На границе света - Керстин Гир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подозреваешь, что в исповедальне притаилась ещё одна ворона? – насмешливо спросил Квинн.
Я пожала плечами:
– Просто хочу удостовериться, что кроме нас здесь никого нет. Однажды пастор Петерс заснул здесь во время исповеди.
Но сейчас за занавеской лежала лишь забытая кем-то розовая шаль. Я подняла её с пола и аккуратно сложила.
Квинн огляделся по сторонам:
– Ладно, давай вернёмся к Клавиго. Он упоминал ещё какие-то детали, которые можно использовать как подсказку?
– Только сказал, что портал находится под окном со святой Агнессой.
– Картина! – одновременно сказали мы, и я тут же услышала в голове победоносный голос Юли, который воскликнул: «Вот видишь!»
Хотя, конечно, ничего необычного в том, что мы с Квинном пришли к этой идее вместе, не было. Дело в том, что пасхальная картина из трёх частей располагалась ровно под окном. Она простиралась вниз примерно до уровня колен, и даже человеку без капли фантазии вполне могла показаться похожей на портал, хотя бы по своей форме.
– Кажется, эта штука жутко старая. – Квинн снова развернул свой буклет. – Триптих «Воскрешение из мёртвых…», масло на дубовых досках… был вмурован в стену. Выглядит, как книжка с картинками для малышей.
– Да, только для детской книжки в ней слишком много сюжетных линий, – добавила я.
Квинн потыкал пальцем в центральную часть триптиха и постучал костылём по стене рядом с картиной:
– Может, ответ надо искать на самом изображении. Что это за люди и почему этот голый парень завис в воздухе?
– Ничего себе. У тебя что, даже детской библии никогда не было? Это Иисус, который воскресает из закрытого гроба. Его можно узнать по ранам в тех местах, где находился крест.
– А это кто такой?
– Тоже Иисус. Тут он разговаривает с Марией Магдалиной. – Я указала наверх. – А там он, неузнанный, идёт с двумя юношами в Эммаус. А эта сцена слева по идее должна изображать Тайную Вечерю в Иерусалиме. – Я склонила голову набок. – Кто этот тип, который встал на колени вон там впереди, и зачем ему книга, я не знаю. Тогда же книг вроде ещё не было, а только свитки, или я не права?
– Может, подпись на раме даст какую-то подсказку?
Я всмотрелась в латинские буквы и цифры под картиной: «MDLXXXVII…»
– Тысяча пятьсот…
– Восемьдесят семь, – закончил за меня Квинн.
– Да. Наверное, год создания. А остальное…
– Уже не прочитать.
Я вздохнула и снова спросила себя, что же мы здесь, собственно, делаем:
– Может, это и неважно. Ты же не веришь, что достаточно нам пробормотать каких-то несколько слов на латыни и тут же откроется дверь в эту твою… Грань?
– Не знаю, – сказал Квинн. Его запас энергии казался мне нескончаемым. – Но если уж говорящий бронзовый памятник на кладбище нам это посоветовал, как же не воспользоваться. Я за то, чтобы к нему прислушаться. – К сожалению, определённый смысл в его словах был. – Ну же, Матильда! – Квинн улыбнулся мне. – Давай поразмыслим логически. Имеется картина из трёх частей, на ней несколько сцен со множеством действующих лиц и подпись, так? Какой бы сюжет сейчас закрутил приличный писатель-фантаст?
– Он бы вставил ребус! – ответила я. – Ребусы и загадки всегда идут на ура в фантастических романах.
– Гляди, может, это сойдёт? – Квинн приблизился к картине настолько, что кончиком носа почти коснулся доски. Он внимательно рассматривал книгу, раскрытую на переднем плане перед человеком, стоящим на коленях, и прочитал: – «В путь от Марии к Клеопе, к Петру и снова к Марии».
– Дай-ка посмотреть. – Я тоже склонилась над книгой, стараясь не обращать внимания на то, что между моей щекой и щекой Квинна оставалось всего несколько сантиметров. И правда, крошечные мазки на нарисованных страницах книги образовывали предложение. – «В путь от Марии к Клеопе, к Петру и снова к Марии», – задумчиво повторила я, поднимая голову. – Мария – это, наверное, Мария Магдалина. Хотя в Новом Завете всех женщин зовут Мариями. Клеопа – это один из юношей, которым явился Иисус. Должно быть, вот этот. Или этот? – В этом я была не уверена. – А вот Пётр внизу, он сидит за столом с виноватым видом. – Я указала на ещё одну точку на картине и продолжила размышлять: – Может, надо рассчитать расстояние до каждого из них? Или буквы имён, составленные в другом порядке, являются ответом?
– А может, нужно просто соединить эти три точки? – предложил Квинн.
– Пальцем, что ли?
– В компьютерных квестах это бы сработало, – ответил он. – Но они немного больше направлены на действие, чем твои писательницы.
«Мои писательницы? Почему ему так важно было именно сейчас указать на их пол? В этом весь Квинн!»
– Что уж. Книги – это для людей с мозгами, – сказала я. – Кроме того, Клеопа изображён здесь несколько раз, и я понятия не имею, какой из этих юношей нам нужен, – вернулась я к теме разговора и осторожно указала на каждого подозреваемого.
– Если начать с этой женщины, затем провести линию к этому парню, а потом к Петру и от него снова к начальному пункту, получится равнобедренный треугольник, – предположил Квинн. – Дай-ка я попробую. – Он вручил мне костыль и повёл палец от Марии Магдалины мимо гроба прямо по краске наверх к горам Эммауса, оттуда вниз к Петру и снова к Марии Магдалине.
Ничего не произошло. Кроме того, что на пальце Квинна собрался приличный слой пыли. Каждый, кто следит за охраной памятников, от такой наглости пришёл бы в дикое возмущение.
– Вот видишь? Квесты оставь в своих компьютерных играх, разгадка прячется в чём-то другом. Может, если воспринимать это изречение в переносном смысле…
Я поперхнулась, потому что на моих глазах картина стала расплываться, краски будто стекали вниз, постепенно светлели и растворялись. Через несколько секунд они исчезли в серо-белом мерцающем тумане, напоминавшем изображение в сломанном телевизоре. Откуда-то из глубины раздалось даже похожее шипение. Я в испуге сделала несколько шагов назад. Боковые части триптиха выглядели как обычно, и только центральная доска превратилась в шипящее мерцающее поле, на которое я уставилась, раскрыв от удивления глаза.
– Это оказалось так просто! – Я услышала голос Квинна. Сейчас он казался таким же растерянным, как и я.
Квинн чуть покачнулся, и я тут же
