Страх - Игорь Христофоров

- Он погиб? - тихо спросил последовавший за ним Тулаев.

- К сожалению, да, - посмотрел на черное окно кухни Межинский.

- Но, к сожалению, не он один...

- Лучше бы "Альфу". Или наших...

- Это их компетенция, - посмотрел на все еще парящую сигаретными дымками группу Межинский. - Они действовали в общем-то верно.

Одна группа шла от входной двери, вторая - от балконной двери в зал. По команде на начало операции у той группы, что у входной двери, произошла небольшая заминка. Балкон первым начал атаку. Тот парень, - кивнул он на машину скорой помощи, - погиб сразу. Килеры засекли нападение. Командир группы омона приказал открыть ответный огонь. Одного бандита, скорее всего, они тяжело ранили. Напарник утащил его на кухню. Судя по всему, кроме "Узи", у них была еще граната. Он хотел бросить ее в зал, куда ворвались бойцы, но попал под огонь второй группы, все-таки взломавшей дверь...

- Это из-за штырей, - виновато пояснил Тулаев. - Я дверь штырями укрепил. А внешне она выглядит как самая обычная дверь...

- В общем, он уронил гранату... Хорошо еще, что какой-то омоновец заметил это и крикнул остальным. А то была бы мясорубка, а не квартира...

- Значит, их было двое, - задумчиво сказал Тулаев.

- Да, двое. Личности выясняются. Хотя, сам понимаешь, документов они с собой не захватили... Я ума не приложу, как Зак вычислил твой адрес?

Тулаев опять, уже в который раз, ощутил горечь во рту. На языке лежало и больно кололо имя Ларисы.

- Видишь, какой у нас вечер получился, - поморщился Межинский.

- А должен был быть совсем иным. Нас американцы к себе в редакцию пригласили. Сказали, что выписан чек, но без конкретной фамилии. Я все-таки назвал твою...

Горечь во рту стала такой противной, точно в нем сейчас медленно таяло полкило соли. Крупной колкой соли.

- Но с одним условием назвал, - чуть повысил тон голоса Межинский. Что они не будут оглашать твое имя в печати.

- А сколько там... денег? - еле позволила соль выжевать вопрос.

- Как и обещали - пятьдесят тысяч долларов.

Из подъезда врачи вынесли еще двое носилок. Вслед за ними вышли трое парней в цветастых рубашках и девушка - явно следственная бригада. Один из парней был плотным и высоким. Он очень походил на инкассатора, погибшего от удара током. И не только мощной фигурой, но и удивительно сонным, усталым лицом.

- Виктор Иванович, - неотрывно глядя на парня, глухо произнес

Тулаев, - а у того погибшего инкассатора дети остались?

- Да, двое... Девочка, если я не ошибаюсь, инвалид от рождения.

Что-то с двигательным аппаратом...

Этого Тулаев не знал. Все, что запомнилось из бумаги, которую он читал у следователя в Генпрокуратуре, это то, что инкассатор был из давних лимитчиков еще горбачевской эпохи, жил с семьей в общаге и до получения квартиры ему было еще не меньше пяти лет ожидания.

- Отдайте эти деньги его жене, - после раздумия предложил Тулаев.

- Ты... ты серьезно?

- А зачем мне столько?

- Ну я не знаю...

Межинский удивленно покомкал брови и полез в карман за сигаретой. Когда курил у дерева, в тысячный раз дал себе зарок, что та - последняя, и в тысячу первый раз этот зарок нарушил.

- На ремонт у меня деньги есть, - продолжил Тулаев.

- Квартиру тебе сменить нужно. Я позвоню от имени президента мэру. Пока мы Зака не взяли, нужно всего опасаться. Он умнее, чем я предполагал...

- Спасибо, Виктор Иванович, - поблагодарил Тулаев. - А моя командировка не отменяется?

- Нет... Кстати, как там твой кот?

- Прошка-то?.. Выжил, Виктор Иванович. Он же из дворовых, закаленный...

Разговор о Прошке ослабил горечь во рту. В ветлечебнице, куда Тулаев прибежал с котом на руках, было душно и сыро. Укол заставил Прошку открыть глаз. Этот единственный уцелевший глаз оказался грустным и очень умным. Казалось, еще немного - и кот заговорит. Но он привычно молчал. Наверное, те два мяукания, которые он издал, были нормой, отпущенной Прошке на всю его жизнь.

Ветеринар сказал, что второй глаз вытек, и именно в этот момент Тулаев решил взять кота с собой в командировку. Больше никак отблагодарить за спасение он не мог.

Двор медленно пустел. Уехала скорая. Осмелев, по одному потянулись в подъезд жильцы.

- Может, ко мне поедем? - предложил Межинский.

- Спасибо, Виктор Иванович, - отказался Тулаев. - Пойду в домоуправление за плотником. Надо хоть дверь установить. А переночую я... у знакомого.

После того, что произошло, ни к одному знакомому почему-то не тянуло. Впрочем, переночевать он мог и на базе "Вымпела".

- Нет, - упрямо сказал Межинский. - Спать ты будешь у меня. Неужели ты думаешь, что они оставят тебя в покое?..

Зябко поежившись, Тулаев осмотрел двор, и ему почудилось, что сам воздух двора, становясь все плотнее и плотнее, обжимает его. Воздух становился все враждебнее и враждебнее. Кажется, еще немного - и он плюнет в тебя пулей.

- Пошли-пошли, - показал на свою машину Межинский. - А за квартиру не волнуйся. Плотника уже вызвали. Ключи от новой двери я тебе отдам утром, перед отъездом в командировку.

Тулаев послушно направился к машине. Ему хотелось быстрее попасть в ее салон. Воздух мог вот-вот раздавить Тулаева в лепешку. _

Часть вторая

МОСКВА-ЗАЛОЖНИЦА

1

Только поезд способен дать ощущение пространства. Самолет скрадывает его. Взлетел, поспал, сел и, главное, не отделаться от чувства, что тебя обманули. Где-то внизу мелькнули города, леса, реки, остались сотни километров, а тебя как будто приподняли над землей, немного выждали, пока она чуть повернется вокруг оси, и снова на грешную землю опустили.

Тулаев не любил самолеты, и когда оказалось, что аэропорт

Мурманска из-за шквального ветра, налетевшего от ледяной

шапки Земли, не работает уже сутки, он с радостью доложил об

этом Межинскому и получил недовольное "добро" на поезд.

Его соседи по купе вышли в Петрозаводске, и дальше он ехал королем. Хочу лежу, хочу песни пою, хочу книжки читаю. На полке второго яруса, в самом ее уголке, беспробудным сном от самой Москвы спал Прошка, и Тулаев даже не пытался его будить. В ветлечебнице кот так и не понял, почему мир стал в два раза меньше. Он лапкой бережно трогал выбитый глазик, но мир от этого не расширялся. Возможно, кот не хотел просыпаться как раз потому, что в снах мир оставался прежним - большим и ярким.

- Мож-жна? - под грохот отъехавшей двери возникла в купе краснощекая голова с молодецким черным чубищем.

- Да, конечно.

Сбросив ноги с не принадлежавшего ему нижнего яруса, Тулаев сел и посмотрел на руки гостя. Вместо чемодана в них гранатой висела бутылка водки.

- О-о, бр-ратан, так мы одной масти! - радостно отреагировал гость на висящую на плечиках черную тужурку капитана третьего ранга. - У меня тоже один болт на плече!

Пальцы Тулаева резко захлопнули томик Корабельного устава и засунули его под подушку на втором ярусе.

- Бум знакомы! - смело ввалился в купе краснощекий, сел напротив Тулаева и протянул широкую ладонь. - Держи "краба"!

На его протянутой кисти пальцы согнулись хищными ястребиными

клювами, и Тулаев смущенно попытался скопировать его.

- Ну-у, ты не мариман! - укорил его гость, заметив, что

ему пытаются всунуть пальцы, как в обычном рукопожатии.

"Крабы" здороваются о-от так! - вонзился он своими ногтями в запястье Тулаева. - А ты - мне!.. Мо-ло-ток! Подрастешь - кувалдой будешь!

Тулаев нервно отдернул руку. На синем изгибе вены краснел след чужого ногтя. А в душе уже и не черточка легла, а шрам. Ему было обидно, что его так легко "раскололи", но вдвойне обиднее, что обозвали "молотком", а он не смог ничем ответить.

- У тебя стаканяки есть? - гость прохрустел крышечкой "Столичной" и поставил бутылку на стол, как штамп на паспорт припечатал. - Меня, кстати, Вовой зовут. А тебя?

- Александр, - нехотя ответил Тулаев.

- Хор-рошее имя. А про мое токо анекдоты рассказывают. Помнишь, про Вовочку и учительницу?

- Я не пью, - негромко ответил бутылке Тулаев.

Она смотрела на него желтыми глазами медалей, и глаза эти были такими грустными, словно она жалела нового знакомого Вовочки.

- О-о, я врубился! - развел руками гость. - Ты - политработник!

Его тельняшка была порвана слева по вороту, и белые нитки торчали усиками антенн.

- А ты - связист? - по-своему понял подсказку Тулаев.

- Я-а?!

Гость ткнул себя в грудь пальцем. Ворот сполз чуть ниже, и усики исчезли, забившись под разрыв ткани.

- Я - ракетчик! - с такой гордостью выпалил гость, что Тулаев ощутил на щеке каплю от его слюны. - Элита флота! А спорим, что ты политработник?!

- Я не люблю спорить.

- О-о!.. Точно - политработник! - проткнул указательным пальцем воздух купе настырный гость. - У тебя на формяге ни "лодочки", ни "кораблика"!

Полчаса назад Тулаев прочел то ли в Корабельном уставе, то ли в какой-то другой, выданной ему Межинским книжке, что всякий офицер, сдавший на право управления кораблем или лодкой, получает соответствующий значок. Наверное, именно об этом говорил Вова в тельняшке с разорванным воротом, но его дотошность не могла вызвать ничего, кроме раздражения.