Конан и карусель богов - Поль Уинлоу

- Что-то мне не нравится, что Зертрикс говорил о Конне так, будто твой сын уже попал в плен, - заметил посланец Крома. - Так просто он демонам вряд ли дастся!

Конан промолчал. Бездействие жгло и мучило его хуже самой страшной пытки; оставаться на месте он больше не мог, и отряд двинулся в ночь.

Взбесившийся жеребец, не разбирая дороги, мчал Конна куда-то во мрак. Несмотря на всю свою силу, сыну Конана не удавалось остановить обезумевшего коня. Жеребец грудью ломал оказывавшиеся на пути преграды, напролом пробивался через густые заросли, его хлестали ветви, однако он словно бы не чувствовал боли. Две твари, в которых превратились избегшие огня мертвецы, по-прежнему преследовали Конна по пятам; можно было только гадать, чья воля вдохнула силы в этих жутких созданий. Конн догадывался, что его скакуна гонит сейчас вперед отнюдь не простой страх; животное мчалось быстрее ветра, встречный поток воздуха в буквальном смысле не давал сыну Конана открыть глаза; невозможно было смотреть вперед, даже очень сильно прищурившись.

Судя по звездам, жеребец мчался куда-то на юго-восток. Конн молил всех хайборийских богов и сурового Крома даровать ему на пути речку - в воду молодой король сумел бы спрыгнуть. Однако, оборачиваясь, Конн видел постепенно приближающиеся две пары алых нечеловеческих глаз - и тогда вновь начинал просить своего скакуна наддать еще чуть-чуть. Нет, прыгать так просто было нельзя - мертвецов двое... а доспехи не спасут от их хватки.

Бешеная скачка окончилась внезапно. Одна из преследовавших Конна тварей внезапно распласталась над землей в неправдоподобно длинном прыжке, одним движением оказавшись на крупе несущегося коня. На мгновение Конн увидел жуткий оскал черепа, ряды длинных острых зубов, ничем не напоминавших человеческие, кривые когти на пальцах, впившиеся в бок жеребцу - и в следующий миг конь со всего размаха грянулся оземь. Клацнувшие зубы мертвеца перекусили ему спинной позвонок.

Тело Конна, словно выпущенный из пращи камень, врезалось в густое сплетение каких-то ветвей. Кусты замедлили падение, и очень кстати подвернулся сметанный стог сена. Не успел сын Конана выпутаться из душистого вороха, как обе твари набросились на него.

В кромешной тьме, под скудными лучами слабого лунного света смертельные враги сошлись врукопашную. Конн почти не видел своих противников, однако унаследованные от отца ловкость и звериное чутье на опасность помогли ему меч снес верхнюю половину черепа прыгнувшей на него бестии вместе с челюстью. Но уже один раз умершее существо не могло быть убито так просто. Извернувшись, оно вновь метнулось к Конну, а красные глаза, медленно угасая, все еще смотрели на молодого короля из упавшей на землю части черепа...

Как бы ни был ловок и быстр Конн, его противники не уступали ему. Зубы одной из тварей впились в голень Конна; король почувствовал, как подается сталь доспехов и, хотя его второй удар отсек голову, челюсти мертвеца не разжались.

Противники сплелись в жуткий клубок. Клинок Конна крошил тела навалившихся на него оживших мертвецов; сталь безжалостно кромсала их, кулаки Конна в латных перчатках дробили и ломали кости - и все же они не отставали. Вдвоем им удалось повалить Конна на землю; молодой король задыхался от отвращения, сила его ударов удесятерилась. Его руки разорвали тело оказавшегося сверху мертвеца, и дергающиеся половины отлетели далеко в сторону; но тут руки-клешни второго сошлись на горле Конна и, хотя клинок отсек обе кисти - оторвать их сил у Конна уже не хватило. Железо доспехов сминалось, впиваясь в шею, он уже не мог дышать...

И тут безжалостная хватка мертвых пальцев внезапно ослабла. Какая-то сила внезапно отбросила жуткие клешни в стороны; хрипя, Конн схватился за измятое горло, забыв о том, что на нем надеты доспехи.

Истошный предсмертный визг на миг прорезал тишину и тотчас прервался. Конан смог, наконец, оглядеться. Его окружал мрак; и мрак этот жадно глядел на него десятками пар красных глаз.

В первый момент Конну подумалось, что его настиг еще один отряд поднятых из могил; однако он в тот же миг понял, что это не так. Из темноты вынеслись несколько тонких черных струй иссиня-непроглядного мрака; отчаянный удар мечом надрубил одно из страшных щупалец, однако остальные вырвали из рук Конна оружие, а спустя еще мгновение он был уже туго спеленат, связан по рукам и ногам так, что не мог пошевелить и пальцем. Неведомая сила подняла его над землей - и потащила куда-то. Вокруг что-то шелестело, шуршало, щелкало, как будто рядом шествовало целое войско громадных скорпионов. С постоянным, жутким торжеством пялились на Конна округлые красные глаза.

Молодой король сжал зубы, чтобы не застонать от жгучего, всеохватывающего отчаяния. Пойман! Позорно пойман! Попался в силки, словно глупая куропатка! Что теперь будет с войском, с Тарантией, с Аквилонией?!.

Он догадывался, что его пленили не люди и даже не напоминающие их создания. Однако разглядеть во тьме он все равно ничего не мог и с чисто киммерийским фатализмом заставил себя не думать об этом - по крайней мере до тех пор, пока не рассветет и он не сможет как следует рассмотреть своих похитителей. Ясно было, что они прикончили обоих преследовавших Конна тварей - причем с необычайной легкостью.

Ускользнуть от подобных стражей будет не простым делом; сначала следовало присмотреться.

И Конн усилием воли заставил себя смежить веки, заставил не думать о случившемся; чтобы бежать, ему понадобятся силы, а лучше всего их восстановит самый обыкновенный сон. И молодой король приказал себе уснуть.

Паллантид был весьма удивлен, когда ему доложили, что впереди гвардии объявился еще один отряд, судя по всему, тоже идущий по следу жеребца Конна. Семь неведомых всадников возникли словно из ниоткуда; и спешили они ничуть не меньше, чем Черные Драконы.

Конан, посланец Крома и пятеро воительниц гнали своих коней со всей мыслимой быстротой. Посланец уверял, что ему удалось прибавить скакунам сил, и это походило на правду - лошади неслись и неслись вперед, не обнаруживая ни малейших признаков усталости. Конан не мог объяснить, какие силы овладели им в те часы, но ему казалось, что он видит на земле пылающие рыжим огнем отпечатки копыт: он знал, что здесь промчался его сын, и в свою очередь понукал жеребца.

А потом яростное свечение следов, которое не видел никто, кроме Конана, внезапно приугасло, словно присыпанное пеплом; тонкое обоняние Конана почувствовало знакомый тошнотворно-гнилостный запах. Черные Демоны перешли им дорогу. Адские твари и в самом деле потеряли след его, Конана; взамен этого они натолкнулись на его сына.