Антропология. Учебное пособие - Галия Хасанова

Cоциально-структурирующую роль выполняют, по-видимому, и некоторые другие нейротрансмиттеры, а также нейромодуляторы

(вещества, повышающие/понижающие эффективность работы нервных синапсов). Так, пептидные нейромодуляторы ( эндорфины , энкефалины), будучи болеутоляющими веществами и «веществами удовольствия» (они вызывают эйфорию – ощущение счастья), выполняют роль внутренней «награды» индивиду за то или иное поведение. В частности, они подкрепляют собой альтруистические акты и вырабатываются у законопослушных людей, вознаграждая их за соблюдение законов, даже если оно чревато отрицательными последствиями с эгоистической точки зрения.

Причинами отклонений (девиаций) могут быть и такие экзогенные факторы, как мозговые травмы, энцефалитные опухоли и другие нейрозаболевания, приводящие к патологическим изменениям в мозге и, как следствие, – в поведении.

Итак, к биологическим детерминантам девиантного поведения относят: нарушение мозговых функций, изменения в генах, и особенно в их комбинациях, уровень некоторых биологически активных веществ в организме (нейромедиаторов, нейропептидов, гормонов и др.).

Особенно часто девиантное поведение наблюдается у подростков. Оно встречается среди них чаще, чем в других возрастных группах. Причины: социальная незрелость и физиологические особенности формирующегося организма. Проявляются они в стремлении испытать острые ощущения, любопытство, в недостаточной способности прогнозировать последствия своих действий, гипертрофированном стремлении быть независимым. Подросток часто не соответствует требованиям, которые предъявляет к нему общество, он не готов к выполнению определенных социальных ролей в той мере, в какой ожидают от него окружающие. В свою очередь, он считает, что не получает от общества того, на что вправе рассчитывать. Противоречие между биологической и социальной незрелостью подростков, с одной стороны, и требованиями общества – с другой, служит реальным источником девиации.

Одним из факторов девиантного поведения подростков являются сексуальные извращения. По свидетельству И. С. Кона, у подростков (чаще мужского пола) девиантность как извращенное половое влечение часто может проявляться в форме преходящего или стойкого гомосексуального поведения. Обычно встречается преходящее гомосексуальное поведение («транзиторный подростковый гомосексуализм»). Оно связано с недифференцированностью сексуального влечения и его недостаточной гетеросексуальной направленностью у части подростков, особенно младших.

Наука задает вопросы: почему возникает «неправильное» сексуальное влечение, является ли оно врожденным или благоприобретенным, как оно сочетается с другими чертами личности и можно ли его исправить?

Психиатры, считая гомосексуальность болезнью, выводили ее из разных причин:

– необычное сексуальное влечение является проявлением глубинного органического нарушения половой принадлежности и самосознания субъекта, у которого в мужском теле заключена женская душа (или наоборот); однополая любовь имеет глубокие конституциональные корни в биологическом процессе дифференциации полов, т. е. гомосексуальность – проявление феминизации мужчин и маскулинизации женщин;

– выбор типа сексуального объекта является продуктом индивидуального опыта. Все люди изначально бисексуальны, способны на выбор объекта одинакового с собой пола и проделывают этот выбор в своем бессознательном. Скрытая, латентная гомосексуальность большей частью остается нереализованной и даже неосознанной. Решающий момент в отношении окончательного полового выбора наступает только после наступления половой зрелости и является результатом целого ряда не поддающихся еще учету факторов, частью конституциональных, частью привходящих по своей природе.

Перевод проблемы из медицины в ведение фундаментальных наук о человеке и обществе показал, что она гораздо более многогранна.

Мужская или женская идентичность не дается человеку автоматически, при рождении, а вырабатывается в результате длительного и сложного процесса половой, или гендерной, социализации, «кодирования», активным участником которого является сам субъект, принимая или отвергая предлагаемые ему/ей социальные роли и модели поведения, возможны даже случаи перекодирования или «перестановки» гендерной идентичности с мужской на женскую или наоборот. В просторечии это называется переменой, или сменой, пола.

Современная биология считает, что склонность или предрасположенность к гомосексуальности имеет свои биологические предпосылки, но эти предпосылки, как и их последствия, могут быть разными. Например, биоэволюционная теория считает гомосексуальность побочным, но вполне закономерным продуктом эволюции. По этой теории природа объективно заинтересована в разнообразии. Некоторые мужские качества, такие, как сила и агрессивность, способствующие успеху в борьбе с другими самцами, в других отношениях невыгодны. Слишком агрессивные самцы отпугивают самок, которые предпочитают более спокойных и заботливых партнеров, давая им определенные репродуктивные преимущества.

Эволюция закрепляет соответствующие гены и особенности строения головного мозга. Но при этом возможен «перебор»: один аллель некоего гена, повышающего эмоциональную чувствительность мужчины, увеличивает его успех и репродуктивные шансы у женщин, а два точно таких же аллеля приводят к противоположному результату, делая мужчину женоподобным и смещая направление его сексуальных интересов. Нечто подобное существует и у женщин: напористость и энергия, которые традиционно считаются мужскими качествами, облегчают женщине завоевание сексуального партнера. Но если этих качеств у женщины слишком много, она начинает походить скорее на мужчину, что проявляется и в ее эротике. Иными словами, эта теория рассматривает гомосексуальность как побочный продукт процесса половой дифференциации.

Одно время предполагалось, что сексуальная ориентация зависит главным образом от соотношения мужских (андрогены) и женских (эстрогены) половых гормонов. Однако исследования не подтвердили, что у гомосексуалов существуют какие-либо характерные гормональные аномалии.

Нейроэндокринная теория считала гомосексуальность следствием нарушения гормонального баланса на ранних, еще в утробе матери, стадиях развития организма, в результате чего задерживается или нарушается половая дифференциация головного мозга и связанного с нею полодиморфического поведения. Эти исследования дали много интересных данных, но зависимость сексуальной ориентации от гормонов оказалась очень сложной и опосредованной.

Нейроэндокринологические исследования тесно связаны с нейроанатомическими. Поскольку человеческий мозг дифференцирован по полу, ученые начали сравнивать не только мужской и женский мозг, но также мозг гетеро-, гомо– и транссексуалов и обнаружили у них незначительные анатомические или функциональные различия. Но эти данные весьма противоречивы.

Наибольших успехов в изучении биологии гомосексуальности добилась в последние годы генетика. Во-первых, доказано, что гомосексуальность – явление «семейное»: там, где есть один гомосексуал, существует большая вероятность найти других, особенно среди родственников по материнской линии. Во-вторых, у монозиготных (однояйцевых) близнецов совпадение по гомосексуальности значительно выше, чем у дизиготных (52 % против 22 % – у мужчин, 48 % против 16 % – у женщин).

Таким образом, хотя гомосексуальность, очевидно, имеет природные предпосылки, их взаимосвязь остается пока что гипотетической. Природа задает предрасположенность, склонность к той или иной сексуальной ориентации, но как именно эта склонность проявится и что из нее разовьется, зависит от среды и жизненного опыта индивида.

Суицид стал настоящим бичом цивилизованного общества – в большинстве развитых стран самоубийство фигурирует в первой десятке причин смертности, в крайнем случае – вплотную примыкает к этой самой десятке.

Принято считать, что с «правовых» позиций самоубийство представляет собой свободное изъявление воли человека – так сказать, совершенно «добровольный» уход из жизни. Однако, несмотря на чрезвычайное разнообразие личностных особенностей самоубийц и «уважительных» мотивов для добровольного ухода из жизни, практически все из ныне существующих религиозных и культурных институтов мира на редкость единодушны в оценке суицида как явления аномального, т. е. противного природе человека.

Изучая этот феномен, исследователи давно пришли к выводу, что в большинстве своем добровольный уход из жизни следует расценивать как проявление патологии высшей нервной деятельности человека – неадекватного психического статуса, к которому приводят разные вредоносные воздействия окружающей среды – жизни. Мнение это вполне справедливо, а потому довольно популярно.