Раб и Царь - Александр Смирнов

Врач посмотрел на прапорщика и тоже перекрестился.

– Да чтоб я провалился на этом месте!

Полковник смотрел на своих подчинённых и не знал, как себя вести. То, что происходило в кабинете, не поддавалось никакой логике. Наконец он взял себя в руки.

– Да что вы балаган у меня устроили?! – взорвался полковник. – Убирайтесь отсюда! Я сам во всём разберусь!

Собеседники начальника тюрьмы как по команде развернулись и направились к выходу.

– А вы, прапорщик, задержитесь! – успел добавить полковник.

Прапорщик плотно прикрыл дверь за ушедшим врачом и повернулся лицом к своему начальнику.

– Я думаю, что мы разберёмся во всём и без медиков, как ты думаешь? – заговорческим голосом проговорил полковник.

Прапорщик скорчил непонимающую физиономию и пожал плечами.

– Ну что же здесь непонятного? – Полковник не скрывал раздражения от бестолковости прапорщика. – Кто сейчас остался в камере с Царём?

– Скрипач, – ответил прапорщик.

– И всё?

– Остальные отправлены по этапу.

– Вот и прекрасно! Надо поговорить с этим Скрипачом

– Скрипач стучать на Царя не станет.

– А что, кроме Скрипача в тюрьме заключённых больше не осталось? Всё равно вам камеру пополнять надо. Подготовьте соответствующую кандидатуру. Способ проверенный. А то чертовщина какая-то. Хоть батюшку приглашай камеры освещать.

– Слушаюсь! – прапорщик приложил руку к козырьку.

– Можете идти!

Прапорщик вышел из кабинета и сразу приступил к выполнению приказа полковника.

Странное дело, но те способы, которые раньше срабатывали безотказно, теперь переставали работать. Заключённые, только поняв, что им предлагают постучать на Царя, наотрез отказывались выполнять это поручение. И тут уже ничего нельзя было поделать: ни обещание досрочного освобождения, ни карцеры не давали результатов. Более того, когда прапорщик подсаживал зэка в пресс-хату и давал команду напрочь отмороженным уголовникам склонить жертву к стукачеству, эти самые отмороженные тоже отказывались выполнять этот приказ.

– Ты чего, начальник, в натуре, Бога, что ли, не боишься? Это же Царь. Он же всех насквозь видит. Ты только подумаешь, а он уже всё знает, – отвечали прапорщику отморозки.

Прапорщик, испробовав все способы, и не добившись никаких результатов, был вынужден доложить начальнику тюрьмы, что выполнить его приказ не может.

– Ерунда какая-то, – не верил ему начальник. – Неужели вся тюрьма одного зэка обломать не может? Он что у них, в законе что ли? Почему все так его боятся?

– Не в законе он. Он вообще не из блатных. И не боятся они его. Здесь что-то другое.

– Что другое? – почему-то шёпотом переспросил начальник.

Прапорщик осмотрелся по сторонам, перекрестился и тоже шёпотом ответил:

– Здесь чертовщина какая-то.

– Опять вы мне про это! Прекратите немедленно нести ахинею, докладывайте по существу!

– Да как же я вам по существу буду докладывать, если вы это существо ахинеей называете?

– Какое существо? У нас существо какое-то появилось?

– Какое существо?

– Ну, ты мне сейчас сказал, что я какое-то существо ахинеей обозвал.

– Я?

– Ну не я же?

Прапорщик подозрительно осмотрелся по сторонам.

– Вот видите, не чисто у нас, товарищ полковник. И всё из-за него, из-за Царя этого. А может, ну его к лешему, пусть сидит себе спокойно. Раньше-то как хорошо было! Одни стучали, другие терпели – благодать!

– А сейчас что изменилось?

– Они говорят, что он мысли людей читать умеет.

– Да ну!

– И не только. Говорят, что он судьбу твою знает, а ещё может сам изменить её.

– Враньё это всё!

– А Хромой? Все слышали, как он с ним прощался. Он же знал, что тот сейчас умрёт. Ещё сказал, что умирать не страшно, если всё успел сделать.

– А ещё о чём они говорили?

– Да кто ж его знает?

– Как, кто? Ты же сам только что сказал, что все слышали, как они разговаривали!

– Слышали, это точно, но о чём, никто ничего не понял.

– Как это, не понял? Что Хромой должен был успеть сделать?

– Не знаю. Я же вам говорю, что здесь без нечистой силы не обошлось!

Полковника стала раздражать эта тема.

– С тобой в последнее время разговаривать стало трудно, – недовольно сказал прапорщику полковник. – Про что ни заговоришь, всё на чертовщину какую-то сводишь. Ты у нас не сектант, случайно?

– С кем поведёшься… – обиженно ответил прапорщик.

– Хорошо, достаточно об этом. – Полковник решил закончить разговор. – Сделаем так: ты его ко мне пришли. Мне уже и самому не терпится с ним познакомиться. Пора разобраться, наконец, что это за царь такой у нас появился?

Дима стоял перед начальником тюрьмы, а тот ничего ему не говорил. Он просто смотрел на него и молчал. Ему хотелось увидеть что-то необычное, непохожее на всех, но, сколько он ни рассматривал Диму, ничего особенного в нём не было. Обыкновенный парень, каких полковник за свою службу видел не одну тысячу.

– А тебе в карцере приходилось бывать? – неожиданно спросил полковник.

– Приходилось, – спокойно ответил Дима.

– А в пресс-хате?

– И там был.

– Ну и что?

– Ну и ничего.

– А на свободу хочешь?

– Я свободен.

– Как же ты свободен, если ты в тюрьме?

– Вы тоже в тюрьме.

Полковник был обескуражен ответом. Он хотел возразить заключённому, но на ум ничего путного не приходило.

– Значит, мы с тобой оба узники? – засмеялся он. – Да ты садись, в ногах правды нет. – Полковник показал рукой на стул.

– Какой же вы узник? – Дима присел на стул рядом с начальником. – Разве вы не по своей воле здесь?

– Вообще-то, по своей. У меня был выбор, но судьба распорядилась так.

– Выходит, что тюрьма не наказание, а судьба.

– Кстати, насчёт судьбы. Про тебя тут такие небылицы рассказывают…

– Не всему верить можно.

– Вот мне и хочется понять, где правда, а где нет.

– Разве можно разобраться, где правда? Вот вы, например, всегда считали, что заключённые несвободны, а вы свободны, однако только что оказалось, что это не так.

– Ты действительно очень интересный человек!

Полковник не скрывал своего интереса к собеседнику. Он чувствовал, что его оппонент в споре, безусловно, выигрывал, что беседа строится не по воле полковника, а по воле заключённого. Однако это обстоятельство нисколько не раздражало начальника тюрьмы. Напротив, ему приятно было подчиняться воле Царя. От него исходила какая-то теплота. И, чем больше полковник разговаривал с Димой, тем больше хотелось продолжать беседу. Начальник тюрьмы заметил это, и разум моментально освободился от совершенно бесполезных чувств.

Необходимо было перехватывать инициативу. Не мог же он, полковник, быть ведомым им, заключённым.

– Меня, конечно, не слухи интересуют. Заключённые и конвоиры были свидетелями того, как ты разговаривал с Хромым. У них сложилось впечатление, что ты знал о смерти Хромого.

– Да, знал.

– Но врач сказал, что этого никто знать не мог.

Царь ничего не отвечал, а ещё чего-то ждал от полковника.

– Врач сказал, что это мог знать только один Бог, – уточнил полковник.

– Врач сказал вам истинную правду, – подтвердил Дима.

– Но меня интересует, откуда это узнал ты?

– От того, кто знал ещё.

– Но больше никто не знал.

– Вы только что сказали, что знал Бог.

Полковник рассмеялся.

– Может быть, ты знаешь, как умру я?

– Знаю.

– Откуда?

– Не знаю. Просто мне это дано.

Полковник хотел спросить кем, но не посмел.

– И давно это у тебя?

– Недавно. Впервые это произошло, когда Хромого на этап уводили.

– В таком случае, не сочти за труд, расскажи мою судьбу.

Чёрные глаза Димы не моргая смотрели на грудь полковника. Начальник тюрьмы почувствовал жгучую боль в груди, как будто с неё сдирали кожу. Руки полковника судорожно расстегнули мундир и начали ощупывать грудь. Потом он вытащил руки и стал их осматривать, ожидая увидеть их залитыми кровью. Однако руки были чистые. Но по лицу полковника было видно, что кровь он всё-таки увидел. Лицо его исказилось от ужаса. Он ощутил, как редкие волосы на голове вставали дыбом.

– А вам это надо? – тихо спросил Дима.

Димин вопрос, как спасательный круг, кинутый утопающему в самый последний момент, вывел полковника из кошмарного состояния, в котором он оказался неизвестно почему. Он хотел спросить заключённого: «что это было?», но язык, словно деревянный, не мог пошевелиться. Наконец полковник взял себя в руки и еле-еле выдавил:

– Нет. Пусть всё остаётся, как есть.

Дима, не говоря ни слова, встал и ушёл. После ухода Царя, полковник ещё долго сидел в своём кабинете и не мог прийти в себя. Он трогал мокрой ладонью свою голову и проверял: легли ли волосы на место, или продолжали стоять дыбом. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы прапорщик не вошёл в кабинет.

– Разрешите войти? – вывел из прострации полковника прапорщик.