом прочитал последние строчки.

Быть членом общества достойным,Нести друзьям тепло и свет.

Все дружно зааплодировали, а Борис стал важно раскланиваться, как будто это были его стихи.

— Э, ты чего кланяешься, самозванец? — закричал Валера. — Это мои стихи, а не твои.

— На, бери их себе, — сунул ему лист со стихами Борис. — И, между прочим, как большой знаток поэзии и, кстати, человек с тонким художественным вкусом, могу тебе сказать, что стихи твои посредственные, дилетантские и не идут ни в какое сравнение со стихами Пушкина, Байрона и Томаса Блейка.

— Ну тебя, Борька, — махнула на мужа рукой Ира. — Давай сюда листик. Это мои стихи, и мне они нравятся. Давай, Валера, я тебя за них поцелую.

Она расцеловала польщенного автора, потом, вдруг что-то вспомнив, объявила.

— И Диму я тоже должна поцеловать. За цветы. Он не был у меня на дне рождения, но прислал мне роскошный букет цветов. Эля, можно мне его поцеловать?

Лиза, засмеявшись, кивнула, и Ира расцеловала также и Полонского.

— Да, — серьезно сказал Борис, — букет действительно был шикарный. И огромный. Этот мотоциклист, что его привез, еле дотащил его до нашего четвертого этажа, а между прочим, он здоровый мордоворот.

— А ты ему даже ничего не дал, — укорила его жена. — Я как раз в ванной была, когда он пришел, Борька открыл ему дверь и ничего не дал бедному парню.

— Значит, цветы принесли тебе, а давать ему должен был я? — подбоченившись закричал ей Борис. — А чего ж ты, если уже так хотела ему дать, не выскочила из ванны и не дала ему прямо там в гостиной?

— Так там же ты был, — захлебываясь от смеха, возразила она ему.

— Да, там был я, но я, между прочим, воспитывался в приличной семье, и мои родители не учили меня давать каждому заходящему в дом мотоциклисту, — серьезно и с достоинством объявил Борис, в то время как все, уже полностью обессиленные от хохота, не могли и слова сказать.

— Борька, ну хватит уже, дай хоть пожрать, наконец, — с трудом выговорила Наташа.

— А, так ты сюда пожрать приехала! — тут же с готовностью накинулся он на нее. — Блин, кого же тут навезли. Только о жратве и думают. А ты о духовной пище хоть раз в жизни подумала? Я, может, сюда Рембрандта читать приехал. А вот ты Рембрандта читала?

— Читала, читала, — вытирая слезы, ответила та. — И Рембрандта, и Ван Гога, и Пикассо.

— Ну, ладно, — милостиво согласился он. — Тогда можешь жрать. Мне, кстати, тоже пора подкрепиться, а то с вами тут заморишься.

Все дружно принялись за еду, не забывая время от времени наливать и выдавать тосты. Потом Игорь сбегал в дом за гитарой, и полились задушевные студенческие песни. Все расслабились, даже Борис перестал острить, проникнувшись лирическим настроением. Мужчины все как один обняли своих жен, те прижались к ним, положили им головы на плечи.

Не успела Лиза подумать, что только они с Полонским сидят порознь, как почувствовала у себя на плече его руку. Она повернула голову к нему, он лукаво подмигнул ей, указав взглядом на свое плечо. Лиза тихонько фыркнула, но послушно прижалась к нему.

Ну и пусть это не по-настоящему, а просто для видимости, подумала она, но все равно, как хорошо. Интересно, буду ли я еще когда-нибудь так счастлива.

В воздухе запахло вечерней свежестью. Все встали, женщины начали убирать со стола, мыть посуду.

— Так, — не выдержала Ира, глядя на разомлевших мужчин.

— Быстро встали и пошли мыть сковородки и мангалы.

— Интересно, зачем же мы тогда жен заводили и с собой их сюда привозим? — начали дружно отпираться те.

— Жены нужны совсем для другого, — отвечали им. — Давайте вставайте и начинайте работать.

Первым сдался Игорь.

— Ладно, видно, и посуду мыть тоже не женское дело. Пошлите, поможем им уже.

Все встали, кроме Бориса, который еще, как видно, надеялся, что о нем забудут.

— Борька, давай тоже поднимайся. Вот этот казан твой. Начинай его чистить, — скомандовала ему жена.

— А волшебное слово? — жалобно сказал он, стараясь оттянуть время.

— Не-мед-лен-но, — по слогам отчеканила супруга. — Вот это и есть твое волшебное слово.

— Боже, я женился на прапорщике, — пробормотал бедный муж и послушно начал отдраивать казан.

Когда все было убрано, Полонский начал прощаться.

— Как, — удивились все, — вы разве не остаетесь ночевать? Мы все остаемся.

— Да, — пригласил их Игорь, — у нас места на всех хватит.

— Давайте, оставайтесь, мы же ночью на рыбалку идем, завтра уху будем варить.

— Мы бы с удовольствием, но мне завтра нужно уезжать, — выдал ее шеф, видно, заранее заготовленный предлог.

Лиза его понимала. Если остаться ночевать, им постелют вместе, а это будет уже явный перебор. О таком они не договаривались. Да и потом, его, наверное, его красавица уже ждет, может, он и сам по ней соскучился. Ей стало грустно. Вот и окончился самый лучший день в ее жизни. Завтра она опять будет одна.

— Ну, если надо, так надо, — наконец, согласились все и стали с ними прощаться. Расцеловавшись со своими новыми друзьями и пообещав приехать еще, Лиза и Полонский пошли к машине. Игорь с Викой, как хозяева дома, пошли их провожать. Возле самой машины Вика вдруг спохватилась.

— Игорь, мы же приготовили всем по сумке с фруктами из нашего сада. Чуть не забыли совсем. Постойте минуту, мы сейчас принесем вам.

— Не стоит беспокоиться, — стал отказываться Полонский, — мы обойдемся.

— Вы таких фруктов не видели и не пробовали. У меня отец сам выводит новые сорта, во всяком случае, пытается. Даже и не думайте отказываться, мы сейчас вам принесем.

Они убежали, а Лиза посмотрела им вслед.

— Какие они все хорошие люди, как жаль, что я больше никогда их не увижу, — вздохнув, она с грустной улыбкой повернулась к Полонскому.

— Никогда не говори «никогда», — вдруг загадочно произнес он и, внезапно наклонившись, крепко поцеловал ее в губы.

Лиза вначале растерялась, но так как он поцеловал ее еще и еще, обняла его и прижалась к нему. Они целовались, пока не услышали возле себя легкое покашливание, и, оглянувшись, увидели Игоря и Вику, протягивающие им корзинку с фруктами.

— Вы, ребята, конечно, извините, что мы вам мешаем, — со смехом сказали они, — но мы только положим фрукты вам в машину и уходим.

Полонский тоже рассмеялся, взял у них корзинку, и открыл дверь машины для Лизы. Они еще раз попрощались, поблагодарили гостеприимных хозяев, Полонский включил мотор, и они поехали. Как всегда Лиза тут же начала мучить себя сомнениями. Почему он ее целовал? Она ему нравится, или он просто хотел закрепить впечатление, что они жених и невеста? А как она может ему нравиться, если у него есть такая красавица как «лебедь белая»?