Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме - Сергей Годына

Но Рожественский с пользой провел столь любезно предоставленный ему тайм — аут. Во первых он переформировал свои силы. Во — вторых он наладил связь с Небогатовым, который вышел из Владивостока с броненосцами «Николай I», «Сисой Великий» и крейсерами «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Отправленный ему на встречу вспомогательный крейсер «Урал» доложил, что корабли Небогатова обнаружены. За час до заката Рожественский вполне мог рассчитывать на подкрепление.

Видя, что боя не избежать русский адмирал приказал броненосцам набрать скорость в двенадцать узлов, и изменил курс на встречу неприятелю. Рожественский хотел снова выиграть подветренное положение, и занять такую позицию, чтобы садящееся солнце било своими лучами прямо в глаза японским артиллеристам. Эта же позиция имела и свои минусы, так как едва солнечный диск утонет в морских волнах, русские корабли окажутся в наиболее освещенной части горизонта, и будут отлично видны, в то время как японцы будут в сгущающихся сумерках. Но попаданец в прошлое трезво рассудил, что до того, как солнце полностью скроется за горизонтом нужно еще дожить. Самым важным в предстоящем бою на взгляд Часовских был тот фактор, что японцы теперь не имели превосходства в скорости, и не могли диктовать свои условия.

Того был немало удивлен, что в русской колонне теперь отсутствует «Суворов», и место пятого корабля занял старый броненосец «Наварин». Все офицеры в один голос стали утверждать, что русский флагман утонул, и даже нашлись люди, якобы видевшие это в бинокль. Эти разговоры успокоили сердце адмирала, который посчитал, что счет после первой фазы боя один — один. К тому же многие чины штаба тут же стали в один голос утверждать, что размен «Фудзи» на «Суворова» несомненно более выгоден японскому флоту. И действительно, подумал адмирал, кто откажется разменять пусть и не сильно, но все же устаревший броненосец, на новейший линкор противника? Все эти мысли посещали и других офицеров на всех кораблях Первого Боевого отряда, которые теперь своими глазами увидели, что Вторая Тихоокеанская эскадра не такая уж неуязвимая, и ее корабли тонут не хуже, чем все остальные.

Японский командующий вовремя увидел маневр Рожественского, и сопоставив скорости обеих эскадр он пришел к выводу, что если просто следовать прежним курсом, то в момент открытия огня русские будут находиться в наиболее выгодном положении, охватив голову его колонны. Поэтому Того довернул на три румба вправо, взяв курс на русские транспорты. Увидев смену курса противника Часовских мгновенно отреагировал на этот маневр последовательно развернув свои броненосцы на обратный курс. Этот поворот как бы давал понять Того, что прорваться к транспортам у него не получится. Японский адмирал снова оказался перед выбором. Если не отвернуть, то русские в скором времени снова окажутся в положении «палочка над Т», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но Того был мастером своего дела. Когда дистанция до вражеских броненосцев сократилась до трех с половиной миль он последовательно развернул свои корабли влево на семь румбов, и открыл огонь. Теперь японская эскадра расходилась с русской на контркурсах, одновременно занимая позицию со стороны моря. Если бы Рожественский решил развернуться на параллельный с ним курс, то в конце этого разворота японская эскадра неизбежно занимала выгодное положение с частичным охватом головы колонны противника.

Увидев, как закончивший смену курса «Сикисима» открыл огонь Рожественский на несколько секунд задумался. Этих секунд ему хватило, чтобы просчитать ситуацию, и понять гибельность отворота на параллельный с противником курс. Вместо этого, он выбрал поворот ведущий его чуть западнее точки поворота японцев. Этого маневра Того никак не ожидал. Дело в том, что новый курс русских броненосцев не приближал, а наоборот отдалял их от Владивостока. Японский адмирал полагал, что целью Рожественского является прорыв в этот порт. Но попаданец в прошлое изначально поменял свои приоритеты в этом бою. Часовских в теле адмирала отлично понимал, что если целью поставить прорыв, то это изначально отдаст инициативу в руки неприятеля. А вот если поставить задачу перед эскадрой совсем другую, например, нанесение поражения японскому флоту, то и маневрирование флота будет более раскрепощенным.

Теперь все свелось к простейшей арифметике. На разворот всей японской эскадре требовалось десять минут. За это же время русские броненосцы идя на двенадцати узлах успевали сблизиться на дистанцию в две мили до идущего замыкающим броненосного крейсера «Касуга». Пока не будет завершен разворот Того не сможет начать новый маневр, ибо это неизбежно приведет к путанице в приказах, и некоторые корабли могут выкатиться из строя.

Увидев маневр Рожественского Йессен справедливо решил, что пытаться именно сейчас пристроиться на крамбол к японскому флагману будет весьма рискованно. После завершения этого маневра Того наверняка предпримет новый, и тогда Владивостокцы могут оказаться в крайне невыгодной позиции под огнем всего японского флота. Но и оставаться простым зрителем Йессен не хотел. После последних маневров обоих флотов оба наших броненосных крейсера оказались на траверзе замыкающего броненосца русских, в четырех кабельтовых от него. По сигналу адмирала «Россия» и «Громобой» разогнались до восемнадцати узлов устремились на обгон «Орла», намереваясь выйти в голову русской колонны. При этом оба крейсера не могли вести огонь до того момента, пока не пройдут всю русскую линию.

Коломейцев на мостике «Олега» мучился извечным русским вопросом: что делать? Он не отреагировал на последний отворот колонны русских броненосцев, и сейчас оба его крейсера шли параллельно японской линии в четырех милях от нее. Правда ни один из неприятельских броненосцев пока не соблазнился столь заманчивой целью, и не открыл огонь по двум бронепалубникам русских. Перед еще одним попаданцем в прошлое стоял сейчас непростой выбор. Можно было с одной стороны резко ускорившись попытаться проскочить впереди японского строя и атаковать крейсерский отряд адмирала Дэвы. Но в этом случае крейсерский бой наверняка отодвинулся бы в сторону от основного сражения, и помочь броненосцам Рожественского Коломейцев уже не сможет. Но с другой стороны неподалеку шли крейсера Энквиста: «Аврора», «Светлана», «Жемчуг» и «Изумруд». Если подозвать их к себе, то положение Дэвы станет незавидным, ведь минимум четыре из шести русских бронепалубников не уступают его кораблям в скорости. А значит шансов оторваться у японского адмирала практически не будет. Но с другой стороны исход сражения решается в противостоянии двух линейных колонн. Оставлять броненосцы без поддержки очень опасно — противостояние японских и русских бронированных левиафанов один на один могло закончиться очень печально для последних. После недолгих раздумий Коломейцев выполнил крутой разворот влево, и полным ходом направился вдогонку за колонной Рожественского.

В это время две главные действующие силы обеих эскадр стремительно сближались. Огонь с каждой секундой все усиливался, и появились первые попадания. Так как русский флагман «Орел» очень быстро вышел из угла обстрела носовых башен и казематных орудий противника, то японцы преимущественно сосредоточили огонь на «Наварине». Но острый курсовой угол стрельбы не способствовал повышению точности, поэтому попадания с обеих сторон носили в целом случайный характер, и не имели серьезных последствий. Но спустя каких‑то пять минут адмирал Того повернул на параллельный с русскими курс. Еще один последовательный разворот всей эскадры опять повлиял на точность огня не в лучшую сторону. Проблематично целиться из тяжелых орудий когда твой корабль выписывает циркуляцию. Зато русские артиллеристы к этому моменту смогли неплохо пристреляться, и количество попаданий в японские корабли начало расти. Благодаря крайне выгодной позиции основная тяжесть русского огня была сосредоточена на замыкающем японском корабле — броненосном крейсере «Касуга».

Первым серьезным попаданием явился двенадцатидюймовый снаряд с «Наварина». Как ни странно, но на удачную стрельбу этого корабля русский командующий рассчитывал менее всего. И тому были свои причины, самой главной из которых было размещение артиллерии главного калибра в неуравновешенных башнях. То есть центр массы башни не совпадал с осью ее вращения. В результате при развороте орудий броненосец неизбежно получал крен на борт, который сильно затруднял прицеливание. И не смотря на это артиллеристы русских добились первого крупного успеха. Огромный двенадцатидюймовый снаряд проломил броню бортового каземата средней артиллерии, и детонировал в самый благоприятный момент.

Дело в том, что японские подносчики боеприпасов физиологически были меньше своих русских коллег, и гораздо быстрее выбивались из сил. Чтобы обеспечить высокий темп стрельбы, они в перерыве сражения натаскали по двадцать боеприпасов в каждому шестидюймовому орудию. А так как «Касуга» долгое время не мог вести огонь левым бортом, то эти боеприпасы остались почти нетронутыми. Взрыв русского снаряда вызвал целую цепь детонаций боеприпасов. Мощная серия взрывов разворотила борт японского крейсера, выведя из строя сразу три шестидюймовых орудия, прислуга которых так же погибла в огненном смерче. Кроме того были разбиты и три пушки трехдюймового калибра находившиеся палубой выше. Два шестидюймовых орудия на верхней палубе не пострадали, зато осколками, изрядно проредило их расчеты.