Брачный контракт - Виктория Александер

— Большую часть вины за это я беру на себя. Может, слишком поздно раскаиваться, но мне очень жаль.

— Спасибо, Лори, но для меня это прозвище стало наградой. Я делала все, чтобы соответствовать ему. — Она тряхнула головой и обхватила себя руками, словно озябла. — Это был вызов. Я несколько лет балансировала на грани скандала, зная, что все следят за каждым моим шагом.

— Представляю.

— Правда? Неужели вы можете представить, что, несмотря на все слова и поступки, в глубине души человек хочет того же, чего хотят все остальные? И страшится мысли, что не достигнет цели, потому что слишком занят своей репутацией, которой на самом деле не соответствует?

Она посмотрела ему в глаза.

— Вряд ли, — пробормотал он, пораженный тем, что услышал.

Она так напоминала ему кого-то, кого он хорошо знал.

Самого себя? Действительно, за внешним обликом ловеласа скрывался совсем другой человек. Настоящий Лори был спрятан так глубоко, что даже Макс едва ли знал его.

— Так вы поможете мне?

— Я не решил. Нужно многое обдумать. — Он помолчал. — Во-первых, Макс, вероятно, убьет меня. Буквально.

Из пистолета на рассвете или, быть может, прямо голыми руками.

— Сомневаюсь. Скорее, вздохнет с облегчением, — воз разила Пандора.

Что случилось, черт возьми? Это совсем не та Пандора, с которой он пикировался в Эффингтон-Холле. Ее дух сломлен? Или разбито сердце?

Ему следовало понять это раньше. Теперь многое становится на свои места. Макс разбил ее сердце. В его голове пронеслись непрошеные воспоминания. Раньше он боялся, что с разбитым сердцем останется Макс, а не Пандора.

Но Макс любит ее. Она, очевидно, любит его. Конечно, если ни один из них не признается в своих чувствах… Господи, что за путаница!

А как же Синтия? Какой будет ее реакция на их мнимое бегство? Лори полагал, что испытывает к ней некие чувства, и надеялся, что это взаимно. Он мог бы послать ей письмо и все объяснить, но она расскажет Максу, а он горы свернет, чтобы найти их.

Что, кстати, и требуется.

— Я хотела бы уехать сегодня вечером.

— Пандора. — Он подошел ближе и посмотрел в ее прекрасные голубые глаза. — Вы любите Макса?

Она отвела взгляд, но он успел заметить в них такую боль, что у него перехватило дыхание.

— Это не имеет значения. Если Макс победит, у меня не будет выхода. Поэтому он должен проиграть. — Она горько вздохнула. — Мы договорились действовать вместе, Так вы поможете мне или нет?

Помочь ей сейчас означает расплатиться по долгам прошлого. А после того как Макс подверг его унижению ради победы в игре, он сполна заслужил того, чтобы на собственной шкуре испытать, каково это.

— Я не могу уехать сегодня вечером. Но мы можем тронуться в путь завтра утром.

Она нахмурила брови.

— Завтра может быть слишком поздно. Он пройдет два последних испытания, и… — Она наморщила нос. — Простите меня. Просто я в отчаянии. Для меня это новое ощущение, и я пока с трудом контролирую его. Ладно, пусть завтра. — Она заглянула ему в глаза. — Вы обещаете ничего не говорить Максу?

— Конечно, — солгал он.

У него есть двадцать четыре часа. Если она и Макс скажут друг другу о своих чувствах, остальные участники их игры смогут заняться устройством собственной судьбы.

А Лори так этого хотелось, особенно когда дело касалось высокой, стройной и изумительной мисс Уитерли.

— Тогда я позабочусь о карете. И еще. — Он должен знать все подробности ее плана, чтобы разработать собственный. — Вы действительно думаете, что Макс не бросится за нами в погоню?

— Я этого не говорила, но это не важно. Понимаете, я не собираюсь отправляться на север в Шотландию. — Она улыбнулась, и это была первая искренняя улыбка. — Мы поедем на юг. Бат прекрасен в это время года.

— Лучший способ разрешить все проблемы — это заставить их действовать сообща. — Синтия расхаживала по гостиной леди Гарольд. — Они кидаются друг на друга по любому поводу, кроме тех случаев, когда им требуется объединить усилия.

— Гарри тоже это заметил, — мрачно усмехнулась мать Пандоры. — Надеюсь, ты не затеваешь ничего рискованного?

— Нет, но у меня есть идея. — Синтия набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Предлагаю похищение.

Леди Гарольд приподняла брови:

— И кого ты предлагаешь нам похитить?

— О нет, мы никого не будем похищать. Мы будем жертвами. Если Пандора поймет, что мы в опасности, она ни перед чем не остановится, чтобы спасти нас. А лорд Трент не позволит ей спасать нас в одиночку.

— Неплохая мысль, — задумчиво произнесла мать Пандоры. — Одно ясно: нельзя сидеть сложа руки. До конца их игры осталось всего несколько дней.

— Значит, завтра?

— Отлично. — Леди Гарольд нахмурила лоб — Несколько дней назад я бы поспорила на большую сумму, что Пандора неравнодушна к лорду Тренту, но сейчас я не уверена в ее чувствах.

— А я уверена, что они любят друг друга. Это ясно как дважды два. Вы видели ее такой раньше?

— Никогда.

— Она не разговаривает даже со мной. — Синтия покачала головой. — Она говорит через дверь, что больна, и просит меня уехать. А голос совсем здоровый.

— Пандора никогда не болеет.

— Я знаю.

— Если повезет, мы их помирим, хотя я никогда не думала, что мне придется планировать собственное похищение ради счастья моей же дочери. Какое восхитительное приключение! — продолжила Грейс, заговорщицки понизив голос. — У меня не было этого уже много лет. А сколько приключений я пережила, когда познакомилась с лордом Гарольдом!

— Правда? — Откровения матери Пандоры не слишком удивили Синтию. Она всегда подозревала, что эта женщина много повидала в жизни. — А Пандора знает?

— Надеюсь, нет, — засмеялась Грейс. — Если Пандора узнает, что продолжает семейную традицию, она поставит все с ног на голову.

— Похоже, — пробормотала Синтия.

— Итак, насчет завтра. Я думаю, сначала…

Леди Гарольд объясняла подробности плана, но Синтия не могла сосредоточиться. Это будет ее первое приключение, но последнее ли? Неужели и у нее когда-нибудь в будущем появятся секреты от собственной дочери? Высокой, белокурой и так похожей на отца… От мысли, кого она хотела бы видеть отцом, ее бросило в жар.

Может, это и будет ее самое большое приключение?

Сбежать из города — это, видимо, самая большая глупость, которая когда-либо приходила ей в голову.

Пандора бросила в небольшой чемодан еще одно платье. Но ничего другого в голову не приходило.

Когда же ужасная боль, что терзала ее сердце, пройдет?

Вероятно, никогда. Поначалу боль была острой, словно в грудь вонзили нож, но постепенно она притупилась, только ныло сердце. Пандора подозревала, что ей придется жить с этой болью всю жизнь.